Страница 12 из 243
Спорная смена владельца германской короны не могла не вызвать ответной реакции во Франции. Герцог Орлеанский поддерживал личный союз с Венцелем I с момента их встречи в Реймсе в 1398 году. С другой стороны, Филипп Бургундский основывал свои династические амбиции в Нидерландах в основном на союзе с баварскими Виттельсбахами, которые контролировали имперские графства Эно и Голландия и вступили в браки с членами его семьи. Королева Изабелла, обязанная своим замужеством герцогу Бургундскому, была принцессой из рода Виттельсбахов. Обе стороны в немецком конфликте обратились к Франции за поддержкой или хотя бы за благожелательным нейтралитетом. В Париже королевский Совет был парализован внутренними разногласиями, оставляя каждой стороне возможность проводить свою собственную внешнюю политику. Герцог Бургундский увидел в смене режима в Германии возможность укрепить существующие союзы и возродить старый проект совместного французского и немецкого решения папского раскола. Он хотел обменять политическую поддержку Рупрехта на помощь в принуждении к отречению обоих Пап. Со своей стороны, герцог Орлеанский не был заинтересован в отречении Бенедикта XIII, и сразу же объявил себя сторонником Венцеля I. Он даже набрал французские войска для экспедиции по освобождению Франкфурта, который в то время осаждали союзники Рупрехта. Этот проект был оставлен только тогда, когда город пал в конце октября 1400 года и дело Венцеля I в Германии потерпело крах[38].
Не успокоившись, герцог Орлеанский занялся расширением своих союзов на имперской территории по краям владений Филиппа. Весной 1401 года он подкупил Вильгельма, герцога Гельдерна, и его брата Райнальда, который в следующем году сменит его на посту герцога. Вильгельм обещал принести оммаж Карлу VI за единовременную сумму в 50.000 экю и самому Людовику еще за 35.000 экю и обязался предоставить в распоряжение французского короля не менее 500 человек войска. Эти договоренности номинально были направлены против Англии. И действительно, они были уведены из-под носа английских послов, которые в тот самый момент пытались возобновить традиционные связи своей страны с Гельдерном. Однако герцог Бургундский считал себя настоящей мишенью этой сделки, и есть все основания полагать, что так оно и было. Гельдерн был одним из самых мощных, в военном отношении, из княжеств немецкого Рейнланда. Вильгельм был полководцем с европейской репутацией и давним региональным соперником Бургундского дома. В конце мая 1401 года Людовик Орлеанский въехал в Париж в сопровождении герцога Гельдерна и великолепной кавалькады сопровождающих. Ни герцог Бургундский, ни его брат герцог Беррийский не были извещены о новых союзах Людовика. Они были в ярости. В Нельском и Бургундском отелях были устроены grands grommelis (обструкции) против герцога Орлеанского. По словам хорошо информированного источника, это был момент, когда соперничество переросло в смертельную ненависть. В июне к Филиппу прибыл тайный эмиссара от Рупрехта, который к этому времени уже твердо определил герцога Орлеанского как своего врага. Главной целью его миссии было помешать планам Людовика, о которых до него дошли сведения, обручить свою малолетнюю дочь с Дофином. Но ему также было поручено, если представится возможность, обсудить с Филиппом Бургундским возможность французской поддержки кампании против тестя Людовика Джан Галеаццо Висконти в Северной Италии. Похоже, что эмиссар Рупрехта добился определенного успеха в реализации этих планов. Помолвка была тихо отменена и в течение лета он активно обсуждал с герцогом Бургундским, королевой и, возможно, другими видными французскими дворянами политический союз, который был бы направлен непосредственно против Людовика Орлеанского и Джан Галеаццо[39].
Далеко не ясно, чего Филипп надеялся добиться этим внезапным и опасным обострением конфликта с племянником. Наиболее правдоподобное объяснение заключается в том, что им двигало искреннее разочарование в связи с нарастающими трудностями, которые он испытывал, добиваясь своего в вопросах, имевших для него фундаментальное значение. Главным из них был папский раскол. Бенедикт XIII уже почти три года был лишен власти над французской церковью. Большую часть этого времени он был блокирован в своем дворце в Авиньоне. Но это никак не повлияло на упрямого старика. Филипп обвинял Людовика Орлеанского в том, что тот сорвал его проекты в Париже и тайно поддерживал Бенедикта XIII в Авиньоне. Очевидная решимость Людовика расширить свои интересы в регионах за северными и восточными границами Франции, в регионе, который Филипп на протяжении многих лет считал сферой своих интересов, стала новым поводом для разногласий. В июне 1401 года герцог Орлеанский убедил Карла VI взять имперский город Туль в Лотарингии под французскую защиту и назначить самого Людовика его опекуном, несмотря на громкие протесты Рупрехта. Через некоторое время после этого он начал добиваться от Карла VI уступки ему кафедрального города Турне, французского анклава на реке Шельда, епархия которого включала большую часть бургундской Фландрии. В следующем году Людовик Орлеанский совершит свой самый впечатляющий шаг против интересов своего дяди в этом регионе, захватив герцогство Люксембург, часть первоначальных семейных владений короля Венцеля I. Свергнутый король заложил его своим кредиторам. Людовику удалось заполучить закладную, а вместе с ней и право на владение Люксембургом. Эта сделка, которая в значительной степени финансировалась за счет поступлений от королевских налогов в его французских землях, обеспечила ему эффективный контроль над обедневшей, но большой и стратегически важной территорией между Мезом и Мозелем на северо-восточной границе Франции. Триумф герцога, должно быть, был тем слаще, что до этого по договоренности с залогодержателями этой территорией управлял герцог Бургундский. Гарнизоны и чиновники Филиппа были быстро выведены и заменены гарнизонами и чиновниками его племянника[40].
Все это было симптомами более общего перехода власти от старшего государственного деятеля к его дерзкому молодому племяннику, что могло только усилить гнев Филиппа. Однако его воинственность была тактической ошибкой. Она стоила ему нескольких важных голосов в королевском Совете, включая голоса других королевских принцев. Оказавшись вне игры, Филипп в июне 1401 года в ярости покинул Париж и отправился в свои владения, оставив поле боя своему сопернику. В его отсутствие Людовик Орлеанский взял в свои руки эффективный контроль над государственной машиной. По словам современного хрониста, который, по-видимому, был одним из домашних клерков Людовика, герцог Орлеанский "облек себя королевской властью, приняв на себя полный контроль над делами короля, а также королевы и их детей". Карл VI наслаждался периодом просветления рассудка, который, судя по всему, продолжался до сентября и его легко было убедить поддержать начинания своего брата. Людовик воспользовался возможностью отменить большинство крупных внешнеполитических инициатив, за которые отвечал его дядя. В начале августа 1401 года на личной встрече с братом Людовик добился от короля подписи на грамоте с публичным отречением от тех, кто держал Бенедикта XIII в осаде в его дворце в Авиньоне. Король заявил, что предоставляет Папе свою личную защиту и назначает самого Людовика его опекуном. Оппозиция была подавлена, а Симону Крамо, епископу Пуатье, одному из главных противников Бенедикта XIII в королевском Совете, было приказано прекратить являться в Совет. В Авиньон были отправлены двое приближенных Людовика, чтобы заверить Папу в желании французского короля уладить разрыв между ними и склонить кардиналов к соглашению с ним. Через несколько дней из Парижа в Милан отправилось еще одно посольство с инструкциями, полными комплиментов и заманчивых предложений, адресованных Джан Галеаццо Висконти. Тем временем из Брюсселя герцог Бургундский активно поощрял планы Рупрехта по вторжению в герцогство Джан Галеаццо[41].
38
Moranvillé, 494–9, *506; Reichstagsakten, iii, nos 213–18, 223, iv, no. 187; Chron. R. St-Denis, ii, 762, 766; 'Docs. Luxemb.', no. 110; Jarry, 238–9.
39
Герцог Гельдерна: Vaughan, 97–101; Gedenkwaardigheden, iii, 238–41; 'Docs. Luxemb.', nos 99, 104–5; Chron. R. St-Denis, iii, 8–10, 12; Jouvenel, Hist., 146; Reichstagsakten, iv, no. 297. Emissary: Reichstagsakten, iv, nos 294–6, 298, v, 153–6. Обручение: см. *Valois (1896–1902), iii, 241n1.
40
Туль: Reichstagsakten, iv, no. 300; 'Docs. Luxemb.', nos 111–12. Турне: Extr. Reg. Tournai, i, 51. Luxembourg: Vaughan (1962), 102–4; Schoos, 141–2; Nordberg, 171–2; Jarry, 273–5; 'Doc. Luxemb.', no. 119; Chron. R. St-Denis, iii, 42–4; Monstrelet, Chron., i, 35.
41
Itin. Ph. le Hardi, 314; 'Geste des nobles', 108; Choix de pièces, i, 212–13; Chron. R. St-Denis, iii, 10–12, 18. Папство: Choix de pièces, i, 203–7; Chron. R. St-Denis, ii, 766–8; Alpartil, Chron. Actit., 120–1; Ehrle, 'Neue Materialen', vii, 172–5; Valois (1896–1902), iii, 243–4; Reichstagsakten, v, nos 154–5.