Страница 36 из 127
Ничегошеньки я не поняла, стала Пашку тормошить, и он мне мало-помалу все выложил, — вот только кем он сам в этой группе числился, обнаружить не удалось.
Приехали они снимать фильм о старорусском свадебном обряде, поэтому и городок наш выбрали — он еще много старинного в своем обличье сохранил.
— Это я посоветовал, им бы самим ни за что в голову не пришло! — бахвалился Пашка.
Вот кто моей судьбой-то оказался! Без него ни одной киностудии сюда не доехать, уж это точно.
Свадьба будет показана в чистом виде — без всяких там пьяных драк, религиозных и прочих антинаучных наслоений. Специальная хоровая группа исполнит полный набор свадебных песен — величальные, корильные, хороводные, причитанья разные.
А вот исполнителей на роли новобрачных, родителей жениха и невесты, тысяцкого, дружек, подружек, гостей-поезжан решили среди местного населения подбирать. Так режиссура задумала: архитектура здешняя и люди коренные, — профессионалов им и даром не надо.
— Как раз ты, — говорит Пашка и бесстыдно меня оглядывает, — как раз ты, с твоими внешними данными, вполне можешь невесту изобразить. В самом соку! Дело только в том, чтобы жениха подобрать поточнее.
А сам хихикает и галстук поправляет.
— Обожди с женихом, — говорю. — Жених найдется. А вот как с моей модной прической быть? Неужто она для древней свадьбы подойдет?
— Опять не твоя забота. И как только ты можешь так упорно сомневаться в силе искусства?! Грим сделают любой, еще и косу привесят — комар носу не подточит.
— Тогда другое дело, — говорю. — Тогда я согласна. Любопытненько будет на себя в кино поглядеть. И на жениха у меня твердая кандидатура имеется, завтра познакомлю.
— Это как же понимать — твердая? — изумляется Пашка. — Только на роль жених или, может, всерьез?
— Тебе-то что?
— Сориентироваться никогда не мешает.
— И на роль, и всерьез!
Вам уже ясно, о ком речь? Заработаем, думаю, с Васенькой деньжат, на юг вместе съездим, к теплому морю.
— Заметано, — как-то кисло говорит Пашка.
В тот же вечер он поселяется в моей комнатенке, а я временно к маме перебираюсь.
Назавтра он знакомится с Васей и, конечно, остается им доволен, а Вася, конечно, дает согласие — вместе со мной он хоть куда, хотя вообще-то паренек застенчивый.
И тогда Пашка ведет нас к режиссеру.
Мы заходим в гостиницу, — одно название! — поднимаемся на второй этаж, подходим к дверям, стучим.
Открывает нам заспанный чернявый человечек небольшого росточка; увидев его, Пашка сразу сникает, теряет свою значительность, тихо говорит что-то хозяину номера и отходит в сторонку.
А режиссер буквально кидается к Васе, поворачивает его по-всякому, даже по руке от волнения гладит — так необычайно ему Вася нравится.
Что и говорить, Вася был у меня — загляденье. Стройный, но и представительный — это в восемнадцать-то лет! Лицо обаятельное, глаза голубые-голубые, русые волоса вьются немного, носик ровненький, на верхней губе усы пробиваются, ушки топориком, улыбнется — рублем подарит.
Парень, как водится, краснеет, а режиссер то отбежит от него, взглянет издали, то вновь подойдет, то присесть попросит, то встать, — видно, человек весьма опытный, умеет натуру изучать со всех сторон.
Потом он поворачивается ко мне — и разом в тоску впадает. Оглядывает меня медленно, задумчиво так. Мнется. Губами что-то беззвучно изображает, а мне даже повернуться и то не предложит.
Я стою ни жива ни мертва; сомнение в душу еще в тот момент запало, когда режиссер сперва не ко мне, а к Васе двинулся, — кто же без внимания девушку оставит, если она ему приглянулась?
Поглядел он на меня минутку-другую, да и говорит вежливо так, потихонечку:
— Боюсь, милая девушка, вы нам не подойдете. Как вас ни гримируй, вы, рядом вот с ним, всегда чуточку старше казаться будете… Д-да… А вариант «неравный брак» может внести в нашу строго научную картину нежелательный оттенок, противоречащий духу народного песенного творчества, да и вообще у нас никак не предусмотренный… никоим образом…
Тут он закуривает сигаретку — до чего же неловко ему все это мне в лицо выкладывать!
— То есть можно, пожалуй, взять вас на невесту и подбирать другого партнера, но уж больно мне этот молодой человек по душе! Чисто местный типаж — просто находка! Я именно таким себе жениха и представлял… Так что вы уже не обижайтесь, но…
Может, не совсем так он говорил, может, слова другие были, но смысл уж точно тот самый.
Тут Пашка ему что-то нашептал, и режиссер еще прибавил, что с радостью возьмет меня на роль подружки. И заработок ничуть не меньше, и все такое.
Что — заработок! Сам того не ведая, режиссер мое больное место задел: Вася-то действительно отроком еще выглядел, а я — взрослой женщиной.
Хотела я отказаться: что ж, в искусстве мне вторые роли предлагают и не быть мне с Васей рядышком?!
Потом согласилась все же, иначе обстановка не позволяла: откажись я, Вася немедленно отказался бы тоже, вовсе бы некрасиво получилось, да и Пашку бы я подвела, режиссер и так уж шипел на него за то, что он плохо Васе пару подобрал.
В результате нашей встречи Пашка отправился вместе с Васей подбирать невесту. К вечеру они ее отыскали. Не где-нибудь, а в нашем техникуме, на первом курсе. Такой бутончик розоватенький, такую Светочку-конфеточку, невинность в третьей степени, ангелочка такого без крылышек.
Ужас как мне ее внешность не показалась, а Вася со мной, как всегда, согласился, только руками развел — я, дескать, не причастен!
И началися съемки.
Ах, лучше б я оглохла, чем эти бесконечные величанья новобрачным слушать! Лучше б ослепла, чем на веселые хороводы глазеть, что вокруг жениха да невесты водили! Лучше не гналась бы за славой да за деньгами, чем каждый день, каждый час их рядышком созерцать, в этих волшебных, прекрасных уборах…
Ножик острый — в самое сердце.
Только если до конца быть честной, должна признать: стоило мне разок их в гриме да костюмах увидеть, и я сразу поняла, как точно чернявенький все рассчитал, да и Пашку вроде зауважала. Хоть и пройдоха, и трепло, а ведь это он фактически такую подходящую натуру подобрал.
Работали мы день-деньской не за страх, а за совесть. И, надо сказать, были окружены пристальным вниманием всего городка. Как только слух прошел, что старинный обряд снимают, все бабы, стар и млад, ровно с цепи сорвались. Повытаскивали из сундуков всякое тряпье, что им от прабабок досталось, вырядились кто как мог и давай съемочную площадку осаждать — надеялись, что и они в кадр попадут.