Страница 27 из 188
Эдуард I не стремился к этому конфликту. Его усилия были сосредоточены на его собственном королевстве и Шотландии. Он также был искренне готов к компромиссу. Поэтому он приказал своим подданным соблюдать мир с нормандцами и заявил, что готов привлечь к суду всех злоумышленников в своих владениях, если Филипп IV сделает то же самое в своих. В качестве альтернативы Эдуард I предложил арбитраж. Эти предложения Филипп IV посчитал "бесчестными для себя и своего королевства". Они потребовали бы от него вести дела с Эдуардом I на условиях равенства между одним монархом и другим, тогда как это был вопрос, который касался юридических прав его короны в отношении подданного. Поэтому он предложил решить его в своем собственном суде. Осенью 1293 года Эдуард I послал своего брата Эдмунда Ланкастера на переговоры с Филиппом IV в Париж так как у того было много друзей при французском дворе. Его супруга (которую он взял с собой) была матерью французской королевы. Но Эдмунд был слишком доверчив, и нет сомнений, что его просто обманули. Филипп IV сказал ему, что Эдуард I технически нарушил приказ Парламента и он (Филипп IV) не может отозвать вызов английского короля-герцога в Парижский Парламент, не потеряв лица перед своими более агрессивными советниками. Поэтому Эдуарду I пришлось бы претерпеть короткую, номинальную оккупацию своих французских владений. Было заключено тайное соглашение. Один или два человека короля Франции будут допущены в главные опорные пункты Аквитании, но реальный контроль останется за существующими гарнизонами. После приличного промежутка времени (предлагалось сорок дней) будет заключен официальный договор. Филипп IV отзовет вызов в Парламент и милостиво вернет герцогство. Эдмунд согласился с этим планом. В феврале 1294 года был составлен проект договора, и сенешалю Гаскони были отправлены инструкции принять французских офицеров. В последующие недели к "одному или двум людям" присоединились многие другие. В Париже английские переговорщики стали проявлять беспокойство. В апреле они напомнили Филиппу IV о его обещаниях и получили успокаивающий ответ. Среди его советников была некоторая оппозиция, сказал им Филипп IV и если в своих публичных заявлениях он и казался суровым, то только для их слуха. Успокоенные этим, английские послы спокойно слушали, как король говорил своему Совету, что вызов не будет отозвана без их согласия. Но 5 мая 1294 года Филипп IV неожиданно вошел в зал заседаний Парламента и назвал имя Эдуарда I. Нанятые Эдуардом I адвокаты бросились вперед, чтобы узнать, что происходит, и попросить отсрочки. В этом было отказано, и Эдуард I был объявлен уклонившимся от явки в суд. 19 мая герцогство было конфисковано. На юге офицеры Филиппа IV захватили основные города и замки[106].
Французы оставались в Аквитании в течение девяти лет. С расстояния своей английской столицы Эдуард I понял стратегические трудности ведения войны в герцогстве против державы, которая постоянно находилась у его границ. Французская армия могла быть собрана в Перигоре и Лангедоке в течение нескольких недель. Английская реакция заняла гораздо больше времени. Вассалы Эдуарда I не были обязаны служить ему за морем, а если они вообще соглашались на это, то им должны были хорошо платить. В портах южной Англии нужно было реквизировать транспортные суда. Нужно было найти провизию. Ветры не всегда были благоприятными. Это был очень медленный и дорогостоящий процесс. Война в Гаскони, хотя она велась неспешно и длилась всего четыре года, стоила Эдуарду I около 400.000 фунтов стерлингов, больше, чем он потратил на большие армии, которые он собирал для войны в Уэльсе и Шотландии, и намного больше, чем та же война стоила Филиппу IV Красивому[107].
Несмотря на трудности, Эдуарду I удалось отправить небольшую армию в Аквитанию в октябре 1294 года. Она плыла вверх по Гаронне под командованием Жана Бретонского и захватила несколько важных опорных пунктов, включая Бург, Блай и Рион. Байонна была освобождена от французов в январе 1295 года с помощью горожан. К весне большая часть южной части герцогства вновь оказалась в руках англичан. Но подкрепления приходили медленно, а задолженность по выплате жалованья увеличилась. Снабжение представляло огромные проблемы для армии, которая сражалась на дружественной территории и не могла жить за ее счет. Жан Бретонский был отбит от Бордо, где находился сильный французский гарнизон. В марте 1295 года Карл Валуа прибыл в герцогство со свежей французской армией. Английские войска в Рионе взбунтовались, и Карл отбил город в Вербное воскресенье, "не процессией с пальмовыми ветвями, а яростно с копьями", говорит хронист. Французы быстро восстановили свои позиции в долине Гаронны. Еще одна английская армия, меньшая, чем первая, прибыла в герцогство в 1296 году под командованием Эдмунда Ланкастера, но он оказался не более способным захватить Бордо, чем его предшественник. В течение нескольких недель после прибытия армии ее средства были исчерпаны, а командир умер. Эдуард I сохранил плацдарм в Аквитании, но больше мало чего добился[108].
Из этих унизительных событий были сделаны некоторые интересные выводы, ставшие источником одной из великих стратегических ортодоксальных доктрин сменявших друг друга английских правительств на протяжении XIV века. Судьба Аквитании, согласно этой точке зрения, могла быть решена только на севере, в политическом сердце Франции, где французский король был наиболее уязвим для давления и где англичане имели наилучшие возможности для его применения. Первая попытка Эдуарда I в этом направлении была дорогостоящей неудачей, но, тем не менее, она стала вдохновением для стратегии его внука в начале Столетней войны. В 1294 году английские дипломаты создали широкий союз между территориальными князьями Священной Римской империи, чьи земли граничили с Францией на севере и северо-западе. У этих людей были свои претензии к жадной французской монархии, и их легко убедили организовать скоординированное вторжение в северную Францию в обмен на щедрые денежные субсидии, которые предлагал Эдуард I. Однако, когда настал момент, никто из них ничего не предпринял, кроме зятя Эдуарда I графа де Бара. Он вторгся в Шампань в 1297 году и потерпел сокрушительное поражение. А германский король, Адольф Нассауский, принимал взятки от обеих сторон.
Эдуард I нашел несколько лучший инструмент для достижения своей цели в лице графа Фландрии, Ги де Дампьера, впечатлительного колеблющегося человека, которому было уже за семьдесят, не идеального союзника, но государя, заинтересованного в борьбе с Филиппом IV Красивым сильнее, чем немцы. В июне 1296 года долгая тяжба в Парижском Парламенте между Ги и олигархией Гента, которой Филипп IV позволил затихнуть в течение нескольких лет, внезапно возродилась. Филипп IV вызвал своего вассала-графа в суд и одновременно объявил, что берет под свою защиту фламандские города Гент, Брюгге, Ипр и Лилль. Последовательность событий была удивительно похожа на ту, которая двумя годами ранее привела к конфискации герцогства Аквитания. Однако, в отличие от Эдуарда I, граф Фландрии на суд явился, хотя это было глубоко унизительным для него. На глазах у представителей своих подданных его заставили заплатить штраф и отдать свои владения в руки короля, чтобы получить их обратно по королевской милости. Вернувшись во Фландрию осенью 1296 года, Ги сразу же вступил в переговоры с королем Англии. Военный союз был заключен 7 января 1297 года и Эдуард I выплатил Ги 6.000 фунтов стерлингов. Через два дня Ги официально отказался от оммажа французскому королю.
Предприятие закончилось катастрофой. Эдуард I не смог выполнить свои обещания. На родине его требования денег и людей вызвали открытое сопротивление и, в конечном итоге, серьезный конституционный кризис. Французская армия вторглась во Фландрию в июне 1297 года, прежде чем английские войска смогли прибыть, а когда 23 августа они высадились, кампания была уже проиграна. Единственным сражением, в котором участвовали англичане, было подавление беспорядков против их фламандских союзников в Генте. Эдуард I поспешно покинул Фландрию, и когда в 1300 году французы вторглись на территорию, оставшуюся у Ги, он бросил графа на произвол судьбы. Армии Филиппа IV без труда заняли Фландрию, а Ги был арестован и помещен в замок в Компьене.
106
RF, i. 794–5, 800; Champollion-Figeac, Lettres, i. 406–8, 424–9; Chaplais (2), 272; Rishanger, Chron., ed. H. T. Riley (1865), 137–8; Guisborough, Chron., 241–3.
107
Prestwich (1), 171–2.
108
Rôles Gascons, iii, pp. cxxxiii–clxvi.