Страница 30 из 64
Понятия не имею, зачем она все это мне рассказывает, но молча слушаю. Не перебиваю.
— Потом он пришел ко мне в спальню. Я уже почти спала, когда он лег рядом. Мама на ночь пила снотворное, потому что у нее был плохой сон и… ничего не услышала. А на следующий день не поверила мне.
— Он…
Я не знаю, как сказать дальше.
— Нет, — она мотает головой. — Я отбилась, и он отвесил мне пощечину. Сказал, что все равно его буду. И ничего не сделаю, потому что у меня никого нет.
Она смотрит куда-то в одну точку и не останавливается. Продолжает рассказывать вещи, от которых у меня мурашки по коже. Не потому что мне ее жаль, а потому что у меня растет дочь. И я ведь не хотела всю жизнь быть одна.
— Мне помог только он. Руслан, — она сглатывает и поднимает голову, смотря прямо на меня. — Я ему написала и он сказал, что заберет меня, решит эту проблему. И решил. Сказал, что могу жить в его квартире, так как он часто не ночует дома и уезжает, и потом, когда отчим перестал платить за учебу — взял это на себя.
— Зачем ты это рассказываешь?
— Потому что понимаю, что мне в его жизни больше нет места, — она всхлипывает, но слез в глазах нет. — Мне страшно остаться одной. У него есть ты и… Ксюша. Извини, что сомневалась… она правда его дочь. Похожа очень. Лицо, губы, глаза и взгляд. Она его копия.
Я чувствую себя не в своей тарелке и понимаю, что должна сочувствовать ей. Наверное, как-то утешить, но предвзятость не позволяет. Я все еще не до конца доверяю ей и мне кажется, что никогда не смогу быть такой, как Руслан.
— Я приехала, потому что… не знаю. Почувствовала, что теряю его. Он перестал сам звонить, совсем прекратил писать смс. Он думает о тебе, любит тебя, а я оказалась за бортом, и это нормально наверное в сложившийся ситуации, просто… позволь мне хоть иногда быть рядом. С вами со всеми, не с ним.
Глава 32
— Аня, можно тебя? — в холле отеля, когда мы возвращаемся обратно, меня перехватывает Леонид.
— Здравствуй.
Я чувствую себя виноватой, потому что за все это время мы перебросились с ним едва ли парой фраз. Я полностью зациклилась на Руслане, на дочери, на Оле, в конце концов.
— Я пойду тогда к себе? — спрашивает она. — Увидимся… позже.
Я смотрю ей вслед и поворачиваюсь к Леониду, натыкаясь на недоумевающий взгляд.
— Что?
— Вы с ней… подружились?
— Делаем вид, что всё в порядке, — отшучиваюсь, хотя чувствую себя эмоционально измотанной.
Рассказ Оли поверг меня в шок, но кроме этого я больше ничего не чувствую. Возможно, встреть я ее совершенно случайно где-нибудь под дождем на улице, прониклась сожалением, а пока… это кажется мне чем-то невозможным. Она для меня та, кто претендует на внимание отца Ксюши, кто забирает его у меня и дочери. Я не могу ей сочувствовать, не могу с пониманием отнестись к просьбе быть рядом с нами. Она мне никто и мое желание не видеть ее вполне естественно.
— Есть время выпить кофе? — уточняет Леонид.
— Да, пойдем.
Я даю себе отсрочку перед серьезным разговором с Русланом. Позволяю выдохнуть и провести время с человеком, в компании которого мне приятно находиться. В ресторане отеля мы заказываем по напитку: я беру карамельный латте, а Леонид американо с молоком. Мы разговариваем, как не странно, о детях. Он рассказывает о своих сыновьях, говорит, что соскучился и хочет бросить всё, чтобы увидеть их.
— Я не жалею, что взяла дочку с собой, — говорю совершенно искренне. — Я бы к этому времени уже заскучала.
— У тебя помощник, — замечает Леонид. — Руслану к лицу отцовство.
— Ты знал об Ольге?
— О ее существовании или приезде?
— Ты знал о ее приезде? — ошарашенно переспрашиваю.
— Ну… да. Она позвонила, сказала, хочет сделать Руслану сюрприз. Я не то, чтобы был за, просто отказывать ей побаиваюсь, — Леонид хмыкает. — Тяжелая она девочка и в него влюблённая, ты же знаешь?
Я молча киваю, хотя хочется столько всего распростить, поговорить и посоветоваться, что делать дальше и как быть. Наверное, Леонид бы меня понял, к тому же он знает Олю, но это кажется мне неправильным. Руслан точно не поймет, если узнает.
— Ты уверена, что оно тебе нужно?
Переспрашивать, о чем именно он говорит нет необходимости. И так все понятно. Об отношениях с Русланом, о совместной жизни, о будущем.
— Думаю, он заслуживает шанса быть счастливым.
— Она от него не отступит, — с сожалением произносит Леонид. — А Руслан слишком хороший, чтобы увидеть в ней простушку, что тащит из него бабки.
— Думаю, мы разберемся.
— А если нет? — Леонид неожиданно хватает меня за руку и не позволяет встать и уйти. — Вы будете жить вчетвером? Подумай о дочке, ей нужна полноценная семья. Посторонняя тетя для нее дополнительный источник стресса.
— И что ты предлагаешь? — со злостью и раздражением спрашиваю у него.
— Уходи от него. Отгородись и позволь общаться только с дочкой. Начни отношения с другим мужчиной.
— С кем? — с нервным смешком переспрашиваю. — Я шесть лет была одна, Леонид. С остальными пресно, скучно, никак, понимаешь? Тебя встречают после работы, целуют, дарят цветы, а ты себя вынуждаешь к отношениям, заставляешь улыбаться, отвечать на вопросы и ложиться в постель! — последнее я произношу почти крича.
На нас начинают оборачиваться. Всем интересно посмотреть на странную иностранку, которая позволяет себе повышать тон. Руки трясутся, в голове туман, перед глазами пелена. Я встаю, чтобы уйти и не думать. Я ведь всю правду сказала — не получается у меня ни с кем кроме него.
— Погоди, — Леонид поднимается следом, перехватывает мою кисть.
Я заторможено перевожу взгляд на его пальцы, цепко вцепившиеся в мою кожу. Смотрю на Леонида, который судя по глазам вовсе не чувствует себя виноватым.
— Отпусти мою руку.
— Ты делаешь ошибку, Аня.
— Отпусти. Мою. Руку, — снова повторяю, на этот раз чеканя каждое слово.
Он делает это только тогда, когда за меня вступается какой-то мужчина из соседнего столика. Я благодарю его по-английски, хватаю покупки, сумочку и сбегаю. На этаже замедляю шаг, не зная, что увижу в номере. Руслана, утешающего Олю? Ее в слезах, плачущую и едва одетую, потому что уже глубокая ночь? А, может, его вовсе там нет и он у нее в номере? Целует ее в щеку, обнимает за плечи, она жмется к нему грудью…
Я приказываю себе остановиться и прекратить накручивать. Получается ни к черту, поэтому я ускоряю шаг. Идти быстро, чтобы убедиться, что все в порядке. Или нет. Доказать, что Руслан всегда будет предпочитать другую, потому что она меньше, слабее, потому что умело манипулирует им. Поставить крест на возможности быть счастливой, потому что если не с ним, то ни с кем.
Я толкаю дверь и застываю на пороге, потому что никакой Оли в номере нет. Здесь царит гробовая тишина и полумрак. Руслан спит на диване, не подозревая, что за раздрай творится у меня на душе. Блики от работающего телевизора попадают ему на лицо, и я вижу спокойствие и расслабленность. Он явно никого не утешал, да и разговаривала я с Леонидом от силы полчаса.
Шумный выдох сам рвется из груди, ноги становятся ватными и мне приходится сесть на пуфик рядом. Безумно долго смотрю в его лицо и понимаю, что должна расслабиться. Он и думать не думал ни о какой Оле, а она, если и приходила, то ушла. Он ждал меня, смотрел телевизор, томясь в ожидании, когда же я вернусь. Дочка тоже спит. Видимо, проснулась, поиграла и снова уснула, нагруженная сегодняшним днем.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Руслан шевелится, пытается перевернуться на бок и замирает, открывает глаза и смотрит прямиком на меня.
— Привет, — говорит сонно. — Извини, я вырубился.
Я улыбаюсь сквозь рвущиеся наружу слезы. Не хочется быть перед ним слабой, но и держать всё в себе я больше тоже не могу. Встаю с пуфика, иду к Руслану, забираюсь к нему на диван и прижимаюсь к его горячему телу. Плачу. Слезы сами стекают по щекам, оставляя мокрые блестящие дорожки.