Страница 111 из 117
«Разве у каждого искателя есть свой охотник? — соображал Демьян. — Почему он меня своим охотником называет?»
— Эй, Семка, наш приятель явился!.. Шире ворота — мой охотник идет!..
— Вижу, — пробасил мужчина в голубой майке. — Веди его сюда!
— Давай, дед, раздевайся — жарко у нас!
Демьяну хотелось сразу же разыскать Медведева, поговорить с ним и ехать, чтобы оленям не пришлось долго ждать. Но кучерявый цепко держал его за руку, а обижать его не хотелось, и Демьян развязал пояс и опустился на табурет.
— Ну как, холодно? Замерз малость?! — спрашивал Семка. — Раздевайся, погрейся!
— Зима, — отвечал Демьян. — Какая зима без холода?!
— Как съездил, Демьян Романыч? Как дорога? Какие новости?
— Ничего съездил, дорога хорошая, — отвечал Демьян. — Народ помаленьку живет. Тяжело болеющих нет. Люди вроде здоровы.
— Есть хочешь малость?
— Есть не хочу. А пить хочу. Чай есть?
— Ты никак, батя, с похмелья? — спросил кучерявый Поля-Аполлон. — В поселке водка есть?
— Есть, — кивнул Демьян.
Хозяева переглянулись.
— Сейчас мы с Полей угостим тебя, батя! С мороза согреем малость! — весело подмигнул Семка и пояснил: — У нас тут сухой закон. Да я в город летал за запчастями, прихватил малость. Вот сидим, вечер коротаем, закон мочим…
— А тут гость — по такому случаю сам бог велел! — подхватил Поля.
— Счас мы хлебнем огненной водицы малость!
Я бы чай выпил, чаю хочется, — сказал Демьян.
— Сначала огненной, а потом чай! — зарокотал Семка. — Чай никуда не уйдет. Успеется.
— Не уйдет, — согласился Демьян и, оглядев пустые полки, поинтересовался: — А где остальные искатели?
— В соседнем балке кино смотрят, — пояснил Семка. — Сегодня свежие кинобанки привезли. Пожалуй, фильма два подряд смотреть будут. У нас тут народ такой — все сразу им подавай, а кроме кино, ничего нет.
«Весело, однако, у них, — подумал Демьян. — В тайгу им кино привозят, как в городе живут. Самолет все, самолет привозит». Сами они с Анисьей видят кино очень редко — только весной и летом, когда в поселке бывают. Обычно после сезона в поселке устраивается Большой праздник охотников — в клубе поют, пляшут и кино показывают. Хороший праздник. Раньше таких праздников не было.
Между тем Поля разлил водку по кружкам, чокнулись и выпили. Семка стал еще словоохотливее, а Поля, наоборот, насупил брови и угрюмо поглядывал на бутылку.
— Что скис малость, друг ты мой Поля? — пробасил Семка. Держи выше! Аль опять свою шмару вспомнил?
— А-а, оставь ее, — лениво отмахнулся Поля. — Оставь…
— Плюнь ты на нее! — весело зарычал Семка. — Плюнь, пока тебя не прогнала! Рано ль, поздно ль все равно прогонит, слышь?!
— Меня прогонит, не тебя, — так же равнодушно отмахнулся Поля. — Не твоя забота!
— Стерва она! Форменная стер-рва! — зарокотал Семка, видимо, задетый равнодушным тоном приятеля. — Гнать надо вовремя стерву! У-у-у, мне бы ее…
— Не трожь! — вдруг тонко взвизгнул Поля и, вскинув руки, подскочил к Семке. — Не трожь! — кричал он. — Не трожь! Она моя!..
— Да бог с тобой! — протянул Семка с улыбкой. — Бог с ней!.. Успокойся!..
— Она моя! — кричал Поля. — Лучше один раз с такой стервой… Лучше один раз…
— Да бог с тобой! — опять примирительно сказал Семка. — Бог с вами! Кто ее трогает!
— Не трожь! — повторил Поля, остывая. — Не имеешь такого права! Не трожь!..
Его трясущиеся руки опустились, и, тяжело хлопнув промерзшей дверью, он выскочил вон.
— Чумной какой-то! — проговорил Семка. — Пусть побегает! Мороз его быстро остудит!
Демьян молча сидел за столом.
— Точно, чумной малость, — опять заговорил Семка, поскольку собеседник молчал. — Баба одна сбила его с панталыку. А он, чумной, и мотается туда-сюда. В один год его на Урал гоняла. Он там богу, вернее, медведю, говорят, душу чуть не отдал. Но все же достал нужный ей минерал. Он все может, если захочет. У самого черта из преисподней целым и невредимым выберется за-ради этой стервы…
— А что это такое — минерал? — поинтересовался Демьян.
— Минерал?! Да камень какой-то. Не то хрусталь, не то что-то другое. Камень какой-то красивый, ценный камень. Ну, птица она не простая — эта баба-то, скажу я тебе. Видно, и вправду хороша стерва! Крепко присушила парня. Сейчас он словом не дает задеть ее. А выпьет еще немного — и сам начнет поносить на чем свет стоит. А кончится сезон — снова к ней. Да не пустой. Все, что она пожелает, доставит ей. Будь то хоть птичье молоко. Вот какая у него стер-рвоза, а не баба! Запутался он в сетях бабьих, что рыбешка малая, да!.. Я вот выпутать его хочу, да он ерепенится малость!..
Прислушиваясь к рокочущему басу собеседника, Демьян пожалел бездомного и неприкаянного парня Аполлона. Каково ему по белому свету туда-сюда мотаться?! Без отчего дома, без своей Звезды?! А потом пришла мысль: может быть, у него любовь? И он счастлив?! Но никто об этом не знает…
— Все ему говорят: «Плюнь ты на нее!» Не слушает никого! — рассказывал Семка. — До добра она, конечно, не доведет его. Бабы — они такие!.. Придет время — прогонит его, выкинет, как щенка! Вот что его ждет!..
— Он знает это? — спросил Демьян. — Ведь у него голова…
— В том-то и дело: знает! А что голова? Все равно делает по-своему. Вернее, как женщина захочет. Эх, Поля, Поля! Тебя изведет она… Твоя ненаглядная подружка!..
Слушая Семку, Демьян представил себе женщину Поли. Но он увидел ее вовсе не такой, какой нарисовал ее злой на язык Семка. Нет-нет, она совсем другая…
И он снова подумал о парне: может быть, у него большая любовь…
В то памятное лето, к концу пути, дожди, видно, все перепутали в жизни Демьяна. Вдруг он обнаружил, что начисто забыл о Рыбе Удачи. Он случайно наткнулся на нее и понял — все пропало. Испортилась Рыба. Надо было сразу же ее разделать и засушить. Он молча смотрел на Рыбу и размышлял о том, что раньше с ним такого никогда не случалось. Смотрел и молчал. И, как вода в реке, потекли мысли. Потекли, одна сменяя другую, другая — третью… Что же будет?.. Что впереди ожидает их?.. Что ожидает их в жизни?.. Что им преподнесет Время?.. Что?.. Где?.. Когда?.. Скоро иль не скоро?.. Радость иль печаль?..
Девушка тоже почувствовала что-то неладное. Подошла, постояла молча, затем тихо спросила:
— Что случилось?..
Не сразу, после паузы, он сказал:
— Да Рыба Удачи… совсем плохая стала…
— Рыба Удачи?..
— Да, помнишь: птица подарила. В первый день.
— Ах, да…
— Это я позабыл. Совсем без ума остался.
Помолчали. Потом, как бы утешая его, она улыбнулась глазами цвета вечерней лиственницы и сказала:
— Не расстраивайся — я не верю в приметы. Это все так, придумывают разное…
— Это же Удача, — возразил Демьян. — А в Удачу надо верить. Как без Удачи-то жить?!
— Удача-то во многом зависит от самого человека. Никто за него ничего не сделает, он сам должен…
Демьян, немного поразмыслив, согласился:
— Так-то оно так. Но без веры в Удачу тоже нельзя. Так я думаю…
Рыбу Удачи он все-таки не выбросил на землю, как это делают с обычной испорченной рыбой, а, приподняв наджаберную пластину, по-хозяйски вдел в еловый сучок. Пусть хоть повисит до той поры, пока не «капнет» на мшаник. Когда же «капнет», то голова все равно останется на дереве и высохнет. Значит, Удача вся не уйдет бесследно, что-то сохранится…
Теперь же весь остаток дня Рыба была в его памяти, не хотела уходить. Он задумчиво смотрел то на девушку, то на тихий огонь костра. В его голове свивала себе гнездо мысль о конце. О близком конце. О неминуемой разлуке. И он понял и ощутил физически всем своим существом, что это самое тяжкое, самое беспросветное, трагическое, что ожидает его впереди. Он не знал, будет ли что после… Будет ли?.. И душа взныла и яростно воспротивилась. И он, крепко прижав локти к бокам, невольно сомкнув пальцы рук и ног, весь сжавшись, как тугая пружина капкана, сдавил в себе эту боль… А ночью, в темени полога, рядом с Ней, вбирая в себя все ее тепло, все ее думы, всю ее самоё, он беззвучно, одними губами не то скажет, не то подумает: