Страница 5 из 13
В XIX в. христианский символ «якорь-крест» получает ложное истолкование в связи с политической конъюнктурой. «В XIX веке во время кампаний России на Балканах против Турции за освобождение христианских народов от мусульманского ига этот символ получает официальное толкование как «крест на поверженном полумесяце». Так трактуется этот значительно более древний символ, изображенный на русской медали «За турецкую войну в 1828–1829 гг.», а также на медалях «За освобождение Болгарии» и «В память русско-турецкой войны 1877–1878», учрежденных в 1878 году» [14, с. 137].
Честно сказать, читая эти строки, я ожидала, что вот-вот Г. И. Шаповалов сделает предположение о том, что христианство как-то связано с мореплаванием. Тем не менее, этого не произошло.
Архитектура христианского храма имитирует корабль?
Продолжим цитировать Г. И. Шаповалова. «Важное значение образа корабля для духовной жизни христиан ярко проявилось в том, что в их храмовой архитектуре получил распространение тип церкви, сооружаемой в виде «корабля». Такой тип церковного здания, в отличие от крестово-купольного, имеет в основе удлиненный прямоугольник. В архитектуре такого корабельного храма выделяются три основных компонента: собственно храм с алтарем, трапезная и колокольня. Если на такой храм посмотреть с южной или северной стороны, то он действительно напоминает корабль, где колокольня – носовая мачта, трапезная – корпус судна, а сам храм – возвышенная кормовая надстройка…
Храмы-корабли широко распространены как у католиков, так и у православных. Истоки традиций их сооружения, по-видимому, следует искать в прямоугольных в плане раннехристианских церквях Рима и Византии» [14, с. 107].
«Об отождествлении христианами своих церквей с духовным образом корабля спасения говорит и то, что названия их отдельных архитектурных частей в разных языках до сих пор сохраняют корневую связь со словом «корабль». Они называются по-итальянски – navata, по-французски – nef, по-немецки – kirchenschiff, в славянских языках – неф-судно» [14, с. 109]. На илл. 11 представлен неф православного храма [14, там же].
Илл. 11. Однонефный храм
«Известно также, что уже первые христианские храмы украшались моделями кораблей, фресками и мозаиками с изображением судов. Примером этому является мозаика XIII в. с изображениями кораблей в храме Св. Марка в Венеции» [14, с. 109].
Почему из всех благовоний использовался именно ладан?
«Отдельные культовые предметы христиан также связаны с образом корабля. Например, кадило, сосуд для курения ладана, изготавливался в форме ладьи и до сих пор называется по-итальянски naveta, а по-немецки – weihrauchschiffche – кораблик для ладана… Как выглядели такие ладанки – модели судов – дает представление бронзовое кадило VI в. из Флоренции в виде миниатюрного корабля со Св. Павлом на носу и Св. Петром у кормы» [14, с. 109].
Что касается архитектуры христианских храмов и их убранства, их отношение к корабельной тематике несомненно. Остаётся лишь непонятным, почему из всего разнообразия благовоний в храме используется именно ладан. Он-то какое отношение имеет к морскому делу? Оказывается, самое прямое. «Автор IV века до н. э. уроженец города Стимфала Эней Тактик в своем «Руководстве по осаде городов» упоминает состав смеси, использовавшейся в его время для зажигания неприятельских кораблей: ладан, пакля, опилки хвойных деревьев, сера и смола» [12, с. 100].
Мы, конечно, не будем утверждать, что при воскурении ладана в храме воспроизводилась атмосфера морского боя, но, возможно, этот аромат символизировал безопасность, торжество над злом или, возможно, ассоциировался с кораблями вообще.
Почему христианство тесно связано с погребальной тематикой?
Чтобы проверить, насколько характерно было наличие захоронений в ранних православных храмах на Руси, я взяла каталог П. А. Раппопорта «Русская архитектура X–XIII вв.» [19]. Выяснилось, что из 161 храма, обнаруженного до 1982 г. на территории СССР, в развалинах 48 памятников обнаружены саркофаги, аркосольные ниши (т. е. углубления в стенах для установки саркофагов) и прочие типы захоронений. Также в одном из объектов была обнаружена глубокая яма под алтарём, возможно, крипта, т. е. подземное помещение для хранения мощей.
Таким образом, захоронения были обнаружены почти в трети храмов, а возможно их было гораздо больше, поскольку в случае обветшания памятника останки могли перенести в другое место, а пригодные стройматериалы разобрать на хозяйственные нужды, в результате чего признаки захоронений не были обнаружены археологами.
Явная связь христианства с погребальной культурой на первый взгляд кажется странной, но, если обратить внимание на его связь с мореплаванием, причина этого становится очевидной. В античности, садясь на корабль, человек серьёзно рисковал. Собственно говоря, это было самое рискованное дело, которое ему доводилось совершать! В случае гибели от него вообще ничего не оставалось, и никто не знал, что с ним произошло и где. Даже участие в войнах считалось менее опасным делом. Как пишет А. Б. Снисаренко [12], если нанять солдат в те времена было несложно, то набрать команду на корабль являлось очень трудной задачей. Использовать же рабов означало отдать себя в их руки. Между тем мореплавание приносило огромные доходы, от которых невозможно было отказаться.
Массовое исчезновение людей, уплывших на кораблях и не вернувшихся, породило представление о том, что корабль – это проводник на тот свет. «Изображения кораблей на погребальных сосудах – один из самых распространенных сюжетов вазовой живописи в переходное и архаическое время на территории Греции… древние верили, что судно – это транспортное средство, на котором умершие попадают из реального мира в загробный. Согласно их верованиям, само солнце ночью переплывало воды смерти в судне» [14, с. 56].
Как пишет Шаповалов, в Причерноморье со времён античности существовал обычай класть в могилу «обол Харона». «Тени умерших могли попасть в загробный мир только переправившись через Стикс в лодке Харона. Умершие должны были платить Харону за перевоз, для чего, как повествует Павсаний, им клали под язык медную монету» [14, с. 59]. «Традиция изображать суда на погребальных стелах сохранялась в Северном Причерноморье на протяжении многих веков» [14, с. 62].
«Согласно некоторым архаичным представлениям греков, царство мертвых, или острова блаженных, находилось где-то в Океане. Океан эллины помещали на севере, там, где находится Черное море. Известно, что Гомер помещал вход в Аид, в царство мертвых, в стране киммерийцев, на берегах Понта Эвксинского [Чёрного моря, – В. П.]. Ряд исследователей, анализирующих эпитеты Аида, предполагают, что эпитет «эвксинос» так же относится к подземному царству и означает море «гостеприимное, встречающее мертвых» [14, с. 63]. На небольшом, менее 1 км. кв., острове Левке (др. – греч. Λευκή «белый», «светлый», «светлосияющий»), ныне о-ве Змеином (если смотреть на карту, то левее Крыма недалеко от побережья Украины) находился храм, посвящённый богам, покровительствущим мореходам. Остров Левке имел общеэллинскую известность. Считалось, что это остров, где обитали души мёртвых. «В источнике IV в. н. э. пишется об этом острове: «… Ибо говорят, что там вечно обитают после смерти безгрешные души…»… Расположенный на оживленном морском пути, храм действовал с VI в. до н. э. до IV в. н. э. Согласно многим древним письменным источникам, здесь существовало святилище обожествленного героя, покровителя мореходов Ахилла» [14, с. 63]. Как пишет Шаповалов, в античности было много подобных храмов и иных культовых мест, посвящённых божествам-покровителям мореходов, которые украшались изображениями кораблей и в которые жертвовали модели судов или амулеты с их изображениями [14, с. 63].