Страница 262 из 278
В октябре 1398 года Болингброк отплыл из Дувра во Францию, сопровождаемый многочисленной свитой и значительным багажом. Он поселился в Париже, где мог быть в курсе английских дел. Болингброк был хорошо известен во Франции. Он участвовал в турнире вместе с цветом французского рыцарства в Сен-Энгельберте и воевал рядом с ними в Пруссии. Его тепло приняли при дворе, пригласили на пир дяди короля и поселили вместе со свитой в опустевшем великолепном особняке Оливье де Клиссона. Отсюда он начал искать союзников среди французских принцев. В течение короткого времени после своего прибытия он втерся в доверие к герцогу Беррийскому, и уже вел переговоры с ним за руку его дочери Марии, вдовы графа д'Э, погибшего при Никополе. Известия о хорошем приеме Болингброка во Франции и его возможной помолвке вызвали сильное раздражение при дворе Ричарда II. Графу Солсбери, который находился во французской столице для обсуждения вопроса о выплате приданого королевы Изабеллы, было поручено выразить протест. Герцог Бургундский вмешался, чтобы предотвратить дипломатический конфликт с Англией. Предложение о помолвке с Марией было отозвано[1173].
3 февраля 1399 года Джон Гонт умер в возрасте пятидесяти девяти лет в своем замке в Лестере. Хронисты едва ли сделали паузу, чтобы поразмышлять об исчезновении со сцены человека, который главенствовал в английской политике на протяжении почти всех последних двадцати пяти лет. Его смерть быстро уступила место более драматическим событиям. 18 марта 1399 года, всего через два дня после похорон Гонта в соборе Святого Павла, Ричард II объявил перед Большим Советом в Вестминстере, что изгнание Болингброка продлевается до конца его жизни и что все владения дома Ланкастеров конфискуются в пользу короны. Люди, собравшиеся послушать это объявление, поклялись поддержать это решение. Даже граф Ратленд, который был одним из главных бенефициаров этого акта, заметил, что это "ославит нас на весь мир". Жертвой указа короля стал первый человек в королевстве и это было прямое оскорбление всеобщих представлений о незыблемости прав собственности. Указ был принят без какой-либо формы юридического процесса. Для него не было представлено никакого обоснования. Ричард II претендовал на полномочия Парламентской комиссии. Но он был вынужден подделать протокол заседания Парламента в Шрусбери, чтобы наделить комиссию полномочиями, которые никогда не предусматривались при ее создании. Мотив Ричарда II, несомненно, был тот же, что побудил его изгнать Болингброка в первую очередь: страх перед соперником и потенциальным конкурентом. Но здесь также присутствовал элемент территориального строительства империи. Герцогство Ланкастер и три ланкастерских лордства в Уэльсе были основными строительными блоками в расширяющейся цитадели короля в Уэльских марках и северо-западной Англии. В то же время Ричард II предпринял шаги, чтобы исключить Болингброка из числа наследников престола. Даже будучи лишенным наследства изгнанником, Болингброк всегда нашел бы амбициозных людей, которые поддержали бы его, если бы он мог стать следующим королем Англии. Единственным другим человеком, имеющим серьезные претензии, был малолетний наследник Мортимеров, графов Марч, чье право на престол происходило от дочери второго сына Эдуарда III Лайонела Антверпенского, герцога Кларенса. В свое время Ричард II рассматривал идею продвижения притязаний Мортимеров, но в 1399 году его предпочтительным наследником стал его кузен и фаворит, граф Ратленд. Ричард никогда официально не назначал наследника, но в своем завещании он ясно дал понять, что ожидает, что его преемником станет стареющий и не амбициозный отец графа Ратленда Эдмунд Лэнгли, герцог Йоркский, которому Ратленд рано или поздно станет преемником[1174].
Сэр Уильям Багот был одним из многих в Англии, кто был напуган тем, как развивались события и написал частное письмо Болингброку в Париж с косвенным предупреждением о том, что должно произойти. Король, по его словам, был его заклятым врагом. Теперь у него не было другого пути, кроме силового решения вопроса. Известие о лишении Болингброка владений достигло французской столицы через несколько дней после этого послания, вероятно, в конце марта. Болингброк решил силой отстоять свое право на наследство отца. С ним в Париже находились несколько способных профессиональных солдат. Среди них были сэр Томас Эрпингем, который сражался вместе с Джоном Гонтом в Шотландии, при Бресте, в Португалии и Кастилии и сопровождал Болингброка в крестовом походе в Пруссии в 1390 году; и сэр Джон Норбери, еще один ветеран прусского крестового похода с почти тремя десятилетиями военной службы за плечами, который был одним из капитанов английских войск в битве при Алжубарроте. Болингброк установил контакт со своими друзьями и сторонниками в Англии. Он обратился к архиепископу Арунделу, находившемуся в то время в изгнании в голландском городе Утрехт, который не замедлил приехал к нему в Париж. Архиепископ привез с собой своего племянника Томаса Фицалана, наследника казненного графа Арундела, который недавно бежал из-под стражи в Англии. Болингброку нужен был порт для посадки на корабли на французском побережье и союзники во французском правительстве, которые позволили бы ему беспрепятственно продолжать свои приготовления. Сватовство к Марии Беррийской показало, что он не мог ожидать помощи от герцога Бургундского. Герцог Беррийский же, никогда не оспаривал мнения своего младшего брата, и лишь призвал своего английского протеже к осторожности и покорности. Поэтому Болингброк обратился к герцогу Орлеанскому[1175].
После многих лет, когда его амбиции были ущемлены, а с его мнением при дворе не считались, Людовик Орлеанский недавно начал открытую кампанию по оппозиции правительству своих дядей. Людовик заключил личные союзы с императором и немецкими князьями, которые перечеркнули бургундскую политику в Нидерландах. Он противостоял попыткам герцогов Бургундского и Беррийского заставить Бенедикта XIII покинуть престол и тайно достиг соглашения с осажденным авиньонским Папой. Он стал упорным противником, выступая против всего, за что выступал герцог Бургундский. В королевском Совете разгорелись страсти. Сообщалось о "ненависти, ревности и ссорах" между Людовиком и герцогом Бургундским. Миролюбивый герцог Беррийский был измучен своим племянником с такой жестокостью, которая шокировала его придворных. Большую часть этого времени Карл VI был в отлучке за закрытыми дверями своих апартаментов в отеле Сен-Поль. Но в феврале 1399 года король пришел в себя после почти годичной отлучки и оставался в здравом уме в течение нескольких месяцев. Вскоре после этого в столице разразилась эпидемия бубонной чумы, заставившая большинство принцев бежать в свои пригородные поместья или отдаленные владения. Это был критический момент. Людовик же остался в Париже и вновь сделал заявку на власть. Он обрабатывал своего ослабевшего брата в попытках наладить отношения. В официальной переписке Карла VI эти два человека описывались как неразлучные. Вскоре Людовик добился такого превосходства над королем, которое позволило ему на короткое время взять под контроль механизм управления государством. На несколько месяцев Людовик взял на себя ведение французской дипломатии. Он также занялся укреплением своего положения на будущее, частично перестроив администрацию и назначив своих клиентов в важнейшие департаменты, особенно в финансовый, где до сих пор главенствовали ставленники герцога Бургундского[1176].
Отношение Людовика Орлеанского к Англии было таким же сложным, как и все остальное в его импульсивной жизни. В какой-то степени его враждебность к Ричарду II была зеркальным отражением поддержки его Филиппом Бургундским, но было и нечто большее. Сам Ричард II глубоко проникся антиорлеанистской пропагандой окружения Филиппа Бургундского. Он считал, что Людовик стремится узурпировать французский трон, а болезнь Карла VI была вызвана его экспериментами с колдунами. Он открыто говорил об этом на встрече на высшем уровне с французским королем под Кале. Со своей стороны, Людовик не имел причин хорошо думать о Ричарде II и о сделке, которую Франция заключила с ним в 1396 году. Это была сделка Филиппа, направленная на защиту его интересов. В сознании Людовика она ассоциировалась главным образом с планом совместного англо-французского нападения на его тестя — предприятием, которое косвенно было направлено против него самого. В 1398 году жаждущий земель герцог Орлеанский снова поссорился с Ричардом II, когда начал интересоваться провинциями гасконской границы. Людовик стал лейтенантом короля на границе и взял на себя управление французскими гарнизонами. Вероятно, он стоял за вторжением французов в Перигор в том же году, в результате которого был изгнан Аршамбо VI, последний из независимых графов. Он, безусловно, был ответственен за лишение Аршамбо его владений по решению Парижского Парламента, которое произошло, когда герцог находился у власти в столице, и за то, что вскоре после этого он добился пожалования графства самому себе. Графы Перигора в течение нескольких лет поддерживали доверительные отношения с офицерами Ричарда II в Бордо и Аршамбо сразу же отправился в Англию, чтобы там найти помощь[1177].
1173
Chron. r. St.-Denis, ii, 674–6; CCR 1396–9, 339; Foed., viii, 48–50; Froissart, Chron. (KL), xvi, 115, 132, 141–51; AN KK253, fol. 80; Creton, 'Metr. Hist.', 374–5. О миссии Солсбери: Foed., viii, 52; PRO E364/32, m. 5 (Епископ Карлайла).
1174
Parl. Rolls, vii, 398–400 (87, 89), 428; viii, 81–3 (3–6); Great Chron. London, 76; Foed., viii, 77.
1175
Great Chron. London, 77; Chron. r. St.-Denis, ii, 676, 704–6; Walsingham, A
1176
Бургундия: Juvénal, Hist., 135; Chron. r. St.-Denis, ii, 564–70; Choix de pièces, i, 140–2; Nordberg, 152, 157–8, 163–4, 166–7. Папство: Vote de soustraction, 51–2; Alpartil, Chron., 88–91; Lehoux, ii, 413; Ehrle, 'Neue Materialen', vii, 93–4. Возвращение Людовика: Chron. r. St.-Denis, ii, 678, 684, 692; AN J517/2A (меморандум ок. сентября 1399); Lehoux, ii, 416–17, 418–19; Salmon, 'Lamentacions', 47–8; Nordberg, 44, 53–4, 55–6. Itineraries at Itin. Ph. le Hardi, 286–93; Lehoux, ii, 416n1, iii, 487–9; Troubat, ii, 813.
1177
Мнения Ричарда: Salmon, 'Lamentacions', 55–6; Coville (1932), 337–8. Перигор: Gall. Reg., iii, no. 13375; BN Fr. n.a. 20027/194; Lalande, 77–81, esp. 78; Chron. r. St.-Denis, ii, 648–50; Dessalles (1847), 301–7, *77–93. Официально грант был предоставлен только после января 1400 г.: ibid., *93–6.