Дочка папы Карло

В это время привели невест, красиво наряженных и украшенных. Девицы помолились богу, всем низко поклонились, подошли под благословение к священнику и начали целоваться с родителями.

Затем невестам дали в руки подносы, на которых лежали красивые шейные платки — подарки женихам, которые преподнеслись с глубоким поклоном в пояс. Женихи так же низко кланялись, клали за подношение денежку и троекратно целовали своих барышень в щёки.

Потом небольшими подарками, сделанными своими руками, осчастливили, кажется, вообще всех присутствующих. И всё степенно кланялись, целовались и дарили монетки.

После этого невест усадили рядом с женихами и пришло время угощения. По первой чарке гостям поднесли отцы женихов. А далее, не меньше часа кто-нибудь обязательно говорил что-то вроде: “Вино очень горько, надо подсластить”. И вот, девушки запели веселые песни, и пошел пир горой до самого утра.

Лично мне хватило впечатлений и от “запоя”, однако впереди была ещё сама свадьба, которая должна была состояться через три дня.

Заранее бабы приготовили брагу, которую станут поддавать в бане на каменку, когда они последний раз будут парить невест с прощальными песнями. В домике чисто убрали и настелили молодым постели.

Накануне свадьбы около полуночи Степан и Егорка ездили на кладбище — проститься с усопшими сродниками и испросить у покойных благословения.

Женихов-невест одевали по отдельности родители. “Нашему” Егорке купец в сапог положил три рубля (Их потом, раздевая, должна будет забрать жена.), а когда он был готов — взял образ Божией Матери, в серебряном окладе и благословил его. У девушек, я так поняла, происходило нечто похожее.

Сперва простились с женихами — с провожатыми отправив их в церковь. Родители обменялись хлебами и солью. Потом, помолившись, священник повёз в церковь невест, покрытых платками. По окончании таинства брака, новобрачные, по обычаю несли образ Божией Матери из церкви в дом, где их встречали отцы с иконами и хлебом-солью. После этого начался молебен Божией Матери. Молодым жёнам переплели косу на две и убрали волосы — как у замужних. А потом был свадебный пир.

Ух! Стол был накрыт нарядной скатертью, приготовленной именно для этого случая. И что интересно, на нём не было водки — пиво, брага и немного вина (ибо дорого). Вообще из еды и пития культа никто не делал, хоть и наготовлено было — на армию едоков. Молодым вообще поставили по одной общей тарелке с положенными на них крест накрест двумя ложками, а поверх них — ржаной хлебец, обсыпанный солью. Ни к еде, ни к напиткам они не прикасались. Бедненькие. В общем, ужинали они потом — уединённо.

А для остальных пришло время шума и веселья, игр, танцев и песнопений. И так два дня. Вообще, дай волю — мои новоиспечённые ячейки общества веселились бы и целую неделю. Однако, уговор сразу был — гулять без фанатизма.

И знаете, мне очень понравилось. Как будто все вокруг породнились. Мужики наши были умеренно хмельные и добрые, никто не подрался, не выказал какого-то недовольства. Весело, сердечно и с почтением друг к другу. Сосед так вообще оказался, как бы сейчас сказали — компанейским мужиком и без пафоса плясал в первых рядах под ручку с Лизаветой, без конца одаривая молодых.

На третий день “жёнушки” угостили ещё всех пирогами собственного приготовления — и всё — на этом наш большой массовый загул закончился. Пора было браться за работу. Тем более, что Фёдор Степанович торжественно сообщил о старте нашего выхода на большие столичные рынки и поступили заказы на ковры крупных форматов. Но здесь я была спокойна — мои девоньки справятся с любой задачей.

Поэтому только проконтролировала запасы ниток, послала Стёпушку в лавку с подкорректированной заявкой и принялась собираться в Москву — к Марте. Однако отбыть, как запланировала не удалось — мой дом посетил граф Дмитрий Алексеевич.

Впрочем, как вы можете догадаться, я, мягко говоря, не расстроилась.

55

Итак, на моём пороге стоял Дмитрий Алексеевич… с цветами в руках. Точнее… с выкопанным розовым кустом, спелёнутым в мешке.

— Что-то случилось? — после положенных приветствий аккуратно спросила я, как можно деликатнее скосив глаз на сие… подношение и убеждаясь, что мне не привиделось.

— Ах, это… — граф поставил свой презент у порога и смущённо потрогал кончик носа, — Это… Я ещё дома заметил, как вас восхитил мой цветник. Сразу хотел попросить садовника выкопать для вашего дома куст, но забыл. Во-от… А тут от родителей письмо пришло — они возвращаются в Москву и очень желают со мной увидеться. Так я и решил по-пути завезти вам…

Я слушала эту трогательную историю, округлив очи и неудержимо расползалась в улыбке. Дмитрий глянул на меня, прикрыл глаза и не выдержал — рассмеялся. Вслед за ним с чистой совестью прыснула я.

— На самом деле, — прохохотавшись, с чуть сконфуженным выражением лица заговорил он, — я просто очень хотел вас увидеть. После вашего отъезда в доме стало так тихо и тоскливо… Вот и искал повод.

— На самом деле, я рада, что вы его нашли. — честно ответила ему, замечая, как просветлел взгляд графа и расслабленно опустились плечи, — Однако, признаюсь, ваша фантазия… Я сражена.

И мы снова дружно разразились смехом.

— К вашей чести заметить, меня и в самом деле больше всего впечатлил именно этот куст. Вам не жалко с ним расставаться?

— Нисколько. Я самым коварным образом хотел оставить за собой приемлемую причину иногда навещать мою, а теперь — вашу питомицу.

— Обещаю заботиться о ней со всем надлежащим старанием. — пообещала я, слушая, как волнительным спазмом на его слова откликается где-то под ложечкой. — Пойдёмте жев столовую, сейчас скажу, чтобы подали чай. — спохватилась, сообразив, что мы до сих пор стоим в холле.

Попросила Маню заодно прислать кого-то, чтобы занялись цветком — ну там Фросю или Акулину. Однако, за кустом, к моему удивлению, пришёл Прохор и, заявив, что “эти бабы только всё испортют”, утащил его с собой, уверив, что знает, как обращаться с капризной красавицей. Заодно, со всей прямолинейной простотой уточнил, грузить мои вещи в карету или нет.

— Алиса, простите, я кажется помешал вашим планам? — расстроенно запереживал Дмитрий.

— Ничего страшного, не волнуйтесь так, граф. — поспешила его утешить, — Просто моя бывшая наставница переехала в связи с замужеством и приглашала в гости. И теперь я тоже собираюсь в Москву. Однако, ваш сюрприз стоил того, чтобы немного задержаться.

На известие о моей предстоящей поездке Дмитрий оживился и предложил не откладывать, а отправляться вместе — двумя экипажами. Так и нам с моей камеристкой, мол, будет безопаснее, и ему спокойнее.

Везти меня должен был Прохор — он мужик надёжный, опытный и проверенный, тем не менее от компании было глупо отказываться. Тем более от такой приятной. В общем, я сдалась.

— Только теперь остаётся подождать, когда он освободится от нежданного заделья, которое вы ему так остроумно организовали. — улыбнулась я, завершая своё официальное согласие.

Надо ли говорить, что в этот раз путешествие выдалось просто чудесным. Все шероховатости и мелкие неудобства дороги не могли испортить общего приподнятого настроения, к тому же, с лихвой компенсировались вечерними посиделками с графом за ужином на постоялом дворе.

— Я так часто вспоминаю первые встречи с вами, Алиса. Не могу назвать свою жизнь скучной, но ваше появление значительно украсило её. С вами легко и спокойно. — практически слово в слово повторяя мои собственные мысли, говорил граф.

— Ну да. Особенно, когда вам пришлось конфликтовать из-за меня с молодым Щербаковым. До сих пор с ужасом вспоминаю и боюсь представить, что бы было, не появись вы таквовремя. Вряд ли кто-то из нас в тот момент испытывал умиротворение. Никогда не устану вас за это благодарить.

Неприятные воспоминания тенью набежали на чело Дмитрия и я уже почти совсем пожалела о том, что вообще затронула эту тему. На самом деле мне просто очень хотелось дать понять графу, что помню о всём добре, сделанном для меня, но зачем было делать это именно сейчас — омрачая такой чудесный момент гадкими подробностями прошлого?