Поехали!

— Поеду к приятельнице. Подумаем, что можно сделать, — уговаривала себя Ивановна, хотя понимала, что дела ее совсем плохи.

— Слава Богу, что еще есть на свете добрые люди, — думала, утирая набежавшие слезы. — Поживу, а там как Господь определит. Уж недолго осталось топтать эту грешную землю, скоро и на покой.

— Где же автобус? Уж продрогла вся? — поерзала бабка.

Тут послышался звук подъезжающей машины.

— Ну, вот и он, наконец, а то совсем замерзла.

Подтащив свой мешок к подножке автобуса, старуха попыталась поднять его на ступеньку и с тоской поняла, что уже не сможет сама это сделать.

Парень, сидевший в машине, подскочил:

— Сейчас-сейчас! Я помогу, бабуля!

Внес мешок, помог самой Ивановне взобраться на подножку и проводил до сидения.

— Спасибо, сынок!

— Ничего, мне не трудно.

— Правильный парень! — улыбнулся про себя Герман.

— Куда ехать-то тебе, бабуля? — спросил Толян, перехватив мешок у Антона, и поддерживая ее под руку.

— До последней остановки, сынок.

— Тогда давай сюда на эти задние места, чтобы тебе не мешали и ты никому.

— Ну, что, устроились? — крикнул водитель, оглядываясь назад.

— Можно двигаться — ответил Толян. — Поехали, командир!

— Поехали, — тихо вздохнула Ивановна, отвернулась к окну.

Глава 2. Переход

Автобус, натужно урча, сдвинулся и покатился дальше.

— Нет, — подумала Клара, — задам я, своему любимчику, за такую мою поездку. Точно опоздаю! — покачала головой.

Ветер усилился и разогнал туман.

— Погодка что надо! — раздался голос сзади нее.

Клара обернулась. Голубые глаза парня, сидевшего рядом со старухой, смотрели весело и озорно.

— Красив, — подумала она. — Наверно такие вот глаза и нравятся женщинам.

Ей нравились другие мужчины волевые строгие, похожие вон на того гражданина, что стоял у передней двери, держась за перекладину.

— Надо же! Ни разу не повернулся в ее сторону. Скажите, какие мы гордые! Ну и ладно, обойдемся! — обиделась Клара.

Она давно привыкла, что мужчины оборачивались когда она проходила мимо. Яркая, умная, сильная она всегда нравилась мужской половине и не только у нас, но и в других странах, где приходилось бывать по работе. Со знанием пяти иностранных языков и силы воли, она в свои тридцать восемь лет многого добилась, и сумела сохранить и молодость и красоту. Смесь кровей и твердость характера, позволяла ей добиваться успехов не только в работе, но в личной жизни. Последний ее любовник только недавно получил отставку и сердце было свободным.

Но она была не права. Герман заметил ее сразу, как вошел в автобус. Она ему понравилась и сердце ухнуло.

— Давно со мной такого не было! — думал Герман, незаметно наблюдал за ней.

Сейчас он мучительно пытался представить, кем же она работала и работала ли вообще.

— Может так рано от своего любовника едет? Нет, не похоже. Слишком самолюбива и горда. И божественно красива! Хотелось бы познакомиться. А как подойти? Что-то надо придумать.

Ветер стихал, и дождь мелко сыпал за окнами.

— Ой, что это?

Крик покатился по салону.

— Стойте! Стойте! — кричала одна из девушек, вглядываясь в свое окно, и показывала пальцем. — Там кто-то лежит! Вон! Совсем рядом с дорогой!

Машина чихнула и остановилась.

— Что случилось? — обернулся водитель.

— Там…там… — на ее лице читался ужас.

Сквозь мутную пелену Герман разглядел тело, лежавшее около дороги. Все бросились к окнам.

— Господи! Кто же это? — перекрестилась старуха.

— Сейчас посмотрим! — бросил Толян и выскочил через открывшуюся дверь наружу. За ним спрыгнул и Герман.

На обочине дороги лежало тело женщины в странной позе, как будто она спала, свернувшись от холода. Старое пальтишко, грязное и короткое, едва прикрывавшее колени, сбившийся платок, рваные шерстяные чулки, да еще и без одного ботинка.

— Что будем делать? — спросил Толян у Германа, принимая его главенство.

— Надо перевернуть и посмотреть, жива ли.

— Вряд ли, — брезгливо сморщившись проговорил сквозь зубы и сплюнул. — Знаю я таких, — вспоминая свою непутевую тещу. — Надо вызывать милицию. Пусть они разбираются.

Герман наклонился и перевернул тело. Она была молода, очень молода, почти девочка.

— Вот это да! — прошептал Толян. — Может еще жива?

Герман приложил два пальца чуть ниже уха. Жилка билась.

— Она жива, — выпрямился он. — Срочно звоните в скорую и милицию.

— Милицию-то зачем? — удивился Толян.

— Посмотри, рана на голове.

Около уха, где щупал Герман, запеклась кровь.

— Предполагаете покушение на убийство? — прошептал, округляя глаза.

— Я не предполагаю, — раздраженно ответил полковник, — я знаю одно, что она пока еще жива и это главное.

В это время к ним уже подбегали Клара и девушки.

— У вас есть телефон? — обратился Толян к Кларе.

— Да, вот, пожалуйста. Она, что, мертва?

— Нет, пока жива.

Клара вытаскивала из сумки сотовый, и руки ее тряслись.

— Дайте мне! — раздался голос у нее за спиной.

Николай взял трубку и начал набирать номер милиции.

Телефон не работал. Она забыла поставить его на подзарядку!

— Выбросите на мой огород! — раздраженно бросил Николай. — Вот, что ребята. Давайте ее в машину. Тут недалеко пункт скорой помощи. Довезем туда, и там уже все решат без нас.

Трое мужчин бережно подняли девушку и понесли к автобусу. Клара бросилась вперед и, вскочив на подножку, помогала принимать тело. Втащив с большим трудом, они приподняли ее над грядушками и понесли на заднее сидение. Старуха, охая, принялась помогать, подкладывая под голову свой мешок. Расстегнув пальто, чтобы найти хоть какие-то документы, Толян охнул.

— Да она беременна!

— Как! — Герман сжал зубы. — Ах, твою же мать! Кто же этот гад?

Молчание повисло в воздухе.

Первой опомнилась Клара:

— Да, поехали быстрее, что стоите!

Николай бросился в кабину.

— Стойте! — услышали голос одной из девушек с улицы.

— Давай быстрее! — крикнул Николай. — Что ты там ищешь?

Запыхавшись, девушка вскочила на подножку.

— Я нашла там, рядом с ней сумку. Может быть ее, — выдохнула она и упала на сидение.

Автобус рванул с места. Старуха возилась, причитая, возле безжизненного тела. Клара достала из косметички французские духи и прикладывала к ране на голове, а старуха отмачивала запекшуюся кровь с лица и шеи. Толян снял башмак и пытался растереть замершие ноги.

Девушка, что нашла сумку, никак не могла открыть её, заел замок. Герман отобрал у нее баул, рванул и выдрал вместе с куском материи. Все содержимое выпало на пол.

— Что это? — ахнули девушки, показывая на пистолет, который вывалился из сумки.

Подняв с пола оружие, Герман повертел его в руке.

— Хорошая игрушка, — сказал он задумчиво. — Макаров. Новенький, но не полный комплект. Но как он попал в сумку?

Дело приобретало скверный оборот.

— Там еще что-то есть? — и Толян, наклонившись, подбирал с пола мелкие вещи.

Девушки помогали и наконец все было сложено на сидении — кошелек с мелочью, расческа-щетка, зеркальце и ключ странной формы, больше похожий на гаражный. И все. Документов не было.

— Ничего нет, даже какой-нибудь бумажки. Кто же она? — и Толян с жалостью посмотрел на бледное юное лицо.

Герман внимательно осматривал пистолет. С тыльной стороны он заметил прилипшие несколько волосков и понял, что удар был нанесен рукояткой.

— Думаете, что именно этим? — спросил Толян, наблюдая за действиями Германа.

— Думаю, что удар был нанесен рукоятью и, судя по ране, прошел вскользь и поэтому она еще жива. А вот, что без сознания, то это плохо. Нужна помощь и немедленно.

Старуха запричитала, а Клара спросила:

— Думаете, еще можно спасти?

— Я думаю, — резко сказал Герман, — что ее срочно надо показать врачу. Еще есть вопросы?