Страница 42 из 89
В трудной жизни оленевода мало что сравнится с подготовкой и переезду на новое пастбище и с самим переездом.
Почему?
Да потому, что кочевье всегда сопровождается радостным оживлением и ожиданием чего-то нового.
Но, конечно, переезд дело хлопотное, особенно для взрослых.
Рано утром они разбирают чумы. Все части каркасов аккуратно складывают и крепко связывают в длинные тюки. Очень важно хорошо упаковать одежду, постель и посуду. Одежда и постель должны быть сухими, посуда — целой!
Теперь надо поймать опытных, выносливых рабочих оленей и все подготовленные тюки хорошо закрепить на них. Нагружают оленей так, чтобы и при большом и малом переходе им было удобно идти, чтобы груз не ерзал на боках и спине, не натирал шкуру. Олень животное выносливое, но все равно человек должен помнить о нем, как о члене своей семьи, и помогать оленю быть здоровым и сильным.
Опытный рабочий олень любит перевозить только свою привычную ношу, ну, например, посуду. На первого попавшегося ее не погрузишь. Вьючный олень то и дело встряхивается, будто его щекотят, посуда в мешках гремит, и олень пугается: прыгает, резко разворачивается, стараясь сбросить громыхающий груз.
На самых умных и смирных оленях кочуют ребятишки. Для них есть специальные седла-онье с высокими шишками на деревянной луке спереди и сзади. По бокам к луке привязаны дощечки, обтянутые замшевыми шкурами. В таком седле малышу удобно. Не упадет ни вперед, ни назад, и вбок не свалится. Сидит как в люльке, только голова да плечи торчат!
Детали каркаса чума или кочевой палатки, связанные в длинные тюки, подвешивают на оленя по бокам. Такой олень идет без седла.
К одному оленю на прочном поводке привязывают всех собак. Не сделаешь этого — собаки во время перехода будут то и дело разбегаться и распугивать диких зверей, какие водятся в округе; иногда они на молодых оленят нападают, а то и в гори отлучаются. Вот и ведет их на привязи привыкший к этим спутникам невозмутимый олень.
Апока любит кочевать. Интересно приходить на новые, необжитые места или возвращаться туда, где стадо давно не проходило!
Особенно приятно кочевье, когда его назначают в ясный солнечный день. Но это как повезет. Оленеводы переезжают с места на место не тогда, когда хочется, а когда необходимо пастбищу и стаду. Ведь стадо пасут на одном месте всего четыре-пять дней. Дольше нельзя: тысячи оленьих копыт вытопчут ягельники, и они не скоро восстановятся, пожалуй, только лет через двадцать.
Вкусный сытный мох ягель — любимый корм оленей, и пастух обязан беречь ягельные пастбища. Пришло время, и бригада снимается с места. В дождь, в снег — все равно.
Апока шустро помогает бабушке и деду. В такой день мальчик незаменим.
Рабочие олени — широкогрудые красавцы, видно, почувствовали, что настал день переезда, и близко никого не подпускают. Только заметят человека с арканом-маутом — убегают. А кочевье не отложишь! Какой же оленевод будет терять дорогое время, погода в любую минуту может испортиться. Поэтому вьючных оленей надо ловить быстро.
На пути оленей пастухи устроили засады. Апока с ребятами, оседлав своих верховых, погнали оленей к засадам. Притаившиеся там пастухи подпускают их ближе и ловко кидают свои мауты. Вот и вся хитрость.
Иногда мауты ложатся точно, и оленей отлавливают без крика и суеты. Но не всегда получается с первого раза. Вот уж когда пастухи сердятся и на оленей, и на арканы, и даже друг на друга! Вокруг такие недовольные лица, будто среди дня опустились на землю сумерки.
Наконец нужные олени пойманы. Сумерки рассеялись! Улыбающиеся во весь рот оленеводы сходятся в круг, закуривают и азартно вспоминают, кто и сколько раз промахнулся.
День нынче для переезда отличный. В высоком синем небе купается огромное бело-золотое солнце. На землю накатывают ласковые потоки тепла. Последний раз осматривают оставляемую стоянку, убирают мусор. И в тайге должен быть после тебя порядок!
Все оленеводы в седлах. Радостные, возбужденные Апока, Петя, Юрка и Гоик ждут команды, придерживая своих верховых.
Кочевать со стадом дело сложное. Оленей нельзя без конца подгонять. В пути они должны и воды из реки спокойно напиться, и ягеля в охотку пожевать.
Апока давно все это знает и ведет себя степенно. Но, конечно, помнит, как любил носиться на своем верховом, когда был поменьше и только учился помогать взрослым. «Пожалей оленя! — говорил отец. — Разве не видишь, как он устал?»
Теперь Апока сам терпеливо объясняет товарищам, как вести себя, чтобы не мешать взрослым и чтобы от тебя была польза.
Когда стадо подогнали к новому стойбищу, чумы уже стояли и возле каждого дымился костер. Запах жареного мяса перемешался с дымом, и воздух наполнял неповторимый аромат.
Обживать новое место начинают с чаепития, устраиваются прямо на траве. А уж после снова занимаются хозяйством. Рубят дрова, натягивают возле чумов походные палатки. Женщины доят олених-важенок.
Чиктикан удлиняет антенну портативной рации «Гроза». Вечером он выйдет на связь с поселком, поговорит с другими бригадирами, узнает, как идут дела у соседей.
К первой ночевке все готово. Мужчины усаживаются полукругом на зеленой лужайке. И начинается самое интересное — разговоры об охоте в здешних местах, о следующем переходе, о снежных баранах, которых еще случается встречать в горах.
А со стороны реки доносится веселый гвалт малышей да частое буханье, — видно, бьет хвостом, играет крупная рыба.
Солнце медленно скатывалось за гору. Горизонт затягивала прозрачная красновато-золотая дымка. Значит, и завтра будет солнечный день с легким ветерком.
Дети собираются возле Чиктикана. Отец Апоки человек бывалый. Его всегда интересно слушать.
Бригадир молча оглядывает мальчишек.
— Человек строит дом, — не спеша начинает Чиктикан, — может он обойтись без топора?
— Не-ет! — хором отвечает детвора.
— А может ли учитель заниматься с вами без книг!
— Конечно, может, — удивляется Юрка, — он же и так все знает!
— Я согласен с тобой, — улыбается Чиктикан. — На то он и учитель, но не может один человек знать все на свете…
Ребята молчат. Если так думает отец Апоки, значит, это правда. Бригадир зря слов не разбрасывает.
— Вот и оленевод без маута — не оленевод, — неожиданно говорит Чиктикан.
— Да, маут есть у каждого пастуха! — смеется Петя.
— Правильно, аркан есть у всех. А все ли умеют хорошо бросать его? Вы видели, как маут летит мимо цели?
Чиктикан протягивает руку к седлу, которое лежит на траве, и снимает свой аркан:
— Вот и посмотрим сейчас, кто самый меткий и умелый!
Дети растерянно переглядываются, и, наверное, каждый с досадой думает: «Как же я раньше не догадался потренироваться!..»
— Бросать будете по десять раз, — бригадир отмерил шагами метров пятнадцать и воткнул в землю кол, — вот на этот кол. Пусть это будет спящий олень. Научитесь ловить «спящего», разрешу бросать маут и на «бегущего», как на соревнованиях оленеводов. Помните?
Конечно, помнят!
На соревнованиях судья привязывает к столбу длинный шнур. На его конец укреплен колышек. Колышек резко бросают немного вверх и в сторону. Шнур вытягивается, и пока он не закрутился вокруг столба, оленевод должен успеть кинуть маут и заарканить колышек. На это дается только пять секунд.
Ребята побросали на траву куртки. И началась вокруг Чиктикана азартная игра.
Мальчики громко подбадривали друг друга.
Юрка из десяти бросков поймал колышек три раза, Гоик — два, Петя ни разу.
Апока в игре не участвовал. Он уже прошел с отцом эту «начальную школу». Накинуть маут-аркан на вбитый в землю кол ему не трудно. Недавно ему разрешили попробовать ловить оленей в стаде. Пока не очень получается, но все-таки… Зачем же он будет смущать неопытных ребят.
Апока наблюдает, иногда подсказывает, но так, чтобы не мешать отцу.
— Не напрягайся! — советует Чиктикан Пете. — Держи руку свободно. Смотри. — Чиктикан берет маут, неторопливо наматывает его на ладонь правой руки и резко кидает. Аркан, разматываясь, со свистом летит к цели и своей петлей точно накрывает «оленя».