Скиталочка. Куда он, туда и я

Иван вроде бы и понимал, что скорее всего напрасно придумывает о Пузике глупости, но с другой стороны: а кто его знает? Что тут вообще глупости, а что нет – поди разберись! Весь этот мир, вся ситуация в которой он, Иван, оказался – не что иное как о-огро-омная глупость! Как то самое солнце, которое надули из большой-пребольшой горы. Уж это-то точно неправда, а мудрец выдает за бесспорную истину. И все, что он наплел про город, про надежного, правильного мага, который за кусок мусора их на руках носить станет, – это вполне может оказаться таким же «дутышем».

Иван остановился и спросил:

– И далеко еще до твоего города?

– Он не мой, – сказал Пузик. – Я родился в другом месте. Даже в другом королевстве.

– А сюда что, эмигрировал?

– Зачем мне игрировать? Я человек взрослый, серьезный. И пришел сюда, не в игры играть, не в дудку дудеть.

Он вроде как даже обиделся, а Иван вдруг призадумался: здесь вообще нет такого понятия, как эмиграция, или старец просто его не расслышал? И тут вдруг Ваню будто окатило холодной волной: как же получается, что в невесть каком мире вообще говорят по-русски?! Такого просто не могло быть. Этому могло найтись лишь одно объяснение… Точнее два, но практически с одинаковым смыслом: или он спит, или бредит. В последнем случае вообще, например, находится в коме. Это, пожалуй, даже логичней, потому что сон не может быть таким последовательно долгим. Но почему он оказался в коме?!.. Да мало ли! Даже у молодых и здоровых случаются всякие неожиданные напасти: тромб какой-то оторвался, галстук туго завязался… Нет, он был без галстука. Значит, тромб.

Но в таком случае он может сейчас идти куда угодно и делать, что заблагорассудится – все равно это неправда. С одной стороны – здорово, можно не бояться напортачить, а с другой – обидно, если из комы он так и не выйдет. Олушка, опять же, расстроится…

– Да какие уж тут игры… – вздохнул он.

– Вот и я о том, – сказал Пузик. И так получилось, что Иван как раз смотрел на губы старца, когда тот это произнес…

Ваня готов был поклясться, что губы мудреца шевелились не в такт словам!

– Скажи еще что-нибудь, – нервно сглотнув, попросил парень.

– Я тебе кто – сказитель? – нахмурился Пузик.

Теперь Иван смотрел на его рот очень пристально, и убедился, что слышит вовсе не то, что произносит собеседник.

– Ты говоришь не то, что я слышу! – припечатал он с таким видом, будто застал мудреца на месте преступления.

– Ну ты мудрец, я смотрю, – хихикнул старец. – Еще мудрее меня! Как и догадался-то?

– Но… А как?.. – заморгал Иван. – А почему?

– А тебе что, хотелось, чтобы мы друг дружке в дудки дудели? Я тебе: «Ту-ту-у!», ты мне «Ду-ду-ду!» Так бы мы лучше все понимали?

– Нет, конечно, но ведь это не от нас зависит.

– Не от нас, – согласился Пузик. – Это зависит от смысловой магии. И если ты скажешь, что на твоей Земле ее нет, я буду называть тебя не Ваней, а Враней.

– У нас ее нет. Но я не вру, это правда. Чтобы понять людей, говорящих на других языках, мы эти языки учим, или пользуемся услуги переводчиков, которые эти языки знают.

– Сумасшедший мир! – покачал головой мудрец. – Теперь я понимаю, почему ты беспокоишься за умственное здоровье своей невесты. Но я все равно не пойму… Ладно людские языки. Наверное, можно один-два выучить и быть этим… переводчиком. А со зверями как? Как твой переводчик сможет по-птичьи чирикать, или по-лягушачьи квакать? У них ведь голосовой аппарат другой системы.

Иван рассмеялся:

– Ладно, согласен, смешно. Но ты так и не сказал: далеко еще до города?

– Погоди… – обиженно надулся Пузик. – Ты что, думаешь, я насмехаюсь о зверье? Или если на вашей отсталой Земле никто ничего не умеет, то и у нас так же?

– Не надо, – мотнул головой Иван. – Мне и правда не до смеха. Скажи, скоро ли город, и пойдем дальше.

– Ну, в дудку подуть!.. – возмущенно запыхтел мудрец. – Ну я тебе сейчас, неверующему, покажу…

Он завертел головой, приставив ко лбу козырьком ладонь, поднял голову и радостно воскликнул:

– О! Смотри, Иван-невера!

Ваня неохотно поднял голову. Метрах в десяти над ними порхала какая-то птаха – в орнитологии он был не силен. Но Пузик, похоже, разбирался.

– Эй, стрижик! – крикнул он. – Видно ли город? Близко ли до него?

– Видно-видно! – тоненько, но громко и отчетливо прочирикала птичка. – Близко-близко!

Иван подозрительно уставился на мудреца. Что такое чревовещание, он слышал. Впрочем, он мог бы поклясться, что писклявый голосок доносился именно сверху. И тогда он, задрав голову, крикнул стрижу сам:

– А что за город-то? Как называется?

Птичка испуганно пискнула и улетела.

– Ну ты дал, – укоризненно покачал головой Пузик. – Как в дудку подул. Если я сказал, что мы со зверьем друг дружку понимаем, то это не значит, что ум у них такой же как у нас. Разве что как у тебя…

– Но-но! – вскинул голову Ваня.

– «Но-но»!.. – буркнул старец. – Вот то-то и оно. С собакой там или лошадью еще можно о чем-то посудачить, да и то о простом. А у птички-то умишка – с ноготок! А ты ее о названиях… Еще бы о численности населения спросил. Хотя, правду сказать, во́роны – те до пяти-шести легко считают, а какие и до десятка. Но то – птицы умные…

Между тем Иван с Пузиком взобрались по тропе на очередной взгорок – и Ваня ахнул: впереди перед ним красовался город, будто сошедший со страниц волшебных сказок. Или, скорее, с экранов фэнтезийных фильмов. Расписные купола и высоченные шпили башен и башенок, резные окна, в которых стекла сверкали бриллиантовым блеском… Блестели также те купола и башни, что были сделаны, казалось из чистого золота, а некоторые – то ли из платины, то ли пусть даже всего лишь из никеля, но сияли так, что смотреть было больно. А в стенах переливались всеми цветами радуги драгоценные камни! Иван был уверен, что именно драгоценные, на меньшее такой город вряд ли бы согласился. И весь этот блеск, все это сказочное сияние будто высвечивало охватывающий весь город радужный купол.

– А ты не хотел идти, – горделиво усмехнулся мудрец, откровенно любуясь оказанным на Ивана эффектом. Можно было подумать, что именно Пузик и возвел жилистыми загорелыми руками эту волшебную каменную сказку.

Ваня же снова стал думать, что он в коме. Но в такой коме он бы хотел задержаться немного подольше. Хотя бы настолько, чтобы успеть посмотреть на это чудо зодчества изнутри.

– Чего застыл? – хмыкнул старец. – Идем скорей, до захода солнца надо успеть – ночью и за твой волшебный камень ворота не откроют.

И они припустили вниз по взгорку к распахнутым золотым воротам в ослепительно белой, усыпанной рубинами с изумрудами крепостной стене.

Глава пятая

Да уж!.. То, что я увидела перед собой, и в самом деле показалось мне раем. Сказочный город! Самый настоящий! Как этот, где правил великий и ужасный Гудвин! Правда, тот был всего лишь Изумрудным, а этот, похоже, и рубинами с бриллиантами не брезговал. Во всяком случае сверкал так, что над ним прям крыша из радуг образовалась.

Хотя, стоп! Если тут город, то это не рай. В раю вроде как городов нет. Там только райские сады да кущи. И змеи. Я на всякий случай огляделась вокруг: змей рядом не было. Зато была эта гадская змеюка, из-за которой все и началось – потомственная Анька! Стояла и крутила своей ведьминской башкой, офигевая, похоже, не меньше моего.

– И че? – спросила я у нее напрямик.

Анна вздрогнула. Точнее, даже подпрыгнула. Я что, в кого-то страшного превратилась?..

– Ты чего прыгаешь? – решила уточнить я, оглядев перед этим себя насколько смогла; во всяком случае руки-ноги у меня были на месте, туфли с платьем тоже остались при мне. И даже фотик оказался целым, нераспиленным. Но лица своего я, понятно, увидеть, не могла, и это меня слегка нервировало. Меньше, конечно, чем вся ситуация в целом, но тем не менее.