В Речи Посполитой

Вернемся, однако, к моему рассказу. В начале 1660 года внезапно скончался воинственный шведский король. Вскоре был заключен мир. Первая Северная война закончилась. Более всех выиграл от нее, благодаря своим изменам, курфюрст Бранденбургский (см. начало главы)[41]. Теперь Речь Посполитая смогла полностью сосредоточиться на восточном фронте. И с помощью татар добилась больших успехов. Тогда-то Чернецкий и уничтожил могилу Хмельницкого.

А что до еврейских дел, то в это время кончилось везение евреев Львова (см. главу XVII). Благородство тамошних поляков истощилось. И, как я предполагаю, кончилось оно потому, что кончилась угроза захвата города казаками. До этого евреев терпели, как возможных участников обороны. Но так как нового нашествия не предвиделось, а антисемитизм вошел у поляков в моду, то в 1664 году львовские евреи узнали, почем фунт лиха. Местные поляки обрушились на них, притом даже без всякого повода. Польские власти Львова были решительно против погрома. Но так как военной угрозы городу тогда не было, то и войск в городе почти не было. Власти могли только грозить карами в будущем. Евреи пытались защищаться, но поляков было много больше, и они одолели. Десятки евреев были убиты, сотни ранены, было разграблено много имущества. Я потому особо отмечаю этот случай, чтобы показать, как нестабильно было положение евреев. Но в дальнейшем магистрату пришлось выплатить евреям компенсации, и кое-кто из погромщиков немного посидел в тюрьме. В общем, несмотря ни на что Львов считается счастливым исключением — если бы ворвались казаки, было бы много хуже.

Одно время казалось, что Польша еще сможет выбраться из этой заварухи без территориальных потерь. Но этого не произошло. Во-первых, действительно сказывалось истощение страны — не было денег на военные расходы. Но это было еще полбеды. Главным же была традиционная польская болезнь — магнатское своеволие. По мере того, как положение Польши улучшалось, возрастала популярность короля Яна Казимира (вернувшегося в страну из эмиграции), который стал знаменем освободительной борьбы поляков[42]. В итоге в Речи Посполитой запахло усилением королевской власти и наследственной монархией. Магнаты начали бунтовать, чтобы не допустить этого. И чем дальше, тем больше. В конце концов полякам пришлось заключить перемирие, оставив в руках России Смоленщину, Левобережную Украину и Киев. В дальнейшем пришлось заключить и мирный договор на этих условиях.

А среди евреев были такие, что восприняли ужасы хмельнитчины как предмессианские муки — черный день, за которым последует искупление. В XVII веке евреям казалось, что страшнее того, что тогда случилось, быть ничего не может (и действительно не было до XX века). И вот, едва кончился «потоп» в Речи Посполитой, как еврейский мир вновь был потрясен — в Турции (Османской империи) появился еврей, объявивший себя мессией (машиахом). Напоминаю, что в Турции оказалось тогда много евреев с Украины, переживших ужасы хмельнитчины. Все это способствовало успеху псевдомессии Шабтая Цви, причем не только в Турции, но и в других странах евреи желали видеть в нем машиаха. Но это уже тема для другого рассказа. Еще одним последствием хмельнитчины и «потопа» стало появление многочисленных еврейских беженцев к западу от Польши. Местные евреи встречали их хорошо — сработала, к счастью, еврейская солидарность. Помощь беженцам оказывали и ашкеназы, и сефарды. Последние, успевшие уже обосноваться в Центральной Европе, держали ашкеназов за бедных дальних родственников. Но материальную помощь оказали (как и при выкупе пленных в Стамбуле)[43].

Глава XXIV

После «потопа». Дела военные

До конца XVII века Речь Посполитая, несмотря на все беды, сохраняла статус великой Державы. Этому она в большой степени была обязана Яну Собесскому, «последнему великому человеку Речи Посполитой». Это был знаменитый полководец, выдвинувшийся в боях с казаками и шведами, а особенно — с турками и татарами во время тяжелых войн после «потопа» (они описаны в последней части трилогии Сенкевича «Пан Володыевский»),

Эти события были продолжением украинской смуты. Часть казаков упорно не желала ни польской, ни русской власти. Так как Швеция на время вышла из игры, они обратились непосредственно в Стамбул, к султану, прося его протекции. Это был властитель посолиднее, чем крымский хан. А в Стамбуле с начала хмельнитчины планировали наложить лапу на Украину. Самым знаменитым из протурецких казачьих вождей стал Дорошенко, в прошлом полковник у Хмельницкого. Он пытался создать украинское государство под турецкой протекцией, наподобие Крыма, Трансильвании и т. д. Для начала на правом берегу Днепра[44]. Поддержка его турками и привела к очередным войнам с Польшей и Россией. Затея Дорошенко не удалась, главным образом, из-за побед Собесского. В конце концов поляки выбрали своего удачливого полководца королем[45]. К евреям Ян Собесский относился хорошо, но в историю вошел не этим. Поляки считают его спасителем Европы от турок.

В общем, можно сказать, что хмельнитчина и «потоп» были для турок даром неба. Понятно, что украинским казакам стало не до набегов на турецкие берега, а без них и донцы не представляли для турок большой опасности. Да и вообще традиционно противостоящие туркам христианские силы Центральной и Восточной Европы оказались втянуты в украинско-польскую войну. А так как вдобавок к этому Франция и Испания продолжали воевать друг с другом еще со времен Тридцатилетней войны, то у турок оказались развязаны руки на Средиземном море. Там шла очередная венециано-турецкая война — Кандийская война 1645–1669 годов (Кандия — тогдашнее название Крита, до того принадлежавшего Венеции). Чтобы сосредоточиться на Кандийской войне, турки, естественно, стремились затянуть до бесконечности кризис в Речи Посполитой, помогая руками татар той стороне, которой грозило окончательное поражение. Сами они в те годы старались не слишком отвлекаться на континентальную Европу, хотя это не полностью удавалось. На Средиземном море венецианцы действовали храбро и поначалу добились впечатляющих успехов. Но большие христианские страны не смогли их своевременно поддержать. А ресурсы самой Венеции в то время были ограничены — в середине XVII века она уже не была мировым центром торговли. В Стамбуле между тем власть сосредоточилась в руках великих визирей албанского происхождения — Кепрелю. (Отец и сын правили один за другим в 1656–1676 годах.) Железной рукой мобилизовали они неисчислимые ресурсы огромной тогда Османской империи. Методы у них были простые: кто не проявлял служебного рвения — лишался головы. И на средиземноморском фронте в конце 50-х годов XVII века произошел перелом в пользу турок. Присланная в то время французами помощь (после заключения ими победоносного мира с Испанией) уже не спасла венецианцев. Венеция потеряла Крит и была окончательно вытеснена из Эгейского архипелага. Так завершилась борьба за островной мир к востоку и юго-востоку от материковой Греции. Она длилась около 200 лет.

Теперь турки смогли резко усилить натиск на континентальную Европу. К великому счастью для христиан Кепрелю-сын умер в возрасте 40 лет от алкоголизма. Не зря ислам запрещает пить вино, да и 80 жен здоровья не укрепляют. Достойной смены ему не нашлось. Тем не менее опасность над Центральной и Восточной Европой нависла огромная.

В 1683 году настал решающий час. Турки осадили Вену, и город уже изнемогал, когда на выручку подошло польское войско под командованием короля. Тут к месту будет отметить, что армия Речи Посполитой, приведенная Собесским, насчитывала 27–28 тысяч человек, в их числе всего несколько сотен казаков. Казалось, что роль казаков в польских вооруженных силах уже сыграна. Но увы, это в дальнейшем оказалось не так.

41

По части измен Фридрих-Вильгельм был маэстро. Они ему и дальше удавались, хотя и считается, что хорошо обмануть можно только один раз. Но возвышение Бранденбурга — Пруссии при нем произошло не только за счет измен. «Великий курфюрст» был храбрым воином и мудрым правителем. К концу его правления (то есть к концу XVII века) Берлин, например, уже считался городом. Там жило более 10 тысяч человек (то есть Берлин был всего в два раза меньше Салоник! и только в 40–45 раз меньше Парижа). Не менее половины берлинцев были беженцы, которых Фридрих-Вильгельм приютил. Больше всего было французских гугенотов, бежавших от Людовика XIV. Но и другие были, в частности, изгнанные из Вены евреи. Основание берлинской еврейской общины — важное событие еврейской истории. В дальнейшем ее ждало блестящее будущее (как и весь Берлин), а потом…

42

Кстати, незаслуженно. Ян Казимир, последний польский король из династии Ваза, лишь в самой минимальной степени обладал качествами государственного деятеля. Он вознесся только на гребне поднявшейся национальной польской волны. Гораздо более яркой фигурой была его жена, вдова его старшего брата Владислава IV, урожденная итало-французская герцогиня Мария Гонзаго. Она действительно проявила себя в трудный час. Показала и государственный ум, и личную храбрость, воодушевляя поляков на борьбу. Когда-то, в Париже, ей, еще маленькой девочке, астролог предсказал, что она станет великой королевой. Сбылось! Но может быть, подобные предсказания астрологи делают всем знатным девочкам?

43

Среди тех, кто оказался на Западе, был и наиболее известный еврейский хронист Натан Нота Ганновер, очевидец и участник тех событий. Его знаменитая книга «Пучина бездонная», изданная в Венеции по-древнееврейски, считается историческим источником первостепенной важности о том времени. Хотя, возможно, он и тенденциозен — не приходится требовать от еврея, чтобы он «встал над схваткой». Хроника получила мировую известность, переведена на многие языки (в том числе на русский) и выдержала много изданий. Личная судьба Ганновера в дальнейшем сложилась трагически — уцелев во времена хмельнитчины, он, уже состарившись, погиб на территории Чехии во время австро-венгерских разборок.

44

Турецкий протекторат над казаками был благоприятен для евреев, уцелевших на Правобережной Украине. Турки не допускали в своих владениях резни евреев (всем была памятна судьба Юрия Хмельницкого).

45

Выборы короля происходили вскоре после второй битвы при Хотине (о первой см. главу XIII). В этой битве поляками командовал Собесский, и славная победа проложила ему дорогу к престолу. Кроме того, он свел тогда с турками фамильные счеты, так как со стороны матери был правнуком Жолкевского (см. главу XIV).