Жестокие намерения (ЛП)

Хочется обсудить все с Кэмом, но он вряд ли добровольно поделится какой-либо информацией. Плюс, если он узнает, что я копалась в старых записях, то, вероятно, разозлится и пошлет меня ко всем чертям. Так что я должна все правильно рассчитать, найти возможность небрежно вставить это в разговор и посмотреть, смогу ли раскрыть больше информации.

После библиотеки я ненадолго заглядываю к Джейн, ужинаю с ее семьей, а затем возвращаюсь домой. Еще час провожу, танцуя в домашней студии, работая до седьмого пота, скользя по полированному полу под микс мелодий на мобильном. Танцуя, я думаю лучше всего, и хотя балет мой самый любимый стиль танцы, мне также нравится и современный танец.

Вопрос Кэма о том, что я хочу делать со своей жизнью, крутился в голове всю неделю. Я была так сосредоточена на планировании побега и его осуществлении, что почти не задумывалась о дальнейших действиях, когда буду свободна и вольна делать собственный выбор.

Я хочу танцевать. Может быть, на Бродвее или в Вест-Энде в Лондоне. Еще хочу путешествовать. Исследовать разные континенты и культуры, расширяя кругозор. Или, возможно, преподавать. У меня академический склад ума, и я одна из тех странных детей, которым нравится школа. Возможно, это потому, что благодаря постоянным занятиям я могла вырваться из дома подальше от отца, но мне нравится думать, что дело не только в этом. Определенно хочу поступить в колледж. И я уже провела небольшое исследование Джульярдской школы. Попасть туда было бы воплощением мечты.

Но. на сегодня, это может быть только приятным сном.

Пока не стоит особо мечтать об этом.

Нет, пока я не буду знать, что свободна принимать собственные жизненные решения.

Все по-прежнему висит на волоске.

Воскресенье мы с Джейн проводим на пляже. Хотя сейчас конец сентября, эти выходные были не по сезону теплыми, и, вероятно, это будет последняя возможность насладиться такой погодой. Мы плаваем, болтаем, слушаем музыку и делимся едой для пикника, которую приготовила для нас миссис Дженкинс. И ушли мы только поняв, что пляж уже пуст, и когда наши животы заурчали, требуя еще еды. Я натягиваю облегающее бедра золотое пляжное платье без бретелек поверх черно-золотого бикини и засовываю ноги в шлепанцы от Гуччи, конечно после того, как стряхнула песок с ног.

Мы идем по травянистой тропинке, когда я замечаю одинокую фигуру, склонившуюся над рисунком в блокноте, сидящую на вершине одной из дюн.

Голова Кэма была опущена и на его лице застыло выражение ужасной сосредоточенности: рука летает по странице, запястье умело поворачивается, пальцы размазывают рисунок. Все его тело кажется расслабленным, что происходит весьма редко особенно в моем присутствии, и я сразу понимаю, что рисование для него то же, что танцы для меня.

Воспоминания о набросках, которые я рассматривала в его комнате, всплывают в памяти, и небольшое беспокойство щекочет разум. Джейн замечает, что я на что-то отвлеклась, и поворачивает голову в том же направлении.

— Разве это не…

Кэм резко поднимает голову, будто почувствовав наше присутствие и взгляды. Кадык подпрыгивает в горле, пока он прожигает меня интенсивным взглядом. На нем бейсболка задом наперед, он голый по пояс, только на ногах шорты цвета хаки и кроссовки, а блокнот для рисования балансирует на согнутых коленях.

Мы с Джейн переглядываемся, проходя мимо него. Кэм не здоровается, как и я с ним. Электричество кружится вокруг, зажигая воздух, между нами, обостряя чувства. Все крошечные волоски у меня на затылке встают дыбом, а в груди порхают бабочки. Честно говоря, это странное влечение между нами выходит из-под контроля.

— Божечки, какое сексуально напряжение, — шутит Джейн, как только мы отошли за пределы слышимости, размахивая руками перед лицом. — Если хочешь, то можешь остаться с ним. Я дойду до домой сама.

— Я не брошу тебя. — бурчу я и беру ее под руку. — Особенно из-за такого придурка, как Кэмден Маршалл.

— И нежелание признавать влечение между вами явно помогает тебе в последние дни, — остроумно замечает она.

— Держусь на волоске, — признаюсь я.

— Ты уверена, что не хочешь воспользоваться преимуществом, пока Трент не вернулся и не дышит тебе в затылок?

— Фу, — съеживаюсь от отвращения и прикусываю внутреннюю сторону щеки. — Пожалуйста, не напоминай мне. Последние несколько недель без него и отца были блаженством. Трент будет в бешенстве, я отказалась посылать ему непристойные фотографии, и к тому же вешаю трубку каждый раз, когда он пытается начать секс по телефону.

— Тем больше причин, почему ты должна забраться на этого красавчика, как на дерево, пока можешь.

Я резко останавливаюсь.

— Кто ты такая и что ты сделала с моей лучшей подругой?

— Просто хочу, чтобы ты хваталась за счастье там, где можешь. — Мягко улыбается она. — И я ненавижу, что ты вынуждена быть с кем-то, кого не любишь.

— Забудь о любви. Мне Трент даже не нравится, — напоминаю я ей.

— Именно поэтому ты должна быть с Кэмом, пока можешь.

— Но он мне тоже не нравится. — Мой взгляд дрогнул, когда я посмотрела на подругу, но все равно озвучила, то, что должна была. — И тебе он тоже не должен нравиться, не после того, что они с тобой сделали.

— Мне ненавистна мысль, что они видели меня такой, но ничего не могу с этим поделать. — Она пожимает плечами. — Это выживание наиболее приспособленных, и не похоже, что наши парни не делали подобного дерьма на протяжении многих лет.

— Верно, но это никогда не делалось за наш счет.

— Если ты пытаешься сменить тему, это не сработает. — Она ухмыляется, когда я шутливо толкаю ее локтем. — Тебе не обязательно любить его, чтобы целоваться, и очевидно, что вы двое страстно любите друг друга, и это, — добавляет она, беря меня под руку и таща вперед к парковке, — это то, над чем ты должна работать. Если Трент увидит, как вы двое пялитесь друг на друга в кафетерии, когда думаете, что никто не смотрит, вам не поздоровится. Тебе в первую очередь.

— Я не думала, что это так очевидно.

— Когда вы двое находитесь в одном помещении, летят искры, и уверена, что не единственная, кто это заметил.

— Просто отлично, — стону я, вздыхая. — Еще одна вещь, о которой я должна беспокоиться.

Сначала мы высаживаем Джейн и отправляемся в древнее чудовище, которое я называю домом.

— Когда ушел Оскар? — спрашиваю я Луиса, хмурясь, когда вижу, что все еще не получила ответа на сообщение, которое я отправила ему двадцать минут назад.

— Не знаю. Около двух часов назад? — пожимает плечами Луис.

Я закатываю глаза. Честно говоря, не знаю, как он все еще работает на моего отца. Он менее чем бесполезен. Все, что он мог мне сказать, когда я вернулась к машине… пораженная, обнаружив, что вместо Оскара меня ждет он и Джереми, — это то, что тот уехал домой, чтобы разобраться с какой-то семейной проблемой. Не колеблясь, я немедленно отправила сообщение Оскару с вопросом, могу ли чем-нибудь помочь.

Я убираю сотовый, когда мы сворачиваем на нашу подъездную дорожку, прислоняюсь лицом к окну и клянусь лелеять последнюю неделю свободы, прежде чем все вернутся.

Но когда мы дом показался за поворотом, я замечаю ряд машин, припаркованных перед входом, желудок сжимается от разочарования.

Они вернулись домой раньше.

Дерьмо.

Это испортит отношения с парнями. Полагаю, это означает, что мы переходим к плану Б.

Используя сумку, как защиту, я быстро набираю сообщение на одноразовом мобильном Ксавьеру, что мой отец вернулся раньше, и прошу передать сообщение новой элите. Затем я быстро убираю телефон в потайной карман сумки, нацепляю на лицо фальшивую счастливую улыбку и выхожу из машины, чтобы поприветствовать контролирующего ублюдка.