Страница 31 из 66
Но самая серьезная опасность — это потеря страха перед крайностями. Границы расплываются, искажается понятие нормы.
— Но что же мне с этим делать? — взмолился Джордж. — Я хочу бросить. Мне нужно бросить.
— И ты можешь, — отвечал Адам. — Хочешь верь, хочешь не верь, но порнозависимость излечивается точно так же, как любая другая зависимость. Сначала нужно найти исходную причину. А она внутри тебя. Когда причина выяснена, остается лишь найти способ бороться с позывами. К примеру, курильщикам помогают никотиновые пластыри. Мы можем тебе это дать. Но сначала надо разобраться в истоках.
И Адам достал свою тарелочку с камушками. Джордж глянул на камушки, видимо собранные где-то на пляже, а потом посмотрел на Адама как на ненормального.
Адам рассмеялся и попросил Джорджа набраться терпения.
— Возьми из тарелки камушек, который, как тебе кажется, больше всех похож на тебя, — сказал он.
Джордж подчинился и, покопавшись в тарелке, выбрал самый, как ему казалось, подходящий.
— А теперь выбери камушек для меня, — сказал Адам.
Джордж снова начал рыться в тарелке.
Когда он закончил, Адам взял оба камушка в руки.
— Почему ты выбрал для себя именно этот? — спросил он Джорджа.
Он держал в руке маленький серый камушек в черную крапинку.
Джордж покраснел. Он не предполагал, что ему придется объяснить свой выбор. А ведь следовало ожидать.
— Не стесняйся, — сказал Адам. — Расскажи, что ты думал.
— Но это же я, разве нет? — ответил Джордж. — Серый. Мрачный. С примесью грязи. Прошу прощения за клише.
Адам покачал головой.
— Ничего страшного, продолжим. Давай я попробую угадать, почему ты выбрал этот камушек для меня — он одноцветный, чистый. Тебе кажется, что у меня нет никаких недостатков.
Джордж подавленно пожал плечами. Что вообще происходит? Двое взрослых мужчин ведут беседу о камушках и о том, как они соотносятся с чувствами? У него появилось ощущение, что его разводят.
— Видишь, Джордж, в этом и проблема, — сказал Адам. — Тебе кажется, что все остальные лишены недостатков. Но это не так. Каждый несет свой крест. Как ты думаешь, почему я стал психотерапевтом?
Джордж пожал плечами.
— Умеешь слушать.
— Это да. Но слушать недостаточно, нужно сопереживать. В психотерапию идут в основном те, кто сам пережил кризис. Те, кому удалось его преодолеть, и те, кто чувствует в себе силы помочь другим в подобной ситуации. Разве тебе не казалось странным, что я так хорошо понимаю твои проблемы и могу тебе помочь в них разобраться? Важно всегда помнить об этом, если работаешь с психотерапевтом, Джордж. Тот, кто сам был в твоем положении, поможет скорее, чем тот, кто знает о нем из учебников и способен только сочувствовать.
— У тебя была порнозависимость?
— Да, Джордж, была. Я был как ты, только еще хуже. Я потерял жену, детей, семью и работу. Я не только порнуху смотрел, я и по проституткам ходил. В итоге я заразился венерической болезнью. А потом я заразил свою беременную жену, только представь себе. Думаешь, у тебя ситуация хуже? Разве ты заразил свою беременную жену болезнью, подхваченной у проститутки?
Джордж разинул рот.
— Зависимость пожирает тебя только тогда, когда ты держишь ее в тайне, — продолжал Адам. — Я это понял, и мне удалось от нее избавиться. Прошло десять лет с тех пор, как я решил действовать. Сейчас у меня есть подруга, прекрасная женщина, и она все обо мне знает. Иногда, если я ловлю себя на том, что засмотрелся на женщину на улице или слишком увлекаюсь чем-то по телевизору, я ей рассказываю. И она помогает мне справиться.
Потому что я всегда с ней честен. Я сам был таким камушком, Джордж.
Адам взял первый камень, грязно-серый.
— И ты прав. Теперь я стал больше похож на второй. Но только благодаря тому, что работал над собой. У всех людей есть что-то общее с первым камушком, Джордж. У всех есть проблемы, ты не одинок.
Джорджу хотелось плакать. И он действительно заплакал, по щекам покатились слезы. Одиночество, мучившее его столько лет, вдруг отступило.
В тот вечер он вышел с сеанса окрыленный, с позитивным настроем.
А на следующий день к нему зашла Оливия Коллинз.
Фрэнк
— Что ж, тут есть о чем подумать.
Фрэнк и Эмма стояли на краю участка Рона Райана. Они только что распрощались, посадив его на заднее сиденье полицейской машины, на которой его повезли в участок, чтобы снять показания под протокол. Все прошло очень неформально. Нет нужды нанимать адвоката. Он просто помогает следствию.
— Что ты думаешь про этого Казанову? Отводит подозрения, переводит стрелки на соседей? Может, он скрывает что-то еще?
Эмма замешкалась с ответом.
— Не знаю. Элисон Дэли сказала, что поехала из магазина прямо в аэропорт, так что или он лжет, или она. В любом случае это любопытно. Мэтт Хеннесси, ну, он мог просто проходить мимо калитки Оливии. Это еще ничего не значит. И мы еще не познакомились с этим Миллером. Но здесь что-то не сходится. Почему тот, кто испортил ее котел, не вернулся и не содрал ленту с отдушин?
Фрэнк задумчиво надул губы.
— Возможно, чтобы не засветиться рядом с ее домом. Может быть, надеялись, что мы спишем это на самоубийство, не зная, что Оливия успела позвонить в полицию. А может, просто решили, что все как-нибудь само рассосется, если пройдет достаточно времени.
— Хм-м. Ну и с кем же теперь будем разговаривать?
Не успела она договорить, как из-за своего дома показалась Лили Соланке. Женщина выбежала из дома в панике, босая, ее юбка развевалась от бега.
— Все в порядке, миссис Соланке? — крикнул Фрэнк.
Заметив его, Лили резко остановилась, на лице ее была написана целая гамма эмоций.
— Гм, да, это просто Вулф.
Она подошла к ним.
— Мы сегодня утром рассказали ему про Оливию. Он очень расстроился и убежал из дома.
— Вам помочь его найти? — спросил Фрэнк.
— Нет-нет. Я знаю, где он прячется. Шалаш на дереве у Хеннесси, в смысле шалаш Кэма. Вулф любит такие укромные места, когда он… когда не в духе.
— Понятно. Ну что ж, если понадобится помощь — зовите.
Фрэнк заметил боковым зрением, что из №3 вышла Элисон Дэли. Он подтолкнул Эмму, та кивнула.
— Мы еще зайдем к вам позже, — сказал он Лили Соланке, которая безуспешно пыталась скрыть беспокойство.
Фрэнк помахал Элисон, которая стояла у входной двери и смотрела на разыгрывающуюся на дороге сцену, видимо теряясь в догадках о том, что происходит.
Фрэнк и Эмма подошли к ней.
— Доброе утро, мисс Дэли, — сказал Фрэнк. — Не уделите ли нам пять минут?
— Гм, конечно, — ответила она. — Мне скоро уходить, но, думаю, мы еще успеем выпить по чашечке чая.
Она улыбалась, излучая приветливость. Фрэнку это показалось особенно подозрительным.
Дочь, Холли, лежала на диване в наушниках, на экране ноутбука мельтешил какой-то видеоролик.
— Доброе утро, Холли, — сказал Фрэнк, и девушка вынула наушники из ушей. Она села прямо. — Что слушаешь?
— Фаррела, — ответила Эмма за Холли, указывая пальцем на экран компьютера. — Ваш сосед, наверное, может его сюда пригласить, раз у него папаша Стю Ричмонд.
— Угу, — отозвалась Холли.
Элисон так и стояла у двери.
— Чай или кофе? — спросила она, переводя взгляд с полицейских на дочь и обратно.
— Честно говоря, не стоит, — сказал Фрэнк. — Мы только хотим кое-что быстро уточнить. Сядьте, пожалуйста, мисс Дэли.
— Можете называть меня Элисон.
Элисон присела на краешек дивана рядом с дочерью.
Фрэнк остался стоять.
— Это по поводу того, что ты, Холли, рассказывала вчера. Насчет того, что Оливия Коллинз шантажировала твою маму. У нас постепенно проясняется ситуация вокруг вашей соседки, и мы знаем лучше многих других, какие сложные отношения бывают между соседями. Если люди живут по соседству, совершенно не значит, что они лучшие друзья. Мне даже как-то приходилось вести дело — мужчина попытался убить своего соседа только из-за того, что тот все время загораживал ему проезд к дому своей машиной.