Страница 36 из 278
23 сентября 1371 года Джон Гонт прибыл в Ла-Рошель, чтобы отправиться домой, в сопровождении большей части армии, которую он привел с собой из Англии. Его отъезд должен был привести к выводу по крайней мере трети английских войск, служивших в то время на юге Франции. Гонт принял все возможные меры для обороны Аквитании в его отсутствие. В каждую провинцию герцогства были назначены лейтенанты, все они были видными местными дворянами, что заметно отличалось от практики принца назначать на такие должности англичан. Большая часть имеющихся ресурсов была сосредоточена на обороне Пуату. На северной границе было создано несколько полуавтономных капитанств под командованием наемников, которые согласились охранять границу в обмен на прибыль, которую они могли получить от окружающих земель. Компания в составе Томаса Перси, сенешаля Сентонжа Джона Харпедена и пуатевинского дворянина Рено де Вивонна взяла на себя ответственность за крепость Ла-Рош-сюр-Йон и большую часть северо-западной границы. Эти люди должны были покрывать все свои расходы и выплачивать ренту в размере 500 марок в год из конфискации имущества изменников в их области и прибыли от набегов на Анжу и Нижнее Пуату. Монконтур оборонялся за свой счет другой компанией, организованной Уолтером Хьюиттом. Остальные замки пограничья были переданы другим капитанам практически на тех же основаниях. Гарнизоны были оставлены в основных уцелевших крепостях Гаронны и Дордони. Остальная часть герцогства была оставлена на произвол судьбы[161].
С жителей Лиможа было достаточно. Пока Джон Гонт ждал в Ла-Рошели попутного ветра, делегация горожан явилась к Карлу V в Париж, чтобы убедить его овладеть их городом и восстановить порядок в регионе. Маршал Сансер собрал 200 человек и отправился в Лимож так быстро, что не было времени даже провести смотр отряда. 14 ноября 1371 года Лимож официально подчинился королю Франции. Однако прошлый опыт заставил горожан опасаться слишком полного подчинения и они не позволили Сансеру и его людям сразу же войти в ворота. Сначала маршал от имени короля должен был подтвердить все древние привилегии горожан и предоставить новые, а затем в течение зимних месяцев выбить англо-гасконских рутьеров из замков, блокировавших дороги и речные пути вокруг города. В результате маршал официально вступил во владение городом только 26 апреля 1372 года. Но даже тогда жители Лиможа не стали снимать герб принца Уэльского со своих ворот. Они просто поместили над ними герб короля Франции. В течение многих лет этот символ оставался последним свидетельством официального английского присутствия в Лимузене[162].
Тремя десятилетиями ранее, когда Эдуард III только начал свою великую авантюру во Франции, Бенедикт XII, самый проницательный из авиньонских Пап, в пророческих тонах предупредил его о ее конечном результате. Король Франции, сказал он, сражается в своей собственной стране в окружении своего собственного народа, он может проиграть множество сражений, не проиграв войну, понести огромные потери и все же оправиться. Но Эдуард III, сражаясь с экспедиционными армиями на чужой земле, мог выигрывать битву за битвой и в итоге потерять все, что имел во Франции[163]. Как и все авиньонские Папы, Бенедикт XII был связан с Францией крепкими узами чувств, политического расчета и финансовых интересов. Но была и более бескорыстная причина того внимания, которое они уделяли англо-французской войне. Несмотря на явную симпатию авиньонских Пап к Франции, папство оставалось единственной организацией с международным престижем, способной продвинуть крупную мирную инициативу. 1370-е годы были последним периодом европейской истории, в котором папству предстояло сыграть эту роль.
Когда в 1369 году война возобновилась, правящим Папой стал Урбан V. Урбан V был избран в Авиньоне, но вернулся в Италию в июне 1367 года в сопровождении некоторых кардиналов и костяка администрации. Эксперимент провалился по ряду причин: постоянные войны между крупными городами папского государства, растущая угроза со стороны Бернабо Висконти, амбициозного деспота Милана, нищета и анархия Рима и Витербо, где проживал Урбан V. Эти факторы могли бы побудить его покинуть Италию, даже если бы англо-французская война не разгорелась в его отсутствие. Но когда он все-таки объявил о своем намерении вернуться во Францию, хорошо информированные современники полагали, что главной причиной его решения было искреннее желание примирить Эдуарда III и Карла V и наивная вера в то, что он сможет это сделать. Французское правительство, которое было несказанно встревожено отъездом Урбана V и делало все возможное, чтобы отговорить его, было вне себя от радости. Они послали флот галер, чтобы сопроводить Папу обратно через Средиземное море в Марсель. В конце сентября 1370 года, когда Роберт Ноллис жег деревни к югу от Парижа, а принц Уэльский возвращался после разгрома Лиможа, Урбан V прибыл в Авиньон[164]. Сразу после приезда он начал планировать новый раунд миротворчества. Он написал письма двум королям и назначил посредников, но ему не удалось продвинуться в выполнении своей задачи. Переезд подорвал его и без того слабое здоровье. Он заболел в ноябре и умер 19 декабря 1370 года.
Преемником Урбана V, избранным 30 декабря 1370 года, стал Пьер Роже II де Бофор, принявший имя Григорий XI. Григорий XI был племянником предыдущего Папы Пьера Роже, который был канцлером Франции, а затем десять лет правил в качестве Папы Климента VI (1342–52). Новый Папа имел много общего с Климентом VI: умный, культурный, обаятельный, он производил впечатление даже на своих врагов своими благородными манерами. Канцлер Флоренции Салутати, недруг папства, назвал его "осторожным и мудрым, скромным, набожным, милосердным, очаровательным и, что подобает такому великолепному правителю, полностью заслуживающим доверия и надежным". Эти гениальные качества были засвидетельствованы другими людьми, и Григорий XI, несомненно, обладал ими. Но они не мешали ему быть решительным политиком и проницательным дипломатом. В политике Григория XI преобладали две главные навязчивые идеи. Первая — это непоколебимое стремление вернуть папство в Рим, как это пытался и не смог сделать его предшественник. Для этого ему необходимо было укрепить Папское государство в центральной Италии и защитить его от экспансивных устремлений миланских Висконти, а позже — от самоуправляющихся городов его собственных владений. Это означало, что в его время бюджет папства в значительной степени был направлен на ведение череды дорогостоящих войн в Италии.
Второй навязчивой идеей Григория XI была его семья. Роже когда-то были незначительным дворянским родом из региона Нижнего Лимузена, более или менее соответствующего современному департаменту Коррез. Его стремительный взлет в середине XIV века был полностью обусловлен покровительством Пьера Роже I, когда он был канцлером Франции и когда он стал Папой Римским. В 1350 году, в ходе одной из самых впечатляющих сделок с недвижимостью того периода, Климент VI организовал покупку своим племянником (старшим братом Григория XI) виконтства Тюренн у разорившегося дома Комменж. Тюренн был самым богатым и могущественным владением в Нижнем Лимузене. Оно включало в себя большую крепость Тюренн, многочисленные вспомогательные крепости, замки и поместья, а также обширные владения, простиравшиеся от Брив на реке Коррез до Болье на Дордони. На момент избрания Григория XI Гийом Роже, виконт де Тюренн, был верным, но неактивным вассалом принца Уэльского. В конце концов, он подчинился французской короне в январе 1373 года. Два младших брата Папы были убежденными сторонниками герцога Анжуйского. Николя де Бофор, который был женат на наследнице крупного владения Лимёй на Дордони, недавно разместил французские гарнизоны во всех своих замках. Роже де Бофор был одним из капитанов лиможского Сите, попавших в плен к принцу Уэльскому в сентябре 1370 года.
161
PRO E364/5, m. 5d (Ланкастер); Froissart, Chron. (SHF), viii, 21, 32; John of G. Reg. (1372–76), no. 5; BN PO 2881, Cressovalle/2 (Крессвелл в Монконтуре).
162
A
163
Benoit XII (Benedict XII), Lettres closes et patentes intéressant les pays autres que la France, ed. J.-M. Vidal and G. Mollat (1950), no. 2871.
164
Vitae paparum, i, 375–6, 413; Salutati, Ep., i (1891), 141–2; Walsingham, Hist. Angl., i, 313; Mandements, nos. 741, 763, 935; *Prou (1887), 170–1.