Страница 4 из 8
«С национализмом иначе как назад, нам двинуться некуда. И это, я думаю, вполне понятно. Национализм мог быть прогрессивной силой в органическую эпоху, когда национальное государство еще складывалось; национализм может быть даже революционной силой, как, например, у национальностей угнетенных; но национализм неизбежно является реакционной силой, когда государство другие национальности угнетает. А такова именно государственность». Так полагает г. Пешехонов («Р. Б.» 1908, XI). Упомянутого несчастья нашего мы отрицать, конечно, не станем. Но не будет ли все же странностью из-за этого пренебрежительно относиться нам к национализму? Обыкновенный факт, что здоровый человек не беспокоится о своем здоровье. Но на самом деле с гигиеной обязательно должны считаться не только больные, но и здоровые. Каждый принадлежит к какой-нибудь нации, и его чувство собственного достоинства должно бы дополняться чувством национального достоинства. Вообще из того, что интересы могут быть эгоистичными, не следует никак, что нужно вооружаться против самого принципа интереса. Частная собственность сплошь и рядом ведет к эксплуатации, но отсюда еще не следует, что нужно совершенно уничтожить самый институт частной собственности. Национализм часто является угнетающим, но он не обязательно должен быть таков. Чтобы признавать эти простые положения надо верить в человечество. Могучая философия Дюринга блестяще обосновала эти положения, так противоречащие ходячему социализму, и мы горячо рекомендуем читателям познакомиться с ней. Какой-то верующий говорил, что он охотнее всего читает книги атеистов, ибо такое чтение его еще более укрепляет в собственных убеждениях. Будем надеяться, что и противники Дюринга последуют примеру этого остроумного богослова. Лишь бы только читали они внимательно!
Но вернемся к национализму. «На своем, конечно, не следует ставить ударения и прославлять его только потому, что оно свое, а чужое отодвигать в сторону или даже преследовать только потому, что оно – чужое. Проявление различных национальных характеров должно быть так организовано, чтобы от каждой нации исходило именно её лучшее. Это лучшее будет тогда связующим звеном, если и не образцом, для человеческого рода. В различных национальных типах таким путем действительность выразит разнообразные комбинации хороших черт. Только дурные национальные черты должны быть уничтожены».
Из всех национальностей какая-нибудь да должна иметь несчастье быть по нравственным качествам хуже других. По общему убеждению, хотя и скрываемому слишком часто, такой национальностью являются евреи.
В проспекте-программе нашего книгоиздательства мы не высказались ни за какие меры по еврейскому вопросу. Дюринг же ставит, правда, условно страшную альтернативу: «Еврейское варварство есть наихудшее из всех варварств. И потому, если бы не оставалось иного выхода, кроме антиварварского, то пришлось бы, по необходимости, прибегнуть к отрицательному антиварварству, чтобы избавиться от положительного варварства. Русская почва была бы для такой цели наилучшей и наиболее приспособленной для первого эксперимента. Раз там с культурой, как с культурой евреев, дело на лад не идет, то решающей может стать дикость, и притом дикость антиеврейская; по крайней мере, она может испробовать свою силу против этого зла. Уж лучше справедливая свирепость, чем несправедливая по отношению к евреям смиренность, всегда полная вреда! Русским поэтому рекомендуется, в случае нужды, когда иного выхода не останется, без стеснений действовать по своей манере».
Мы согласны с Дюрингом, что лучше справедливая свирепость, чем несправедливая смиренность. Но в общем мы еще надеемся найти иной выход, кроме антиварварского. Как ни печалит нас российская безалаберность и беспечность, мы все же не отчаялись еще в русской культуре. Будем надеяться, что трезвая национальная самокритика, к которой как будто способен русский народ, поможет нам познать самих себя и отделаться от всего привитого еврейского. В этом отношении руководящие учения Дюринга явятся для нас могучим пособием. Он немец; но его широкий дух и не знающая никаких компромиссов нравственная серьезность близки нам. Он горячий рыцарь справедливости и страшный ненавистник зла. Культивировать ненависть к злу – его принцип. И потому, найдут ли в конце концов его «Еврейский вопрос» правым или нет, мы, зная беспощадную правдивость Дюринга, не можем не видеть и в этом сочинении и в главе о еврейском режиме в предлагаемой книге проявления его исключительно высокой личности, полной презрения и ненависти ко всему низкому.
В общем, еврейский вопрос для нас пока еще открытый вопрос. Мы просто желали бы поставить на обсуждение мнения Дюринга по этому вопросу и со вниманием прислушаться к искренней и серьезной критике.
К. И. Петров
Предисловие автора
Слово «спасение», поставленное на заголовке этого сочинения, наверное, не покажется слишком сильным, если из содержания книги убедятся, какое варварство во всех публичных и частных отношениях мы имеем здесь в виду. Угрожает нечто, гораздо более опасное, чем средневековье, а именно – дикая игра хаотических революционных выступлений и еще более отвратительных и развращенных оргий реакции. Дальше простой противоположности шаблонной революции и еще более шаблонной реакции может вести единственно только углубление в сущность первично рациональных идей права, которых нужно искать далеко выше сферы доныне имевшей место истории.
В книге «Вооружение, капитал, труд» главной практической точкой зрения является распролетаризация, разумеется, вместе с неотделимым от неё освобождением общества от раздувшегося класса богачей. В предлагаемой читателю книге, трактующей о предмете, гораздо более обширном и общеполитическом, хозяйственные точки зрения вполне подчинены точкам зрения правовым. Оба сочинения могут быть рассматриваемы вместе, как единое, две стороны одного и того же предмета охватывающее произведение, которое имеет целью пробудить действительно правомерную волю и создать достойное её состояние народной жизни.
Е. Дюринг. Апрель 1907 г.
I. Классовое убийство
1. Широко распространенное выражение «классовая борьба» звучит, по-видимому, менее решительно, чем выражение, употребленное в заглавии; для многих же, привычных к нему, оно кажется прямо невинным. – нных социалистов. Конечно, там и сям в их собственных кругах мнимый принцип классовой борьбы уже с достаточной очевидностью отказывается служить; но с каждым новым социал-революционным возбуждением принцип этот вновь и вновь находит для себя почву. Кроме того, без него социальная травля, особенно у евреев, не пошла бы на лад. Гешефт с натравливанием одного класса на другой надеется процветать и дальше. Отсюда легко объяснить постоянное возвращение к столь затасканной, так называемой, классовой борьбе, т. е. к тому кличу, которым рабочих ведут в бой с предпринимателями, в скрытой же форме – также против и всего остального общества.
На самом деле так называемая классовая борьба всегда имеет наклонность, сверх обычной своей непристойности, вырождаться в крайность, а именно во взаимное классовое убийство. Когда рабочие прибегают к насильственным действиям – частью против фабрик и предпринимателей, частью против своих же товарищей, чтобы принудить к участию в забастовках желающих работать, – тогда неудивительно, если сюда вмешиваются правительства, пуская в дело военную силу, и если затем в результате такой классовой борьбы появляются убитые и раненые. Как раз именно республиканская Франция за последнее время дала много примеров таких кровавых дел. И рабочие различных партий также довольно часто пускали в ход насильственные действия друг против друга; они тоже достаточно показали, что классовая борьба проявляется не только в регулярных и закономерных стачках: борьба эта ведет также и к разъединению масс на враждебные лагери, что вносит порчу непосредственно внутрь самих масс.