Шанс на счастье

— Это неожиданно, — шепчет Руслан.

— Совсем.

— Да.

— Сама знаю. Я не планировала. Просто вдруг поняла, что все.

Мы разговариваем, крепко обнимая друг друга. Оторвавшись, идем в палату, держать за руки. Это, конечно, не ускользает от внимания Сони, ребят и Ксюши. Дочка удивленно таращит глаза, а потом спрашивает:

— Вы что… теперь поженитесь?

— Очень на это надеюсь, — смеется Руслан.

Порадоваться вдоволь нам не дает доктор, который заходит в палату и буквально силком выпихивает на выход мужчин и Ксюшу, аргументируя это тем, что нам, девочкам, нужен покой. Я, как и полагает примерной пациентке, возвращаюсь на кровать, поджимаю ноги, под себя и тянусь к блинчикам. Через минуту думаю, что будет неправильно лопать их в одиночку, поэтому иду к Соне. Она садится на кровати, упершись в спинку, я размещаюсь напротив нее, закинув ногу на ногу.

— Угощайся.

Соня берет блинчик из контейнера, откусывает, что-то мычит, и только когда прожевывает, говорит:

— Хотела сказать, что ты рано его простила, но если он готовит таки-и-и-е блины!

Сонька откусывает еще кусок, а потом облизывает пальцы от меда, которым были щедро политы блинчики.

— Охренеть! — шепелявит с набитым ртом. — Прощай его и не думай. Только пусть готовит не только блины! И так же вкусно! Это обязательно!

Мы обе смеемся. Я чувствую себя счастливой и даже съедаю половину принесенной порции блинов, не ощущая при этом потребности тут же вернуть их обратно.

* * *

Глава 52

На выходе из больницы меня встречает Руслан с букетом цветов и Ксюша с широкой улыбкой и воздушными шариками. Врач сказала, что я могу спокойно продолжить лечение дома, так как уколы мне отменили, оставив только препараты железа в виде таблеток.

— При любых отклонениях — сразу же звоните мне, — бубнит врач. —  Сразу, Анна! Вы молодая, здоровая, но я бы не рисковала, к тому же у вас уже есть ребенок. Где-то перенервничали, и вот уже обморок. Женщины часто откладывают посещение к врачу и иногда оказывается поздно.

Я умолчала о том, что дома у меня не один, а целых три ребенка, ведь Соня остается в больницы. Ее прогнозы не столь радушны, ей по-прежнему показан постельный режим и полное спокойствие. Я даже предлагала сестре забрать телефон, чтобы ее не беспокоили, но она отмахнулась, дескать, кому ей звонить?

На улице светит солнышко, хотя мороз минус двадцать, не меньше. Ксюша в теплой шапке, пуховике и сапожках, которые ей, видимо, купил Руслан. По крайней мере я их точно не покупала. Возможно, Соня в подарок. Я получше кутаюсь в свою парку и спускаюсь по ступенькам, тут же оказываясь в объятиях дочери.

— Я соскучилась, мам.

Ксюша плачет. Пока я была в больнице, не видела, чтобы она расстраивалась, а теперь, при выписке, начинает хныкать.

— Ну ты чего? — спрашиваю у нее. — Малыш, всё в порядке же.

— Сос… соскучилась, — едва выдает Ксюшка сквозь слезы.

Я прижимаю дочь к себе, а потом, опомнившись, веду в машину, потому что на улице холодно. С Русланом мы не обменялись даже приветствием: сильно сосредоточились на дочери. Отвлеклись. В его руках большой букет цветов, но он несет их к машине, идет позади нас.

Я укладываю Ксюшу в автокресло, защелкиваю ремки и приказываю перестать плакать. Мы едем домой, будем читать книжки, играть в настольные игры и готовить еду. Обещаю попробовать переплюнуть умения папы, на что дочка лукаво улыбается и утирает слезы, шмыгая при этом носом.

Закрыв дверь, поворачиваюсь к Руслану. Он стоит позади. Ждет, пока я закончу разговаривать с Ксюшей, а когда это происходит — протягивает мне букет. Я беру из его рук цветы, вдыхаю их запах. Мне не дают возможности вдоволь им насладиться — Руслан целует меня в щеку. Смазано касается уголка губ.

— Я тоже соскучился, — шепчет.

— Тоже будешь плакать?

— А подействует?

— Не-а.

— Значит, не буду.

Мы стоим так пару мгновений, потом садимся в машину. Руслан выруливает из парковки, аккуратно ведет автомобиль, лавируя между машинами. К дому добираемся быстро, останавливаемся у двери Сониной квартиры. Я не сразу вспоминаю, что тут остались Пашка с Олегом, которые ждут моего возвращения. Эти несколько дней они провели здесь в обществе Руслана и Ксюши. Будет нечестно оставить их одних еще дольше, да и они еще малы, хоть и подростки и много чего умеют.

Я звоню в звонок, за дверью слышиться топот ног, потом звук проворачиваемого замка. Пашка и Олег почти сразу, непременно вместе, обнимают меня и по очереди целуют в щеку. Спрашивают, как дела, задают вопросы о маме. Узнав, что они не успели позавтракать, быстро извлекаю из холодильника творог и яйца, беру муку. Решаю приготовить сырники: быстро, питательно, да и мальчишки с Ксюшей их обожают.

Пока я готовлю, Руслан занимается детьми, рассказывает им о Соне, правда, я понятия не имею, откуда он знает о ее состоянии, не иначе, как с врачом разговаривал, пока я собиралась. Когда я захожу в комнату, мальчишки слушают Руслана с открытыми ртами. Удивительно, но они довольно быстро нашли общий язык.

Возможно, сказывается отсутствие сильного мужского плеча рядом. Насколько я знаю с отцом мальчишки видятся не так часто. Соня не против их общения, не приходит он сам. Из того, что сестра рассказывала знаю, что ему неприятно видеть ее такой: откровенной, деловой, раскрепощенной. Кажется, Славик до сих пор думает, что она не модель, а эскортница. Даже смешно

— У меня все готово, — сообщаю им. — Давайте к столу. Там и поговорите.

Мои слова все воспринимают буквально. Уплетая сырники, громко разговаривают, спорят, смеются. Руслан что-то весело им рассказывает, а я только слушаю. С открытым ртом. Даже есть забываю, наблюдая за тем, с каким энтузиазмом ребята набрасываются на Руслана. А это он здесь уже четвертый день. Боюсь представить, что было в первый.

Когда завтрак заканчивается, и я собираюсь встать, чтобы вымыть посуду, меня решительно вытесняют из кухни. Руслан буквально заставляет пойти прилечь, отдохнуть и забыть о работе.

— Сырники ты пожарила только потому, что я понятия не имею, как их готовить, — он улыбается. — Идите отдыхайте с малышом, я тут все уберу и через полчаса заберу ребят с Ксюшей на прогулку, сможешь поспать.

— Не хочу.

— Примешь ванну, — он пожимает плечами. — Сделаешь, что хочется. Врач сказал не нервничать. Трое детей, пускай двое из них уже и взрослые, все же не располагают к моральному отдыху.

— Я искупаюсь и посмотрю фильм, — сдаюсь. — Но не уводи их надолго. Я соскучилась.

Руслан забирает детей на три часа, во время которых я заново рождаюсь. Тщательно принимаю душ, выполняю уходовые процедуры за лицом, одалживая косметику у сестры, переодеваюсь и сажусь смотреть кино. Когда мои мальчишки и дочка возвращаются, я уже успеваю соскучится. Обнимаю их по очереди и бегу готовить обед, но меня снова осаждают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Куда это ты собралась? — Руслан перехватывает меня на входе в кухню.

— Так голодные все, небось.

— Сейчас из ресторана еду привезут, я заказал уже. Отдыхай.

— Я же не могу сидеть весь день.

Возмущаюсь, потому что трех часов оказалось достаточно. Дальше хочется быть полезной, что-то делать, не могу сидеть на месте, особенно после безделья в больнице.

— Весь день и не будешь, — Руслан улыбается. — Мы после обеда на прогулку тебя зовем. Я и Ксюша. Ребят забирает их няня на занятия.

Перспектива погулять мне нравится. Я отвлекусь от тяжелых мыслей и переживаний о сестре. Она, в отличие от меня, все еще осталась в больнице, и это не дает мне покоя. Переживаю, как бы ей там в одиночестве не стало хуже и ситуация не усугубилась. Она итак эти дни была нервной, на взводе, чуть раздраженной. И это со мной. Что она может говорить и делать без меня — ума не приложу. Особенно после того, как мы проводили время вместе. Да и не в этом дело. Соня скрытная, тяжелая, не грузит своими проблемами других. Но это, кажется, у нас семейное.