Рогатый папа

Она не поддавалась. На всякий случай, проверила все замки еще раз.

Ерунда какая-то.

Ведь не может же у Нагицкого действительно быть ключей от моей квартиры? Или может?

По спине пробежал неприятный липкий холодок.

Пораженная этой мыслью, я тяжело опустилась на тумбочку в прихожей. Внутри боролись два противоположных порыва. Один из них – это собрать сейчас же вещи и рвануть куда-нибудь, где никто не найдет. Например, за Урал, к дальним родственникам по отцу.

Купить сразу несколько билетов, в разных направлениях, чтобы даже со своими связями Нагицкий не смог сразу понять, куда я отправилась…

Я просидела так, должно быть, с полчаса, если не больше, обдумывая безумный план своего побега, как вдруг в дверь снова позвонили.

Заглянув в глазок, сразу испытала облегчение и полезла открывать.

– Светка! Ты чего так долго? – вид у подруги был слегка потрепанный.

Волосы выбивались из привычного высокого хвоста, тушь слегка потекла, делая стрелки на глазах неровными.

– Так, я сразу в туалет! – выпалила она, юркнув мимо меня. – Ты прикинь, только ты мне позвонила, как у меня унитаз прорвало, я соседей чуть не затопила.

Хлопнула дверь ванной комнаты.

– Пришлось срочно сантехника вызывать, он мне все перекрыл, но чинить, сказал, только завтра с утра будет. Вот гад, да? – она повысила голос, чтобы ее было слышно. – Так что я у тебя ночую. Ты не против? Все равно завтра репетиция с обеда, утром же оперные репетируют.

Я тем временем, вернулась на кухню. На столе стояла так и не тронутая тарелка супа с ложкой.

– О, это ты мне? – зайдя вслед за мной, Светка бесцеремонно уселась за стол и принялась за еду. – Умираю с голоду. Хотя я столько набрала за последний месяц, что Владимир Витальевич сказал мне… Что?

Я не сразу поняла, о чем речь.

– Ты смотришь на меня так, словно я у тебя на глазах расстреляла кого-то. Что случилось?

Мне пришлось сделать глубокий вдох и выдох, чтобы голос был спокойным, а смысл слов гораздо более мягким, чем все то, что крутилось на языке.

– Свет. Скажи честно. Это ты Нагицкому сказала, что я забеременела?

Я внимательно посмотрела на подругу, стараясь подметить малейшую реакцию. Брови ее сдвинулись к переносице, глаза сузились, а на лице отразилось недовольство пополам с каким-то затаенным страхом. Хотя, может, я просто неправильно поняла? Ей-то чего бояться?

– Он что, узнал? – она казалась искренней. – Ты кому еще растрепать успела?!

От ее обвинительного тона я на мгновение впала в ступор.

– Вообще-то никому, кроме тебя, – скрестила руки на груди. Если она надеется таким образом отвести от себя подозрения, то зря старается.

– Ты что… ты думаешь, это я? – от возмущения Светка вскочила на ноги. В одно мгновение мне показалось, что она сейчас просто выбежит из квартиры, сказав, что раз я так думаю, то и не подруга ей больше. Но девушка вдруг снова нахмурилась и опустилась за стол, беря ложку в руки. – С чего ты вообще решила, что он знает?

–Потому что он был здесь сегодня, – сухо ответила я. – Заявил, что не позволит мне делать аборт. А потом…

Я замолчала. Не рассказывать, в самом же деле, Светке о галлюцинациях с рогами.

Должно быть из-за нервов, но есть захотелось особенно сильно. Бросила мимолетный взгляд на еще не успевшую остыть кастрюлю с супом. Может, и правда поесть? Вряд ли бы Нагицкий стал меня травить сейчас. Да и Светка вроде пока жива и здорова, а съела уже почти всю порцию.

– А потом? – пытливо поторопила подруга.

– Потом ему позвонил кто-то, он выходил говорить. И после этого почти сразу ушел.

Сдавшись, я все-таки полезла в шкаф за тарелкой. И налила себе целую поварешку.

– Вот кобель! – с чувством выругалась Светка, я и была с ней полностью в этом согласна.

Я поставила тарелку на стол и уже уселась рядом, когда подруга вдруг хлопнула себя по лбу.

– УЗИ! – вытаращив глаза, выпалила она.

– А что с ним?

– Протокол обследования у тебя? Ну-ка покажи!

Вздохнув, тоскливо посмотрела на стоящую передо мной тарелку, но все же поднялась и принесла из сумки сложенный вдвое лист. Я думала, подруга начнет вчитываться в результаты, но вместо этого она ткнула в печать медицинской организации.

– «Алмаз-мед»! – она картинно хлопнула себя ладонью по лбу, а затем окинула меня таким взглядом, словно, как минимум, сомневалась в моих умственных способностях. – Ты бы еще Нагицкому сама СМС сбросила, а потом бы удивлялась и спрашивала: «Кто ему сообщил?»

– А причем здесь клиника? Она разве ему принадлежит?

Светка закатила глаза к потолку.

– Ты как будто вчера родилась, честное слово. Владелец «Алмаз-мед» – Виктор Алмазов. Он же постоянно у нас в театре с Германом Игнатьевичем встречается. Скажи еще, что ни разу не видела! Высокий такой, с зелеными глазищами.

– Ну, может, и видела… – смутно припомнила я. – Но мне его никто не представлял…

Я всегда удивлялась способности Светки быть в курсе всех сплетен и слухов одновременно, знать все обо всех, кто с кем спит, кто с кем обедает, кто с кем поругался или, наоборот, помирился. Запоминать кучу имен, фамилий. Тогда как я и лица порой запоминала с трудом.

– Нашлась птица, чтоб тебе таких важных людей представляли, – ехидно отозвалась Светка. – Сама должна крутиться и узнавать. Не маленькая.

– Мне просто не интересно, – пожала плечами, отравляя в рот первую ложку.

Это было вкусно. Нежная кремовая текстура, крепкий бульон. Где, интересно, Нагицкий мог научиться так готовить?

– Ну-ну. Не интересно ей. Мисс «смотрите, меня взяли за талант», – с обидой произнесла подруга. – Теперь не знаешь, как от этого таланта избавиться. Двойная порция вышла.

Она кивнула на листок с результатом УЗИ.

– Ох, ладно тебе. Я… извини. Не должна была подозревать тебя, – я примирительно постаралась закончить разговор. Теперь все равно было уже ничего не сделать.

– Рожать будешь?

– Я… не знаю, – зарылась лицом в ладони, пытаясь собраться с мыслями. – Вся жизнь просто враз перевернулась. Это… страшно.

– Конечно, страшно! Очень страшно! – неожиданно поддержала подруга. – Ты хоть представляешь, от кого ты залетела? Это ж не просто бабник! Он бандит! Самый натуральный. И Алмазов этот… его дружок. Тоже с криминалом связан. Нельзя с такими пересекаться. Ох нельзя…

– Ты-то откуда знаешь? – насчет того, что Нагицкий меняет женщин чаще, чем балерины пуанты, спорить было бесполезно, но вот все остальное казалось лишь досужими слухами.

– Да весь город об этом знает! С луны, что ли, свалилась? Говорят, там даже органами торгуют подпольно.

– Ладно… не продолжай, – поморщилась я, все еще не слишком доверяя тому, что она говорит.

– Ладно? Ладно? – охнула Светка. – Ты хоть понимаешь, во что ты вляпалась? Скоро же фестиваль! Это такой шанс свалить из нашей дыры! В этом году даже из штатов приедут. А если он решит, что для детей опасно, чтобы ты танцевала? Ты же на все девять месяцев окажешься вне игры. А фигура? А здоровье, в конце концов? Уверена, что потом сможешь все восстановить? И что после всего этого он не погонит тебя пинками под зад?

– Не нагнетай, – отмахнулась я. – В любом случае, роли для фестивальной постановки пока не распределили. А если хорошо покажем себя, как Нина в прошлом году…

– Чернова? – прыснула подруга. – Ты что, правда думаешь, она так хорошо станцевала, что ее сразу в Москву взяли? Хотели Сафронову брать, но та, вроде как, нахамила Нагицкому, а Чернова вовремя подсуетилась.  Переспала с ним прямо в гримерной во время антракта. Ну тот и замолвил слово за нее. Вот и вся твоя Нина…

– Боже мой, ну и грязь… – после всего, что услышала, захотелось помыться. – И что ты предлагаешь?

Светка вдруг накрыла мою руку своей и проникновенно заглянула в глаза.

– Аборт надо делать. Тайный. Скажешь Нагицкому, что был выкидыш, и он от тебя отстанет. Я тебе помогу.

Прозвучало это настолько дико, что я икнула от неожиданности. Мне сразу представилось полуподвальное помещение с единственной лампочкой под потолком, качающейся из стороны в сторону с отвратительным скрипящим звуком, и доктор в серой застиранной марлевой маске и перчатках, по локоть перепачканных кровью.