Этот огонь внутри

– Андрей за ним заехал на машине, я тоже выбежала из дома, хотела с ними поехать тебя искать. Так Лёха в своей обычной манере, как завёл шарманку про то, что Ветрову надо уже научиться управлять своими женщинами, чтобы они потом не приносили столько неприятностей. Получил за это по лицу, благо не сильно, хоть с фингалом не ходил. Но замолчал. Решил на мне оторваться.

– Как?

– Не разрешил с ними ехать. Сказал: «сиди, женщина, дома, я сам разберусь». Мне! Твоей подруге, которая с ума чуть не сошла от всех этих новостей! Да я помочь могла! Я хотела! Даже с Ветровым не дал поговорить! Типа Андрей и так на грани, а я только хуже сделаю. Я психолог, блин! Я успокаивать умею!

– Тихо, тихо, Маш, – Вика положила руку ей на запястье, пытаясь убавить громкость её возмущения, потому что со стороны других столиков на них повернулись головы и устремились взгляды.

Маша осеклась, выдохнула и продолжила уже намного тише.

– Вот этим он меня и бесит, тоже мне нашёлся настоящий мужик, я ему не покорная девица-красавица дома сидеть. Пошёл он со своими замашками!

– Он же волновался?

– А я нет? А обо мне он подумал? Мне пришлось самой в отделение ехать и там народ пытать, чтобы они хоть что-то сказали по твоим поискам, пока Разумов где-то с Андреем мотался. Да меня там пинали, как истеричку какую-то, не знали, в какой кабинет запереть, чтобы отстала. Чуть в камеру не заперли. Один только патрульный отговорил, знакомый ваш, Серёжа, кажется. Вывел меня тихонько на улицу и сказал, что будет держать в курсе по поискам, телефонами обменялись, и он мне сообщения писал обо всём, что предпринимали. Когда из моргов ответ пришёл и из больниц. Когда они водолазов в озеро отправили.

Вике от этих рассказов хотелось спрятаться куда-нибудь под стол. Это ведь получается, что косвенной причиной разрыва Маши и Разумова стала тоже она. Блин.

Официант принёс большие тарелки с венскими вафлями с яйцом пашот, беконом и сыром, политые аппетитным соусом. Маша на время отвлеклась от своего эмоционального рассказа и принялась пилить вафли на кусочки, видимо, всё ещё пытаясь успокоиться. Воспоминания о тех днях никого из их компании не могли оставить равнодушными и Вике начало казаться, что её отношения с Андреем приносят слишком много разрушений. Словно это не любовь, а какое-то стихийное бедствие.

– Ты не думала, что он просто очень волновался и хотел защитить тебя? – спросила Вика, когда официант принёс две чашки парящего кофе и поставил на стол.

– Все волновались, все хотели защитить другого. Он, конечно же, Андрея хотел защитить больше всего. Но я-то могла помочь! Меня не надо защищать! Я не беспомощная барышня в беде, тем более со мной ничего не случилось. Это с тобой случилось что-то страшное и непонятное.

– Я тоже считала, что я не беспомощная барышня, однако вот так вот вляпалась.

– Ты всё равно сама сбежала, так что этим двум героям даже подвиг себе не припишешь.

– Андрей вытащил меня из горящего дома, – зачем-то добавила Вика, неосознанно пытаясь защитить от такого наговора своего мужчину. Куда уж более героический поступок? Но при этом «мужчина» Маши остался выглядеть совсем не героическим, поэтому поздно, но она пожалела об этом.

– Вот именно! – Маша воткнула вилку в вафлю и оставила её там торчать, пока она взяла в руки горячую чашку и отпила. – А этот только громче всех орал!

– Маш, ты несправедлива к нему, мне кажется.

– А он несправедлив ко мне! – нахмурилась она, – и вообще! Я не планировала никаких отношений ближайшие… всю жизнь.

– Ты что теперь на всех мужиков на планете злиться будешь?

– Да даже если так, не велика потеря!

Вика задумалась, маскируя это за поглощение завтрака. Маша и так болезненно пережила свою прошлую неудачную попытку серьёзных отношений, в которых мужчина попытался взять её под полный контроль и превратить в удобную домохозяйку. С Машиным характером и любовью к свободе это не сочеталось и закончилось плачевно для отношений.

Разумов шёл по другому сценарию, потому что был совершенно другим человеком и ему точно не была нужна уютная домашняя женщина, но его вечный контроль и гипертрофированное чувство ответственности за близких сыграло для Маши почти такую же роль. Ограничили её свободу и сковали тяжёлыми цепями.

Но она не могла не вспоминать, как эти двое смотрели друг на друга, как они были похожи, как хорошо им было вместе в те моменты, когда это получалось. Несмотря на два тяжёлых характера, возможно, они подходили друг другу больше, чем все вместе взятые бывшие.

Да и в целом любовь не слишком избирательна, она может соединить абсолютно разные личности и превратить их жизнь в ад или рай. Или взрывоопасный коктейль из этих двух ингредиентов, что всё равно её не отменяет. Любовь – это всё равно стихия, как огонь, вода или ветер. Чтобы получить от неё только тепло и покой, их сначала надо приручить. А всё остальное время тебя будет то мотать, как в центре урагана, то сжигать заживо, то топить чувствами, навалившимися девятым валом.

– Я видела, как он на тебя смотрит, – продолжила Вика, чувствуя, что не может просто так оставить эту тему. – У него так меняется взгляд, ты ему очень нравишься, Маш. Это видно со стороны.

– Со стороны, Вика, видно, как вы с Андреем сходите друг по другу с ума, какой ураган у вас в сердцах, какая огромная и безумная любовь. Я вам так завидую, если честно. Ваши отношения – как воплотившаяся в жизнь сказка.

– Ага, братьев Гримм в оригинале, где все умерли в конце, – отмахнулась смущённая Вика.

– Да брось, мне кажется, вы друг за другом в преисподнюю отправитесь, если понадобится.

– Или сначала туда отправим, – продолжала своё она, не совсем осознавая, что выдаёт подруге свои внутренние переживания. Всё-таки расшевелилось у неё в душе что-то нехорошее утренними находками.

– Вик, прекрати, я не об этом. Ты сейчас излишне драматизируешь. Я говорю о том, как сильно ваши отношения отличаются от наших. Точней их отсутствия. И только об этом.

– Маш, это всё получилось не сразу, перед тем как оказаться даже у той стены, мы с ним прошли долгий и не самый ровный путь. Он меня бесил, я его хотела придушить и утопить, как и он меня, совершенно точно. Всё остальное было уже потом. Поэтому не руби сплеча, дай вам с Лёшей шанс.

– Шанс на что? Потрахаться и поругаться ещё пару раз?

– Узнать друг друга получше. Заглянуть за высоченные защитные барьеры, что вы настроили друг перед другом. Включи своего внутреннего психолога и для себя, и для него.

– Скажешь тоже! – возмутилась Маша, дожёвывая последний кусочек. – Разумов не будет мне за это благодарен! Он сразу всё это просекает, сам как чёртов психолог, долбанный следователь.

– Ты не думала о том, что, быть может, именно ты ему больше всего и нужна? А он тебе? Именно тем, что вы так похожи и можете понять друг друга лучше других, почти без слов. Ты же скучаешь по нему, я же вижу.

– Чёрт, Вика! Ну вот зачем ты меня наизнанку выворачиваешь? Это я должна была делать!

– Кто успел, тот и съел! – улыбнулась Вика капитуляции подруги.

– Скучаю, – поникла Маша, отодвигая тарелку и обнимая чашку с остатками кофе, – залез засранец под кожу. Глазищи его голубые так и вижу, как он ими смотрит на меня, а как он меня целовал… Ух, Вика, садистка ты!

– У тебя будет отличный шанс поговорить с ним в ближайшее время. Он собирается пожить в квартире у Андрея, чтобы присмотреть за мной.

Маша выразительно посмотрела на неё.

– Серьёзно? Интересно, это его план или Ветрова? Оба могли до такого додуматься.

– Какая разница? – пожала плечами Вика, – факт в том, что у тебя есть шанс, поговори с ним. Главное, не слишком шумите за стенкой. А то в прошлый раз было слишком хорошо слышно.

– Так… эм… кому слышно? – недоумённо моргнула Маша.

– Ольге, – поджав губы, уточнила Вика и подозвала жестом официанта, показывая, чтобы он принёс им счёт. Обернулась к подруге. – И она записала это на диктофон, чтобы потом подсунуть Андрею в качестве фальшивых доказательств того, что я изменяла ему, пока он лежал в больнице.