Страница 29 из 188
Конечно, были признаки того, что Эдуард II, сменивший своего отца на троне в 1307 году, был нетерпим к ограничениям, которые налагали на него его феодальные обязательства перед французским королем. 31 декабря 1308 года он лично принес оммаж в Булони. Для человека, который был королем в своей собственной стране, эта церемония была унижением, и Эдуард II, к сожалению, не смог повторить ее в том количестве случаев, в котором его призывали. Филипп IV Красивый умер в 1314 году, и ему наследовали последовательно три его сына. Каждый из них требовал от Эдуарда II принесения оммажа, и один из них, Людовик X, втерся в доверие, призвав Эдуарда II стать судьей в суде пэров и нести военную службу во Фландрии. Эдуард II смог противостоять всем требованиям Людовика X, пока последний не умер в 1316 году. При Филиппе V злополучный оммаж был отложен на четыре года. В конце концов, в июле 1320 года в Амьенском соборе оммаж был принесен, но это было сделано с неохотой и без клятвы верности. Церемония сопровождалась беспричинной лекцией о нарушениях договора французами, а затем последовал ряд споров, в ходе которых участники утратили всю доброжелательность, которую предполагал акт оммажа. Когда в августе 1323 года Эдуарда II в очередной раз призвал к себе Карл IV, он грубо удалил французских послов и в письме сообщил своему "дорогому и любимому брату", что он слишком занят[115].
Отношения Эдуарда II с французским двором могли бы быть лучше, если бы он был более учтивым дипломатом и более способным политиком, но по природе вещей они не были близкими. За событиями в Амьене скрывались реальные претензии. Вернув свои старые владения в 1303 году, Эдуард I вернулся к своим старым проблемам, и эти проблемы теперь унаследовал Эдуард II. Мозаичная картина конкурирующих юрисдикций все еще существовала. Границы не были установлены. Старые споры не были разрешены. В 1311 году английское правительство предприняло решительную попытку раз и навсегда определить соответствующие права двух королей на юге Франции. Для этого была создана постоянная комиссия, в которую каждая сторона передавала все оставшиеся претензии. Попытка оказалась неудачной. Четыре английских и три французских комиссара встретились в январе в монастыре францисканских монахов в Периге. В течение пяти месяцев они обменивались искусно составленными юристами документами, в которых каждая сторона обвиняла другую в неправильном толковании и игнорировании четырех договоров, заключенных их правительствами после 1259 года. Были жалобы англичан, затем ответы французов, реплики англичан и череда заявлений и контрзаявлений, заимствованных из сложной процедуры гражданских судов, в которых подвизалось большинство участников. 2 июня 1311 года англичане удалились. "Эти разбирательства, — сказали они французским комиссарам, — ясно показывают, что вы не намерены соблюдать договоры, и поэтому нам бесполезно оставаться здесь". При наличии доброй воли и другой процедуры можно было бы чего-то добиться. Но юрисдикция, на которую претендовали французские суды в Аквитании, была проблемой, которая никогда не могла быть решена на конференции в Периге, поскольку Филипп IV Красивый настоял на исключении ее из круга полномочий комиссаров. По его словам, эти вопросы не подходили для дипломатии, поскольку касались отношений между королем и подданным. И в таких вопросах Эдуард II являлся подданным[116].
Французские чиновники уже возобновили неумолимое посягательство на южное герцогство Эдуарда II после десятилетнего перерыва, вызванного войной. Возобновились попытки заставить нотариусов датировать свои документы по годам правления французских королей. Время от времени французское правительство пыталось принимать законы для Аквитании, отдавая распоряжения правительству в Бордо, то изгнать евреев из герцогства, то изъять из обращения английские монеты, то воздержаться от налогообложения перевозок по Гаронне. По некоторым данным, французские сержанты объезжали Сентонж и Ажене, требуя от жителей заявить, кому они верны — англичанам или французскому королю, и угрожая репрессиями в случае неправильного ответа[117].
Слабость и некомпетентность правительства Эдуарда II, сменявшиеся время от времени вспышками агрессивной энергии, создавали жителей герцогства непреодолимый соблазн обратиться к Парижскому Парламенту. Английские чиновники жаловались, что эти апелляции серьезно усугубляли их трудности с наведением порядка в герцогстве. Апеллянты совершали всевозможные преступления во время рассмотрения их апелляций, зная, что на практике они не подпадают под юрисдикцию герцога. Папа Иоанн XXII говорил примерно то же самое в нескольких глубокомысленных письмах о состоянии английского герцогства. Это было правдой. В одном печально известном случае сам Парламент был вынужден согласиться с тем, что сеньор де Наваль в течение одиннадцати лет самым усердным образом подавал апелляцию, ежедневно прибегая к насилию над своими врагами. Это произошло в июне 1319 года. Вынеся ему приговор, Парламент выразил надежду, что французские сенешали в Тулузе и Периге пресекут акты воровства, изнасилования и убийства среди одиннадцати других видных гасконских дворян, которые были "временно освобождены от юрисдикции герцога как апеллянты по приговорам его офицеров"[118].
Маловероятно, что это предупреждение было услышано. Когда отношения французского короля с Англией были хорошими, он мог с сочувствием выслушать его жалобы. Практика обращения непосредственно в Париж без предварительных формальностей в виде обращения в герцогские суды была неортодоксальной, с чем Филипп IV Красивый согласился в 1310 году, и должна была прекратиться. Дальнейшие уступки были сделаны в 1313 году, когда оба короля встретились в Булони. Французским чиновникам на юго-западе было приказано сдерживать свой энтузиазм, и была предпринята серьезная попытка предотвратить злоупотребления защитой, предоставляемой апеллянтам. Она должна была предоставляться только в экстренных случаях с личного разрешения Филиппа IV, и то только самим просителям и их ближайшим родственникам, а не множеству последователей и вассалов[119]. Тем не менее, эти уступки, как правило, игнорировались королевскими чиновниками на местах, и они были забыты самими королями, когда их отношения стали менее сердечными. В 1324 году на рассмотрении в Парламенте находилось около сорока апелляций по нескольким сотням отдельных тяжб. Многие из этих апеллянтов пользовались королевской защитой в течение многих лет. Однажды в Бордо был арестован сержант французского короля, который, по всей видимости, свободно раздавал протекционные письма потенциальным апеллянтам. "Двор Франции с каждым днем вторгается в пределы вашей юрисдикции", — заметил городской Совет Бордо, докладывая об этом правительству в Вестминстере[120].
Со своей стороны Эдуард II и его чиновники в герцогстве прибегали ко все более жестким мерам в отношении апеллянтов. Король написал аббату Клюни, угрожая конфисковать имущество монашеского ордена в Англии, если клюнийский приор Сент-Этроп в Сенте не откажется от особенно неудобной апелляции. Королевские офицеры в Сенте избили членов общины. И это был далеко не худший случай. Впрочем действия королевских чиновников были совершенно неэффективными. Политика запугивания апеллянтов спровоцировала гораздо больше судебных разбирательств в Парламенте, чем предотвратила[121].
Самыми громкими делами этих лет были последовательные апелляции сеньора д'Альбре в период с 1310 по 1324 год. Его плодовитая семья, самая могущественная в Гаскони, главенствовала в землях к югу от Бордо и пользовалась влиянием и союзами, проникавшими во всю юго-западную Францию. Мотивы сеньора д'Альбре почти не вызывают сомнений. Он хотел вести свою жестокую борьбу против соперничающих гасконских кланов, не стесняясь судей и чиновников короля-герцога. Некоторые из его ссор с английскими сенешалями были спровоцированы по пустяковым поводам с намеренной целью освободить себя от их юрисдикции. Другие возникли непосредственно в результате попыток правительства в Бордо призвать его к порядку. Апелляция д'Альбре к сенешалю в 1312 году касалась защиты его владений в Ландах небольшой французской армией: в 1312 году там было 50 человек кавалерии и 200 пехоты. Эдуард II был вынужден выкупить апелляцию в следующем году за крупную сумму. Но, несмотря на урегулирование, и несмотря на их положение в самом сердце герцогства, сеньоры д'Альбре продолжали уходить из орбиты английских королей в орбиту французских[122].
115
TR, i, 166–7; *Déprez (1), 20n; Chaplais (4), 144–5,153–4.
116
Cuttino (2), 87–100; Chaplais (2), 280–4.
117
Chaplais (5), 454, 459–60, 465–6, *469; Gascon Reg. A, 679–80; Doc. rél. à l'Agenais, ed. E. Langlois (1890), 299–300.
118
Doc. Pontificaux, i, 207–11, 213–5; RF, ii, 176–7; AP 1254–1328, nos 5823–4, 7265; Textes rél. à l'hist. du Parlement, 187–98; Champollion-Figeac, Lettres, ii, 46–7.
119
Champollion-Figeac, Lettres, ii, 40, 54; Gavrilovitch, 102; RF, ii, 270.
120
WSS, 38–9; RF, ii, 334.
121
CCR 131–23, 715–6, 721, 722; AP 1254–1328, no. 6781.
122
Rôles Gascons 1307–17, nos 713–15, 734–5, 797–800, 1081, 1169, 1185; TR, i, n. 204–5; PRO SC8/9418, 11657, 11659; Marquette, 420–57.