Дочка папы Карло

Прохор отрабатывал потраченные на него деньги не за страх, а за совесть. В комнату, которую я выделила под мастерскую, купили с рук и поставили большой стол, которыйя самолично вышлифовала до гладкости куриного яйца. Какими бы лёгкими не казались нитки, которые планировалось использовать — в объёме ковра это окажется приличный вес.

Маня у нас мощью Геракла явно не обладала, поэтому, удобнее всего будет крутить это масштабное рукоделие на ровной поверхности стола, на котором, соответственно, не должно оказаться ни единой зазубрины.

Ефросинью посадила за машинку, показала, что делать, за чем следить и процесс, как говорится, пошёл. Тут как раз ничего сложного не было. Пол дня крутила я, пока Фросяуправлялась по хозяйству (кормиться, всё-таки тоже чем-то было надо), пол дня — она.

Нитки закупила для начала самые простые — хебешные. Но фабричного хорошего качества. Узелки, неровности и прочие дефекты низкопробной нити могли путаться в крючках и затруднять плетение шнура.

Толстым крючком Маня начала выплетать первый ковёр. Получалось просто феерично. А я всё думала, как же мне теперь поумнее организовывать процесс продаж? Ну не буду же я бегать по соседским дворам, как прожжённый распространитель гербалайфа или продавец этих… ну пылесосов, вы поняли.

Всё сводилось к тому, чтобы открывать собственную лавку. Ну как открывать? Скорее всего для начала хотя бы арендовать часть чужой. Сложно было уложить в голове вопрос о том, как этот шаг скажется на моей репутации. Вроде бы, дворянство имело право заниматься и торговлей в том числе.* Что активно подтверждала находившаяся на моейже улице самоварная фабрика.

Однако, сильно смущало, как посмотрят на то, что подобными деловыми вопросами занимается барышня. В любом случае, выбор у меня был не очень, чтобы велик. Поэтому, в один из дней, усадив моих тружениц за работу, наняла извозчика и отправилась проводить разведку боем. В смысле, теоретически, основные моменты я просчитала ещё работая в доме Щербаковых. Почему, собственно и загорелась этой идеей. Теперь следовало детально изучить местный ковровый рынок, ценовую политику и способы продаж.

Тут меня и поджидало очередное приключение. Я ж без них — как без пряников…

*С изданием Манифеста о вольности дворянства 1762 года с дворянства сняли обязательство работать на государство и платить налоги. Они превратились в привилегированное сословие: свободные от телесных наказаний и службы, имеющие право на занятия промышленностью и торговлей и возможность владеть землей и крестьянами, которой небыло у других сословий. Кроме того, до середины XIX века дворяне собирали государственные подати со своих крестьян и решали их правовые споры.

К концу XIX века российское дворянство было очень неоднородным. Богатых княжеских родов в империи насчитывалось около 250. Обширнее был слой мелкопоместного дворянства, зависящих от должностей на государственной или военной службе. Случалось и такое, что дворяне вместе с крестьянами пахали землю, не имея других средств к существованию.

38

Набегавшись по рядам, изображая из себя заинтересованную покупательницу, прицениваясь и отчаянно торгуясь с местными продавцами, утомилась до той степени, что готова уже была сесть прямо на землю посреди всего этого гомона и бедлама, чтобы передохнуть. Понять меня смогут те, кто искренне терпеть не может шоппинг, тем более, когда он вынужденный, и особенно если ничего, собственно, и не покупаешь. Эта вылазка, всё-таки, была не развлекательной прогулкой, а деловым забегом.

Ноги натруженно гудели, в голове — громадьё информации. Попутно обнаружила неприметную лавку, только набиравшую обороты, с отличными, просто отличными дорогими шёлковыми нитками. Вообще, там было много чего замечательного, но глаз мой просто заякорился на роскоши богатых оттенков и полутонов. Стоили нитки на порядок дороже тех, что до сих пор брала. Однако, когда представила себе, какая красотища может из этого получиться — буквально хвостик затрясся в предвкушении. В общем, не удержалась и купила несколько мотков молочно-кремовой гаммы.

Кстати, оглядев лавку, поняла, что если и искать себе угол для аренды — то именно здесь. Могла бы получиться прекрасная взаимная реклама. А вот другие ковровых дел мастера вряд ли порадуются соседству моих изделий со своим товаром. Как вы уже понимаете, ничего похожего на то, что прямо сейчас уже плела Мария, вокруг не наблюдалось.

Не зная ещё, ругать себя или хвалить за этот шаг (с покупкой ниток), огляделась по сторонам и поняла, что ко всему прочему жутко проголодалась. Поэтому, поддавшись соблазну, купила калач* у дефилирующего по рядам бородатого мужика в ну очень сомнительно-белом, мятом настолько, будто его специально жамкали, фартуке поверх уличнойодежды, с огромным лотком на ремне, перекинутом через шею.

[Картинка: _uwdaqhysjnviizcmw17dwa]

Сытости не наступило — голод лишь притупился. К тому же, теперь ещё и пить захотелось. Поблизости был тот самый трактир, у которого я “спасала от рабства” Маню и Фросю. Однако, ходить туда женщинам, да ещё и без сопровождения мужчин было категорически не принято. Ну не идти же мне в обжорный ряд**, в конце концов. Я даже немного растерялась.

Теоретически, можно было бы поискать кофейню. Где-то, помнится, точно была неподалёку. Туда прилично пойти и в гордом одиночестве. Однако, что там кушать? К тому же, пирожные, предлагаемые в подобных заведениях стоили каких-то неоправданно астрономических денег. Кошмар. Вроде вот она еда, совсем рядом. А как к ней подобраться — непонятно.

Стою я, значит, размышляю, прислушиваюсь к урчанию недовольного полученным всухомятку калачом желудку и замечаю колоритного развесёлого перца, выпавшего из манящего запахами еды трапезного заведения. Уперев в меня заинтересованный взгляд, гражданин решительно направился в мою сторону.

Вот этого я, прямо скажем не ожидала. На самом деле, улыбающийся во все тридцать два зуба бравый кадр с небесно-голубыми глазами, в военном мундире и щёгольских, лихо подкрученных усиках — чувства опасности не вызывал. Однако же, я на всякий случай приглядывала пути отступления. Бежать от него заранее было… может и логично, но как-то неловко, что ли.

На ходу выхватив из корзинки тётки-цветочницы кустик нежной полевой композиции (не забыв, впрочем, широким жестом кинуть за него монету), он притопал до меня и вытянулся по стойке смирно, торжественно держа перед собой букетик.

— Мадемуазель-ль, разреш-шите прдставиться!… - автоматически подкрутив и без того кучерявый ус, начал он.

Я застыла, не зная как реагировать на такое э-э… темпераментное проявление внимания. Вроде бы, никто меня ничем не обижал, однако от общества сего не вполне трезвого, хоть и галантного кавалера нужно было срочно избавляться. Кроме того, подобное знакомство на улице по местным меркам — верх неприличия. Я отрицательно помотала головой, отвернулась и собралась идти, но на моего “ухажера” это не произвело должного впечатления — он забежал вперед и снова встал передо мной.

Вслед за ним из трактира вышли ещё два молодых человека в похожей форме, но, видимо, значительно меньше пострадавших от предшествовавших событию возлияний. Потому как, весело наблюдая за перемещениями друга, они всё-таки попытались охладить неуёмный пыл и тягу к приключениям молодого вояки и воротить его в компанию.

— Порутчик***! — окликнул его один из товарищей, — Василий, голубчик, изволь оставить мадемуазель в покое и вернуться к столу!

— Порутчик Василий ХворостовскЫй! — щёлкнув каблуками и коротко поклонившись, продолжил мой собеседник, не обращая внимания на воззвания друзей. — Разрш-шите…

Что ещё ему следовало разрешить, он договорить не успел. Ибо равновесие на миг покинуло моего визави и он, качнувшись в сторону, столкнулся с пробегавшим мимо мальчишкой.

Зарядив пацану подзатыльник и что-то прошипев под нос, Василий вернул себя в более-менее устойчивое вертикальное положение, одёрнул форму и совсем было наладился продолжить общение, как лицо его вытянулось, а меня под локоть подхватила незнакомая мужская рука.