Плоды мести

Михель хмыкнул.

— За дело, между прочим, проклял.

В разум прилетел образ бьющегося о стену рогатого лба.

— Поражаюсь отсутствию логики у вас смертных. Если ты о попытке надругательства над прекрасной дочерью бога, то поинтересовался бы для начала, откуда у бога вообще взялась дочь.

— Продолжай, — бесстрастно произнес Михель.

— Боги могут попасть на Лумею только в виде аватаров, вселяя свой дух в подходящее тело смертного. Королева Фарукона замужем и счастлива в браке. И тут у нее вдруг рождается дочь, папой которой считается бог. Как ты думаешь, если факт измены официально установлен, почему коварная изменщица до сих пор жива?

— Потому что измена не была добровольной, и король об этом знал, — заключил монах.

— И после этого Му-Кирин лицемерно проклинает Каввеля за то же самое, — добавил Лю. — А точнее, всего лишь за попытку. Ну, не двуличная ли скотина? И мы еще даже не знаем, зачем ему вообще все это понадобилось. Готов поспорить, что это часть какой-то грандиозной божественной интриги.

Михель поморщил лоб, рассматривая поверженного аватара.

— Точно не знаем? — поинтересовался он.

— Я тебе когда-нибудь говорил неправду? — возмущенно ответил Лю. — Жахани не лгут!

— Я это знаю только со слов врага рода человеческого. Может, ты меня обманываешь, и его замыслы были благими, даже если он пользовался не совсем похвальными методами. Может, ты просто толкаешь меня на преступления, потому что ты само зло?

Жахани помолчал, а потом в разум Михеля прилетел образ умиротворенной улыбки.

— Перестань меня виноватить во всех грехах и запомни наконец: творить зло ради зла не-вы-год-но! Мы придерживаемся принципа разумной необходимости. Если надо, можем и добро сделать, когда у нас есть к этому интерес. И потом, добро и зло — это выдуманные вашими мыслителями категории. Знай, что ты, победив этого аватара, отсрочил конец света. Возможно, даже отменил. Это, по-твоему, добро или зло?

— Добро, конечно, — уверенно ответил Михель, — если все так, как ты говоришь.

— Вот, — обрадовался жахани. — А теперь представь, что этот божок искренне верил, что как раз его планы должны спасти мир, но ты ему эти планы испортил. Это еще добро или уже зло?

— Зависит от того, прав он был или нет, наверное, — задумался монах.

— А если он был прав, но частично? А если бы он спас мир, а потом из-за его спасения миру гарантированно пришел бы конец, но позже? Нет однозначного зла и добра, и быть не может.

Михель сосредоточился и попытался представить в голове образ оттопыренного среднего пальца, чтобы отправить жахани.

— Растешь, — картинно восхитился тот. — Еще немного и сможешь общаться на равных с позолотой на моем копыте. Возвращаемся на материк. Там образовалось неотложное дело.

***

Михель расплатился с капитаном, немного накинул сверху за то, что тот не задавал лишних вопросов, и сошел на берег. Золото мужчина перед отъездом позаимствовал в котомке Гарба, где внушительная сумма завалялась еще со времен продажи камушков, добытых в фамильном склепе ди Лёве. Формально, монах от своей доли отказался еще тогда, поэтому испытывал легкие угрызения совести, будто бы взял не свое. «Как-нибудь постараюсь вернуть», — подумал он, и настроение сразу улучшилось.

Качка уже порядком приелась, поэтому дорога, ведущая из порта к центру человеческого города с романтичным названием Олива, приятно радовала своей незыблемостью. Оливковые деревья здесь встречались на каждом шагу, так что название вполне соответствовало действительности. Изредка приходилось уворачиваться от груженой телеги или проталкиваться мимо снующих туда-сюда торговцев, матросов и прочего рабочего люда.

— Куда направляемся? — спросил он у дьявола, когда дорога приблизилась к жилым домам, а встречный людской поток иссяк, оставив на пути лишь несколько чумазых босоногих ребятишек, весело играющих в догонялки.

— Тут недалеко, всего пара дней пути в горы, — ответил жахани.

— Если я хорошо помню эти края, там обитают орки.

— Они самые, злобные и кровожадные. В принципе, можем подождать и в этом уютном городишке недельку-другую, — вкрадчиво сообщил краснокожий шантажист. — Орда как раз успеет за это время собраться и подойти к его стенам. Если поторопишься, успеешь это предотвратить.

— Здесь же нет стен, — Михель на всякий случай еще раз окинул город взглядом и обнаружил только невысокие земляные валы на окраине.

В ответ послышался издевательский смешок.

— Именно, как и шансов выжить у большинства мужчин этого городишки. По пути варвары просто обойдут две королевских крепости и сметут дружину местного герцога. Потом немного поубивают, пограбят, понасилуют, сожгут корабли в порту и с богатой добычей и невольницами вернутся восвояси. Только это отвлекающий маневр. Основные силы должны обрушиться на Храм Творения. Знаешь такой?

— Рыцари храма надолго отобьют у них охоту соваться в чужие земли, — улыбнулся Михель.

— Я бы не был так уверен, учитывая, кто поведет племена на этот раз, — Лю прислал картинку подмигивающего глаза.

— Дай угадаю, — иронично ответил на это Михель, — сам аватар Бурхана. У нас же тут нашествие аватаров.

В голове возник образ жутковатого одноглазого орка, под восторженный рев толпы легко отрывающего голову у менее крупного, хотя и столь же свирепого зеленокожего. Михель встревожился, сообразив, что Лю не шутит. С процедурой «выборов» вождя в орочьих племенах монах уже сталкивался, и картина оказалась на редкость похожей.

— Опять угадал. Он объединил девять самых крупных племен, так что войск у него теперь достаточно. Если вызовешь его на кулачный бой при подданных, он не откажется. Твоей силы он не знает, так что победа у тебя в кармане. А как только племена лишатся вожака, союз тут же распадется.

— И как мне прикажешь подобраться к нему на такое расстояние, чтобы он успел принять мой вызов?

— Эй, а почему я за тебя все должен решать? Прояви смекалку!

***

Городской голова улыбался. Мило, снисходительно, честно и открыто заглядывая прямо в настороженные серые глаза монаха и всей душой желая, чтобы тот скорее ушел и больше не отнимал драгоценное время важного государственного мужа. Просто прогнать святого человека не позволяло воспитание.

Что еще остается делать, когда является какой-то голодранец и заявляет, что хочет предупредить о готовящемся нашествии? Да в Оливу каждую неделю приходят всевозможные предсказатели конца времен, обличители гномьего заговора и прочие очевидцы «Пустоты, что за краем», чтобы проповедовать свою ересь.

А с орками мир уже почти сто лет. Они сюда каждые три месяца на ярмарку приезжают и спокойно торгуют медом, пушниной, солью и иногда рабами. Если бы не старый дурацкий закон, им бы уже и дома разрешили строить в черте города. С вождем племени Серой плети даже выгодное совместное предприятие имеется. С чего бы ему нападать?

— К сожалению, мы не можем прямо сейчас уведомить ни герцога, ни тем более короля. И в Храм Творения тоже отправить никого не можем. Совершенно нет свободных людей, знаете ли.

— Я не шучу. Клянусь Вседержителем, орда собирается!

— С чего вы решили, что нападение непременно нацелено именно на наш город? — возразил чиновник. — У нас мир и точка!

Михель ушел, так ничего и не добившись.

— Убедился? — спросил Лю спустя десять минут, дав человеку достаточно времени насладиться неудачей. — Потерял время, но за упорство хвалю. Наведайся к местному герцогу, что ли. Ты как раз идешь в сторону его владений.

— Я его знаю. Он напыщенный болван и не будет меня слушать.

— Действительно, может не прислушаться, — пробормотал жахани. — Хм, небогато: обжорство, лень, тупость, тщеславие. Первый-второй круг не дальше, и то если сильно постарается. Знаешь что, предложи-ка ему отпущение грехов в обмен на священную войну против орков. Он суеверен, труслив и считает, что на небеса все равно не попадет, а тут такая возможность.