Страница 18 из 81
Я ел все, до чего мог дотянуться. И еда, как оказалось, была гораздо вкуснее привычных брикетов «дома». Все, к чему я прикасался, комментировала бумажка в кармане, так как я попросил «старика», хотя бы называть названия блюд, чтобы в будущем я знал, что кладу в свой котелок.
«Гречневая каша».
Вкусно-то как…
«Солодовое пиво».
Знаю, что это такое, но вкус… Лучше!
«Морской окунь».
Без комментариев.
«Куриные голени с запеченным картофелем».
Это безумно вкусно!
Я ел, ел, ел ровно до того момента, пока одного из студентов, сидевшего со мной за одним столом и, как оказалось, гневно пялящегося на меня, в какой-то момент не клинануло.
Подросток с черными волосами, лицом, которое прямо просило «ударь меня», и голосом, полным надменности и пафоса, встал из-за стола и громко, чтобы услышали все, сказал:
— Не должно иметь рабов свидетелями того, когда хозяева едят и веселятся.
Ого, вот это замашки сыночка богатого папика. Про кого это он так?
Все как один уставились на него, а он, на меня. Искра, буря, безумие.
Его указательный палец явно был направлен в мою сторону, а лицо таки требовало: «Алешенька, возьми вон то блюдо, которое называется овсяной кашей, и херачь меня по лицу до кровавых соплей».
— Александр Барятинский, — голос президента явно отрезвил студента, — что ты хочешь этим сказать?
Малец, казалось, не чуть не испугался Лаврентия, и продолжил нести чушь:
— Сын стольника должен подносить нам блюда, а не есть рядом с нами. Как и вся его семейка!
А, так это он про меня? Хера се. Корона на башке не жмет? Мне ее поправить?
-— Он что, не слышал, что говорил президент про чины? Или посчитал, что это правило к нему не относится? -— тихонько спросил Ваня блондинистого, слащавого перенька перед собой.
-— Дурак он, вот и все, -— ответил ты.
— Я, если вы позволите, сейчас возьму этого паршивца, и… -— начал было "дурачок".
Но ему не дали договорить. Появился еще один «возмущенец».
— Почему на нем эмблема первого курса? Как он мог пройти испытания раньше нас?
Гул возмущения вокруг моей персоны начал зашкаливать. Я искренне был удивлен такими вопросами, ибо и сам не мог на них ответить.
— Тишина! — рявкнул Лаврентий. — Ты, — он показал пальцем на Барятинского, — сядь на свое место, закрой рот и молись, чтобы Алексей, — на сей раз кивок был в мою сторону, — не вызвал тебя на дуэль за откровенную клевету и не прикончил. А для всех остальных скажу вот что. Алексей тут на таких же птичьих правах, как и вы, и будет проходить испытания наравне с вами. Но, — он сделал короткую паузу, — это никак не повлияет на то, что у нас с ним контракт.
Какой еще, к черту, контракт?