Страница 15 из 66
— Нам можно, — сказал Вулф. — Лили-Мэй думает, что наша мама может расстроиться, потому что я попросил у тебя что-то, не дожидаясь, пока мне предложат. Это очень невежливо. Ну, мама так говорит.
— А, понятно. Что ж, мне не кажется, что это так уж невежливо. Думаю, ты прав: не попросишь — не получишь. Пойдемте, найду для вас что-нибудь.
Они пошли за мной, и я дала им тарелку шоколадного печенья и по стакану молока. В то время я не держала в доме соков. Зачем они, если я живу одна. Это потом уже стала затариваться.
Я включила им телевизор. Просто чтобы они почувствовали себя как дома. Раз уж мать отпускает их одних гулять на улицу, то она не будет возражать, если они посидят у меня в гостиной. Я же видела, что они постоянно пасутся у Крисси по соседству.
Я только неделю как ушла на пенсию из департамента здравоохранения и все еще находилась в процессе сдачи дел. Неожиданно выяснилось, что я совершенно незаменимый сотрудник, как я подозревала и раньше, хотя благодарности особой не видела. Пока дети смотрели телевизор, я сидела у компьютера и отвечала на многочисленные письма своей преемницы по электронной почте (главным образом, пытаясь ей втолковать, что я уже там не работаю и ее бесконечные вопросы не по адресу). Закончив это занятие, я немного полистала Фейсбук и Твиттер под музыкальное сопровождение мультфильмов из телевизора.
Окно в гостиной было открыто; если бы мать позвала детей, я бы услышала.
Близнецы просидели у меня целый час, практически молча, полностью поглощенные мультиками.
Потом Вулф спросил, сколько времени, и сказал, что им пора домой — и они ушли. Уходя, он поблагодарил меня. Какой вежливый мальчик! Всегда все точно и правильно. Я столько лет учила детей, как говорить точно и правильно, поэтому он мне сразу понравился.
Так сложился наш обычный распорядок в то лето. И Лили Соланке ни разу не приходила их разыскивать.
Увы, мне с самого начала не понравилась Лили-Мэй. Она слишком много говорила и при этом норовила все критиковать и делать высокомерные замечания. Вулф совсем другое дело — сообразительный. И умел шутить, хотя часто это получалось ненамеренно. Иногда скажет что-нибудь, а я потом вспоминаю и хохочу до слез.
Шутки всегда состояли из двух фраз: «Почему курица перешла через дорогу? Потому что зеленый человечек». Нарочно не придумаешь.
Лили знала, что я работала с детьми, видимо, поэтому ее не особенно беспокоило, что дети бывают у меня дома. Она рассердилась только из-за телевизора.
Вот видите, как я могла знать?
Это, конечно, Лили-Мэй настучала. Вулф уж точно не сказал бы ни слова. Я вообще сомневаюсь, что он охотно приводил с собой сестру, но, поскольку они близнецы, их родителям хотелось, чтобы они всегда играли вместе. У Вулфа с сестрой было меньше общего, чем у Лили-Мэй с Холли Дэли, вдвое старше ее.
В тот первый раз, когда она пришла ко мне, ничего особенного не произошло.
— Оливия, хм… ты разрешала моим детям смотреть телевизор? — спросила Лили, когда я провела ее в дом.
— Я… Да, разрешала. Насколько я понимаю, ты же знала, где они?
— О, конечно. Мы стараемся давать Вулфу и Лили-Мэй побольше свободы. Очень важно, чтобы они почувствовали самостоятельность и научились вести себя ответственно. Потом, в Долине безопасно, и мы знаем, что им ничего не угрожает.
Я обратила внимание, что она все время говорила «мы». Как будто она и Дэвид составляли одно целое. Интересно, она сама-то это замечала?
— Мы не против, если они зайдут к кому-то в гости или иногда съедят что-то сладкое, если это никого не раздражает, конечно, — продолжала она. — Но, Оливия, телевизор им разрешается смотреть только в определенное время, один час в день. А они сначала смотрят час дома, а потом идут к тебе и часами смотрят дальше.
— Ноя…
— Разве тебе не показалось странным, что они приходят и просто сидят и смотрят телевизор? Обычно дети хотят, чтобы взрослые с ними поговорили. Разве не подозрительно, что они молча просиживают по нескольку часов?
— Честно говоря, я не задумывалась на эту тему, — ответила я. — Они ничего не говорили. Думала, им просто нравится здесь, потому что я угощаю их печеньем и соком.
Меня насторожил ужас, промелькнувший на лице Лили, когда я упомянула про сок. Можно подумать, что я сказала «кола и Макдоналдс», такую мину она состроила.
— Извини, им что, и сок нельзя давать?
— Я… нет, думаю, иногда можно, ничего страшного, зубы сразу не выпадут. Просто когда работаешь в школе, постоянно получаешь эти циркуляры о том, что из еды детям рекомендуется, а что нет. Пугают, что от этих разбавленных концентратов один вред. — Лили улыбнулась, дескать, ничего страшного, но я-то видела, что она действительно всполошилась.
В тот день Лили застала меня врасплох. Я не собиралась с ней ссориться. Мне нравилось, что Вулф заходит ко мне, и не хотелось, чтобы мать ему это запретила. Так что я сочувственно покивала и пообещала, что не буду больше разрешать им смотреть телевизор, однако всегда буду рада, если дети зайдут просто поговорить.
— Что ж, на следующей неделе опять начинаются занятия, а потом начнет рано темнеть, и им в любом случае не удастся так подолгу гулять, — сказала она.
Я постаралась не выдать разочарования, но она, видимо, заметила что-то на моем лице.
— Оливия, я знаю, что ты не нарочно. Правда. Я не собираюсь запрещать им приходить к тебе иногда, но не хочу, чтобы они торчали тут каждый день и пытались получить то, что дома им не разрешается. Дети, они же хитрые, понимаешь? — Она снова улыбнулась.
Мне эта снисходительность показалась обидной. Она же знала, что я тоже профессионально работала с детьми и разбираюсь в их поведении. Впрочем, вслух я ничего не сказала, просто улыбнулась в ответ, так сильно прикусив язык, что чуть не пошла кровь.
Может, ей и казалось, что она контролирует детей во всем, но на Вулфа этот контроль не распространялся. Он пришел уже на следующий же день. На этот раз один, без Лили-Мэй. Наконец-то до него дошло, и от этого он мне понравился еще больше.
— Извини, Вулф, не могу включить тебе телевизор, — ответила я. — Вчера приходила твоя мама, она была немного недовольна. Ты бы мог и сам сказать, что вам не разрешают его подолгу смотреть.
Он пожал плечами.
— Я не рассказывал ей, что мы тут делаем. Это Лили-Мэй. И я прихожу не для того, чтобы телевизор смотреть, а потому что ты хорошая тетя. Можно мне что-нибудь поесть?
— А мама знает, что ты здесь?
— Она сказала, что нам нельзя ходить сюда каждый день смотреть мультфильмы.
Я вгляделась в его лицо в поисках намеков. Готова была поспорить, что Лили сказала близнецам обходить мой дом стороной. Наверняка прочитала им длинную нотацию, но Вулф, очевидно, услышал только то, что его устраивало.
— Одну минуту, — ответила я.
Я позвонила Лили.
— А, привет, Лили. Просто на всякий случай — Вулф у меня, хочу убедиться, что ты не против. Меня лично это не напрягает. Дам ему краски и бумагу, он сможет порисовать. Телевизор включать не буду.
На этот раз уже я застала ее врасплох.
— Хм, да, конечно, — сказала она, отвечая вежливостью на вежливость. — Просто скажи ему, чтоб вернулся домой через час.
Я повесила трубку и улыбнулась Вулфу.
— Можешь оставаться, — ответила я.
— А поесть? — спросил он, глядя своими большими глазами снизу вверх.
— Может, на этот раз не печенье и сок, — ответила я. — Как насчет сэндвича?
— Спасибо, — сказал он.
И я сделала ему сэндвич с ветчиной.
С тем же успехом я могла обвязать его динамитными шашками, такой вышел скандал.
Холли
№3
Холли отправилась в лес за домами.
То есть не совсем так. Холли углубилась в лес ровно настолько, чтобы ее мать, если той вдруг приспичит выглянуть в окно спальни на задней стороне дома, ее не видела.
Она запустила руку в дупло под корнями дерева, где прятала пачку сигарет. Они не отсырели, и Холли возблагодарила за это небеса. Усевшись на самый толстый корень, она устроилась поудобнее, прислонившись к дереву. Сквозь деревья просвечивала стена дома Оливии. У нее по спине пробежал холодок.