Последний Эсхатон

— Это так. Ничто не может быть по-настоящему вечно… Даже само Вечное сердце… — задумчиво ответила девушка. Грани парили во тьме и менялись друг с другом местами.

— Жалеешь ли ты о своем решении?

— Жалею ли я? Конечно же нет. Моя жизнь станет бесценным опытом для всех следующих поколений, если мы, конечно же, успели спасти мою родную Вселенную. Как жаль, что подлинно я об этом никогда не узнаю. Иначе все это…. просто бессмысленно.

— Разве уж бессмысленно? Ты так думаешь?

— На самом деле, возможно, и не бессмысленно. По крайней мере вместе с нами на «Ковчег» были выгружены сотни тысяч оцифрованных людей, спасенных с Альтры, и тех, кто согласился на оцифровку уже на «Эйткене».

Грани Вечности мельтешили перед глазами девушки, раздражая её. Но сладкий вкус победы над мировым злом её радовал.

— Ты правда считаешь, что Вечное сердце было злым?

— Человечество поступило так, как должно было. Мы не убили Вечное сердце, но разделили его в изначальное состояние. Разве не этого хотели сделать на твоей родине целых два раза?

— Я знаю мало о своей родине… Пожалуй, мы поговорим об этом в другой раз. Меня интересует твоя психическая стабильность. Всё ли с тобой хорошо?

Эмелис удивилась вопросу Альма-матер.

— Меня одолевает какое-то всепожирающее чувство внутри меня. Но оно было уже давно, можно сказать, я с ним была рождена. Я находила свое утешение в звездах, космосе, человечестве… но теперь всего этого для нас нет, — призналась девушка, и стала грустна.

— Прости, что затронула эту тему.

— Всё-таки это был мой долг. Мне дали бесконечную силу, которой я хоть и пользовалась не умело, но всё равно за неё нужно заплатить. Отдать долг, так сказать…

— Значит ты жалеешь о своем выборе?

— А был ли у меня выбор? Пожалуй, был, но рано или поздно, в одном из циклов, это когда-нибудь бы всё равно случилось.

Альма-матер молча согласилась с Эмелис. Вероятность такого исхода определенно была. А вот почему Вечное сердце не высчитывало эту вероятность — неизвестно.

— Я рада, что на своем пути я встретилась с таким обилием интересных и необычных людей. Большинство из них, хоть и на какое-то время, но становились моими друзьями, — начала Эмелис свою исповедь. — Мой отец, доктор Савинир, всегда делал так, чтобы я выросла достойным человеком. Он всегда делал всё что угодно, лишь бы я наконец увидела космос глазами пилота или члена экипажа какого-нибудь корабля. Дзета была моей подругой с детства. Вместе мы выросли, вместе поступили в один университет, вместе выучились в одной группе и в дальнейшем мы провели друг с другом ещё сотни часов, прежде чем нас взяли на «Ночник». Капитан Картер сам выбрал нас на свой корабль в экспедицию на Землю как ответственное лицо операции, но мой отец до последнего отнекивался и даже ставил ультиматумы капитану и всей Империи… Но с горем пополам согласился, ведь с Картером они были хорошими друзьями, да и я сама никак не хотела упускать возможность поучаствовать во второй экспедиции Эсхатона. С Зейдом, Трефором и Тау я виделась лишь пару раз в жизни до этой экспедиции, они были лучшими из лучших исследователей космических простор за последние двадцать лет. Империи глубоко повезло найти столь умелых, столь рассудительных и умных парней. Жаль, что Тау и Трефор нашли свой покой так рано, и даже толком не успели увидеть Эсхатон целиком. Зейд… признаться честно, я никогда его не понимала. Он был холоден и рассудителен, но из-за какого-то своего внутреннего конфликта всегда обращался со своими коллегами как с должностью, которых можно принизить и приуменьшить их старания. Как лидер он был непременно хороший, но как человек он был сложен. Его, наверное, никто не понимал, и… Впрочем, он очень похож на Шейна. Замечала ли ты сама? Но Шейн, скорее, просто сам по себе такой… необычный. Он безумец, но безумец в хорошем смысле. Это ведь тот самый человек, что может как спасти, так и убить тебя, а затем окажется что покушение на твою жизнь было просто для того, чтобы ещё раз тебя спасти, удалить от бед этой Вселенной, и вообще. Думала ли ты, что он в меня влюблен? Вот я была удивлена, даже растерялась.

Эмелис выдержала паузу, пока Альма-матер молчала, и слушала её, и при этом думала о чём-то своем.

— Между тем, я всё ещё виню себя в смерти Треи и Хейза. Я понимаю, что в тот момент сделать ничего и не могла, но лица членов экипажа корабля «Тринадцать» я больше не забуду никогда. Они пожертвовали собой дабы спасти мою жизнь, фактически пожертвовали собой, дабы спасти жизнь Вселенной, и при этом их имена будут упоминаться гораздо меньше, чем мое собственное имя. Но именно им я обязана своим выживанием. Своим выживанием я обязана и Солу, который, как оказывается, был лишь игрушкой Вечного сердца. Это первый искусственный интеллект в моей жизни, что удивил меня своими речами настолько сильно. В самом начале своего пути я даже представляла его каким-нибудь священным апостолом в белых одеяниях, но чем больше времени проходило, тем больше открывались скрытые черты его личности. Винить его я не способна. Всё же он мыслил в более глобальных масштабах, нежели любой человек во всей окружающей Вселенной… Однако по своей гениальности он не сравнялся с королевой Элизабет, последней наследницей Тихого Леса и общества Изгоев Альтры… Ты ведь знала, что большинство изобретений Изгоев, впервые возникали идеей именно у неё в мозгу? Именно она придумала способ ограничения и использования скрытой энергии живого фитоценоза, твоих детей… Но и как подобает любой гениальной личности, её характера мне никогда не понять. Мне её тоже очень откровенно жаль. Быть изолированной от всего общества наедине с очеловеченным искином — участь не из простых. Особенно зная то, что изоляция правящего монарха — лишь условность самостоятельной культуры Изгоев.

Эмелис всё говорила, говорила, говорила… Говорила обо всём том, что накопилось в её чувствах, пока она была рабом Вечного сердце. Но теперь она свободна. Теперь она сама определяет своё существование, да и не воспользоваться свободной минуткой, и выговорится — дорогого стоит. Она упоминала и таких, казалось бы, незначительных личностей в этой истории, и всё равно ставила их заслуги наравне с заслугами других людей, участвовавших в путешествии девушки. Своего внимания удостоились и обманутый Империей детектив Лекос Сагенай, и Майор Зенит, и сын министра Четвертой станции Байрон Эрл, и многие, многие другие. Даже безымянным членам «Светлой гвардии» досталась своя минутка внимания.

Словом, Альма-матер и не хотела останавливать девушку речами о том, что всё это её уже известно, ведь она находится в контакте с чувствами и эмоциями Эмелис уже достаточно, чтобы понять, к кому и как девушка относится. Она слушала её, слушала, и слушала, но не осознавала её слов полностью, ведь была занята своими рассуждениями. Она была чем-то обеспокоена, пока Эмелис наконец не закончила свою последнюю исповедь, вдоволь выговорившись.

— Впрочем, я знаю, что ты о чем-то переживаешь, и поэтому слушаешь меня вполуха, — внезапно сказала Эмелис.

— Как ты… Ах, точно, мы ведь теперь эмоционально связаны. В общем, Эмелис, у меня для тебя есть новости.

— Да, что такое?

— Диссоциативность, видишь ли… не просто ограничитель для Вечного сердца, но и способ для его управления. Думаю, это звучит довольно логично, но мне показалось, что ты не понимаешь всех преимуществ нашей ситуации.

— Каких преимуществ?

Грани странно двигались.

— Мы можем создать новый мир, Эмелис Рейн. Вечное сердце — инструмент для трансформации Вселенной, но кроме трансформации одного тела в другое, оно способно и на создание совершенно новых тел. Если тебе интересно, ты бы могла стать богом своего собственного мира. Создать мир из пустоты, наделить его жизнью, вдохновить эту жизнь к развитию во имя добра и чести. Разве это не заслуженная тобой награда?

— Довольно мне божественности, — отрезала Эмелис.

— Быть может, если ты не хочешь созидать, то ты хочешь созерцать? Мы вместе создадим новый мир, дадим зачаток жизни, а затем будем наблюдать за его развитием и упадком издалека так, словно нас здесь и нет.