Страница 215 из 243
Но дофинисты упустили свой шанс. Прошло более шести недель с тех пор, как шотландские графы призвали его немедленно вторгнуться в Нормандию. За это время англичане успели восстановить свои позиции в герцогстве. Основное бремя управления кризисом легло на графа Солсбери. Он стабилизировал положение в нормандских городах, реорганизовал пограничные гарнизоны, назначил новых командиров на место выбывших людей и придал силы англичанам, предприняв ряд смелых действий в поле. Солсбери понял, что главная проблема была не столько военной, сколько психологической. Он должен был остановить дезертирство, показав, что англичане по-прежнему являются главенствующей военной силой. Поэтому он сформировал конный рейдовый отряд из тех людей, которых можно было освободить от гарнизонной службы, и двинулся на юг к Алансону. Была предпринята смелая, но безуспешная попытка снять с города осаду установленную Дофином. Обе армии сошлись на расстоянии пушечного выстрела под стенами города. Но англичане оказались в значительном меньшинстве и были вынуждены отступить, ведя ряд арьергардных боев, в которых они понесли большие потери. Затем Солсбери повернул на юг и провел разрушительное шевоше в Мэн и Анжу, проникнув по долине реки Майен до Шато-Гонтье, чтобы перерезать пути снабжения Дофина с Луары. В последнюю неделю мая Дофин был вынужден отказаться от осады Алансона. К началу июня общее мнение среди англичан было таково, что худшее уже позади. "Ваша земля, да будет благословен Бог, во время написания этого письма содержалась в хорошем состоянии и никогда не была так хороша, как сейчас, — с ликованием писал Солсбери королю, — ибо, слава Богу, ваши лорды здесь уничтожили ничуть не меньше ваших врагов, чем раньше, и все здешние капитаны проявляют усердие как в сохранении вверенных им мест, так и в устрашении и раздражении ваших врагов"[899].
После неудачи под Алансоном полководцы Дофина изменили свою стратегию. Вместо того чтобы противостоять крепким и хорошо подготовленным английским гарнизонам на нормандской границе, они повернули на восток и вторглись на большую равнину Босе, где легче было достать припасы и ожидалось более слабое сопротивление. Армия Дофина была усилена. Виконт Нарбонский прибыл с Луары с 3.000 человек. Ришар де Монфор привел 2.000 бретонцев и обещал еще больше. В общей сложности под командованием Дофина должно было находиться около 10.000 человек. Доход, полученный после Генеральных Штатов в Клермоне, пополнил его казну за лето и позволил ему на короткое время развернуть самую большую полевую армию, которую он собрал с момента вступления в регентство за два с половиной года до этого. Босе был широко открыт для вторжения. В течение многих лет он был захолустьем. Его защитники были совершенно не готовы к наступлению дофинистов. Большинство из них были бургиньонами, а у некоторых просто не хватало духу. Когда Монмирай на западной окраине региона сдался после двухнедельной осады, его бургиньонские капитаны быстро присоединились к Дофину. Ни один из замков на пути Дофина не оказал более чем номинального сопротивления. В середине июня все войска Дофина двинулись на Шартр, главный город региона[900].
Генрих V воспринял известие о битве при Боже с тем железным самообладанием, которым он славился. Он продолжил свой путь в Йорк, выждав целый день, прежде чем поделиться новостью со своими спутниками. Там 7 апреля 1421 года он собрал свой Совет, чтобы решить, что делать. Было решено, что король должен как можно скорее вернуться в Нормандию с новой армией. Начало июня считалось самой ранней возможной датой. Тем временем были разосланы приказы набрать 4.000 или 5.000 солдат и найти транспортные суда, чтобы доставить их в Кале. И сразу же начались проблемы с финансированием. Единственным источником, из которого можно было покрыть расходы на новую экспедицию, были английские доходы короля. Палату Общин, которая должна была собраться в Вестминстере через три недели, пришлось бы просить о новом налоге. В свете ее позиции в декабре отнюдь не было ясно, что она согласится на это, и в любом случае поступления от налога займут некоторое время. С учетом авансов, которые должны были быть выплачены солдатам и морякам в портах, Генриху V пришлось бы брать большие займы. В каждом графстве были назначены уполномоченные для опроса знатных людей и получения от них займов. Средства должны были быть доставлены в Вестминстер и переданы королю к 8 мая.
После нескольких лет, в течение которых англичане все более прохладно относились к постоянным требованиям короля о предоставлении денег и людей, результаты оказались поразительными. К началу мая чиновники Генриха V добились от дворянства обязательств предоставить по меньшей мере 900 латников и 3.300 лучников, что более чем в три раза превышало то, что его брат, герцог Бедфорд, смог набрать годом ранее. Принудительный заем стал самым успешным мероприятием такого рода за весь XV век. Уполномоченным Генриха V удалось собрать почти 37.000 фунтов стерлингов у 572 заимодавцев, что было примерно эквивалентно парламентской субсидии. Но за этими впечатляющими цифрами скрывались заметные различия. Епископы, верные своим роялистским традициям, внесли более половины собранной суммы, в то время как города медлили и скупились. Не менее 14.000 фунтов стерлингов поступило от одного человека, дяди Генриха V, Генри Бофорта, епископа Уинчестерского, в дополнение к 8.300 фунтам стерлингов, оставшимся после предыдущих займов, и еще 5.500 марок (3.666 фунтов стерлингов), которые ему пришлось найти в последний момент, когда деньги закончились еще в портах. Эти результаты были данью уважения политическим навыкам Генриха V и мощному воздействию его присутствия в Англии. Но они также свидетельствовали о его безжалостности, когда его загоняли в угол. Уполномоченные по займам получили приказ представить королю список тех, кто отказывался давать взаймы, для его личного рассмотрения. В графствах люди боялись гнева короля. Даже епископ Бофорт подвергся эффективному шантажу. Последние три года над ним сгущались тучи, поскольку считалось, что он воспользовался своим статусом представителя Генриха V на Констанцском церковном Соборе, чтобы получить для себя кардинальскую шапку. Он также принял назначение в качестве легата нового Папы в Англии — неразумное решение, которое поставило его по обе стороны сложных отношений правительства с папством. Кредиты были ценой восстановления благосклонности его племянника[901].
Парламент, который собрался в Вестминстере 2 мая 1421 года, оказался более точной проверкой настроений английских сословий. В первый день был зачитан договор, заключенный в Труа, объяснены его условия, и весь документ был ратифицирован обеими Палатами. Переговоры о деньгах заняли большую часть следующих трех недель. Они плохо зафиксированы. Судя по всему, король просил о субсидии. Он представил отчет о своих английских доходах и расходах, чтобы продемонстрировать, что не может обойтись без субсидии. Но субсидия не была предоставлена. Палата Общин придерживались своей прежней линии, что то, что Генрих V делал как регент Франции, не должно финансироваться из английских налоговых поступлений. Духовенство, собравшееся вскоре после этого в соборе Святого Павла, дало разрешение на выделение десятины. В противном случае королю пришлось бы довольствоваться заверением, что он получит субсидию от следующего Парламента, если она ему действительно понадобится. Такой исход был крайне неудобным. Более важные из кредиторов короля, включая епископа Бофорта, получили залог в виде будущих таможенных доходов. Но король рассчитывал на субсидию для погашения крупных займов, которые его уполномоченные получили у менее сговорчивых кредиторов. Некоторые из них почти наверняка получили обещания о переуступке денег от сборщиков налогов, которые оказалось невозможно выполнить[902].
899
*Beaucourt, i, 457, 458–9; Jouvenel, Hist., 391; Monstrelet, Chron., iv, 40–1; Waurin, Rec. cron., ii, 361–2; Chastellain, Chron., i, 227–30. Оборона Нормандии: Foed., x, 99, 106–8, 112–13, 131; PRO C64/16, mm. 41, 40d. Шато-Гонтье: Joubert (1888 [2]). Доспехи: AN KK53, fols 82–87, 94vo.
900
Chron. R. St-Denis, iv, 462; Jouvenel, Hist., 391; Monstrelet, Chron., iv, 45. Бретонцы: *Beaucourt, i, 457, 461; BN Fr. 26044/5670–5672. Нарбон: BN PO 560/Burlin/2; 1208/de Fosseux/5; 1940/Mesieres/15, etc.; Preuves Bretagne, ii, 965.
901
Армия: Pseudo-Elmham, Vita, 307–8; PRO E101/70/4 (657–80), E101/70/5 (681–710), E101/70/6 (711–37); E101/50/1; BL Stowe 440, fols 42vo–43. Транспорты: PRO E403/649, mm. 3, 4, 7 (15 апреля, 9, 17 мая); Foed., x, 108–9. Займы: Foed., x, 96–8; PRO E401/696 (10, 13 мая); Steel, 162–3; Proc. PC, ii, 298–9; Harriss (1988), 94–101, 106–9.
902
Parl. Rolls, ix, 265 [1]; Foed., x, 110, 113–15; Rec. Convoc., v, 108; Harriss (1985), 150–1.