Шесть убийственных причин

— Что?.. — глядя на Джеймса, Кэйт подумала, что сейчас сама выглядит примерно так же.

— Сюрприз! — пропищала Сандра. — Ты и вправду ничего не знал!

Фрейзер обнял ее за плечи и одарил всех улыбкой.

— Какое же это семейное мероприятие, если не вся семья в сборе, а? — сказал Фрейзер. — Сандра и Белла такие же Латтимеры, как все остальные!

Кэйт показалось или нет? Или действительно отец как-то по-особенному смотрит на нее?

— Что ж, прекрасно, — произнес Джеймс с удивлением и некоторым ужасом. — А ты, Сандра, чертовка. И виду не подала.

— Это идея твоего папы, но я могу хранить тайну, когда нужно, — ответила Сандра и кокетливо подмигнула Фрейзеру.

Кэйт по-прежнему видела и слышала все как в замедленном кино.

У Сандры накладные ресницы, мысленно заметила она. Кто же приходит в накладных ресницах на семейный ужин? И она явно наслаждается тем, что стала центром внимания, совершенно не замечая напряжения в голосе Джеймса. Удивительно — как жена может быть настолько глуха к настроению мужа?

Белла все так же стояла на втором плане, видимо, лучше чувствуя изменение атмосферы, чем мать.

— Сандра как раз рассказывала мне про свое сорокалетие, — сказал Фрейзер. — Что же ты нас всех не пригласил, Джеймс?

— О, ничего особенного не было, — вступилась Сандра. — В моем возрасте уже не отмечают дни рождения.

Она хихикнула — видимо, это возраст ей позволял. Фрейзер снисходительно улыбнулся.

— Да по тебе и не скажешь, что ты на пять лет старше моего сына, — сказал он. — Только посмотри, какая у вас дочь красавица.

Все посмотрели на Беллу, и Кэйт на мгновение отвлеклась от охватывающей ее паники — так ей стало жалко бедную девочку, покрасневшую настолько, что лицо и волосы стали одного цвета.

— Вылитая ты, Сандра, — сказал Фрейзер. — Настоящая красотка. Ты, наверное, тоже так выглядела в молодости.

Кэйт передернуло. Папа в своем репертуаре, сама тактичность. Лицо Сандры застыло, а потом она улыбнулась Белле с такой силой, словно вывихнула челюсть.

— О, она гораздо красивее меня, я такой никогда не была, — сказала она.

Белла закатила глаза, демонстративно забросила рыжие кудри за плечи и снова придала лицу скучающее выражение.

— Не могу поверить, что тебе удалось затащить сюда Беллу, — сказал Джеймс. — Уверен, ты предпочла бы остаться одна в Дублине, дочка.

Кэйт отключилась от их болтовни. Она чувствовала, что ее вот-вот стошнит. Уже понятно, к чему все движется.

— Кэйт, ты так и будешь стоять в дверях или все же сядешь с нами за стол? — спросил Фрейзер.

Кэйт всмотрелась в лицо отца. Она не разглядела в нем никаких признаков того, что ее пугало больше всего. Отцу, конечно, не могло прийти в голову знакомить Чена с семьей таким образом. Не при таких обстоятельствах. Может, он и идиот, но не настолько же. Не может быть.

— Привет, цинь.

По телу Кэйт пробежала судорога.

Она повернулась. Перед ней стоял Чен. Неловкий, смущенный, изо всех сил старающийся выглядеть так, будто ничего особенного не происходит.

— Твой папа позвонил несколько часов назад и пригласил меня, — пояснил Чен. — Он сказал, что для тебя это будет большой сюрприз. Я… я не знал, что у вас тут намечается большой семейный прием.

— Я… — начала Кэйт.

— Хэх, твой муж, наверное, считает, что у нас семейство со странностями, — прервал ее Фрейзер. — Но ведь мы для того и собрались, чтобы оставить прошлое позади и начать сначала, а?

— Зря ты мне не позвонил, — слабым голосом произнесла Кэйт, продолжая смотреть на мужа.

— Мне просто стало интересно, — холодно ответил Чен. — И, как сказал твой папа, может, пора уже наконец познакомиться с твоей семьей?

Он пристально смотрел на нее. Кэйт прекрасно понимала, о чем он сейчас думает. Он злится и гадает, зачем ей понадобилось врать о болезни отца, хотя, без сомнения, ему кажется, что она хотела просто защитить его. Ведь у нее не может быть никаких дурных намерений? Нет, только не у его Кэйт.

Кэйт захотелось умереть.

— Нам нужно поговорить…

— Кэйт, дай же ему наконец войти, — протрубил Фрейзер. — Что будешь пить, Чен? «Джек» со льдом? Мне кажется, ты предпочитаешь виски.

— Спасибо, Фрейзер, я не пью, — сказал Чен. — И мне, возможно, придется еще сесть за руль.

— Хэх, ну ты же приехал в такую даль, оставайся ночевать. А стаканчик перед ужином не повредит. Кэйт, не могу поверить, что ты ему ничего не сказала. Не волнуйся, по телефону я ничего не говорил. Наверное, ты хотела сначала сама убедиться. Ну давай, расскажи же, наконец!

Перед глазами Кэйт замелькали черные точки.

— Чен, приятно познакомиться, — Клио сделала шаг вперед и обняла его.

Кэйт видела, что Клио что-то едва слышно прошептала Чену на ухо. Возможно «выведи ее из дома».

— Ну, Адам, — сказал Фрейзер, — пожалуй, пора тебе представиться.

Кэйт видела, как резко обернулся Чен, услышав это имя.

Адам неохотно поставил стакан на стол и подошел к ним.

— Кэйт? — сказал Чен, глядя на жену. Кэйт помотала головой. Сглотнула. Она не могла заставить себя произнести ни слова.

— Адам, — повторил Чен. Он посмотрел на него, потом перевел взгляд на остальных Латтимеров, которые, как по команде, отвели глаза в сторону. Фрейзер выглядел сбитым с толку, Сандре явно было не по себе, а Белла наблюдала за происходящим с нескрываемым любопытством. Чен посмотрел вниз на руку Адама, потом снова поднял глаза.

— А Кэйт говорила, что ты погиб.

Адам

После великого откровения Чен долго не задержался. Он вышел из дома через парадную дверь, Кэйт бежала следом.

Наступила напряженная тишина, которую сменили натянутые дежурные фразы: все пытались загладить неловкость, делая вид, что ничего не произошло. В семье никогда не углублялись в рефлексию. Да и вообще не рефлексировали. У среднего класса так не принято.

Никто не заметил, что Адам потихоньку выскользнул из гостиной. Он вышел на парадное крыльцо и встал под аркой. Нужно подышать воздухом, ненадолго прерваться.

Адам достал сигарету, не вынимая пачку из кармана, и закурил, втягивая в себя дым, пока в легких не возникло привычное неестественное ощущение. Он стал слушать, как Кэйт препирается со своим мужем, стоя рядом с его машиной.

Чен хотел вернуться в Дублин. Похоже, он разъярился не только на Кэйт, но и на всех остальных. Адам знал такой тип людей — гордых, хороших, честных, не терпящих, когда их выставляют дураками. А сестрица-то, видимо, вовсю дурачила Чена. Он не первый, кому она пытается запудрить мозги. И далеко не последний, неохотно признал Адам.

Оба стояли на дороге, где Чен поставил свою машину, — Адам мог наблюдать за ними, став чуть слева от двери. Чен держался рукой за ручку дверцы, но Кэйт преграждала ему дорогу.

Сигаретный дым рассеялся, и Адам вдохнул вечерний воздух. У него был запах лаванды с примесью соленого запаха отлива и морских водорослей. Запах безмятежной бухты.

— Зачем ты приехал? — голос Кэйт доносился до него сквозь сад. — Ты же знаешь, что я не хочу с ними связываться!

Адам не мог разобрать, что ответил Чен, но уловил тон. Тихое бешенство.

— Мне было легче соврать, что заболел папа, чем сказать правду, — выкрикнула Кэйт в ответ.

Ага. В очередной раз поймали на вранье. Адам покачал головой: Кэйт попала.

— Семь лет я считал, что твой брат погиб, — сказал Чен, на этот раз громче.

— Я сама так думала!

Кэйт зажала рукой рот и оглянулась на проезд к дому. Занавески на окнах раздвинули, из дома в вечерние сумерки лился мягкий свет, уже слетелись и бились о стекла мотыльки. Она не могла видеть стоящего в тени Адама. Но Кэйт, конечно, понимала, что в оглушающей деревенской тишине ее пререкания с мужем слышны на всю округу. Коттедж ближайших соседей — пары художников, переехавших из Лейчесте-ра, — стоял всего в каких-то пятидесяти метрах вниз по дороге.

Чен покачал головой.