Записки из завтра

- Мы едины!- как один организм выдохнула паства.

Я уже давно понял, что здесь всё бытие с религиозным уклоном, но ничего плохого в том не видел. В такие времена людям необходима ВЕРА. Довольно красивая девушка поднесла мне чащу с каким-то напитком. Она отпила из неё сама и протянула мне с искренней улыбкой на лице. Я отпил и хотел отстраниться от посудины, но она рукой придержала чашу. Пришлось пить до дна. Вкус очень напоминал ту настойку, что давал мне доктор. И мне стало по-настоящему хорошо. Что было потом я помнил смутно. Вокруг все пели и радовались и было ощущение бесконечного счастья.

В себя пришёл я от того, что мне в спину упёрлось что-то тёплое, мягкое и приятное на ощупь. Повернувшись я обнаружил, что лежу голый под одним одеялом с той красоткой, что поила меня из чаши. Меня ни сколько не удивил тот факт, что на ней одежды тоже не было. Она чуть приоткрыла глаза и, томно вздохнув, потянулась. Это было настолько эротично, что я не выдержал. А если учесть, что женщины у меня не было уже очень давно, то я сгрёб незнакомку и подмял под себя, чему она ни сколько не сопротивлялась. Прокувыркались мы с ней довольно долго. Когда мокрые от пота и довольные мы лежали обнявшись, я спросил; - Тебя как зовут?

- Инга. Но здесь не принято обращаться по именам и не принято вспоминать, кто кем был и чем занимался раньше. Всё это осталось там, в прошлой жизни. Здесь мы все братья и сёстры и мы все едины. Ты привыкнешь к этому. Теперь ты один из нас и часть целого, а каждый из нас теперь часть тебя,- она встала и потянулась как кошка. Ну какой нормальны мужчина такое выдержит, когда молодая красивая девушка, и при этом абсолютно голая, так красуется перед ним. Я потянулся к ней, но она шутливо погрозила мне пальчиком,- Не сейчас. Нам нужно идти. Нас, наверное, уже заждались. Всё остальное потом,- она лучезарно улыбнулась и показала мне свой язычок, на котором блеснул крохотный шарик пирсинга, при этом вильнув своей великолепной попкой.

Так началась моя жизнь в подземелье. От Инги я узнал, что первоначально народа здесь было значительно больше. Примерно 2 тысячи человек. Но со временем кто-то умер от лучевой болезни, кто-то от последствий применения химического оружия или подцепив на поверхности какую-либо гадость. А многие уже, как сказала Инга, находятся в лучшем мире. Тогда я не придал значения этим её словам, посчитав, что лучший мир это рай после смерти.

Каждый день начинался с того, что все пили из одной чаши отвар, произнося перед этим "Мы едины". Потом была молитва, больше похожая на те, что когда-то видел в фильмах и в интернете, когда показывали американские церкви. Все весело пели, прихлопывая при этом. Пел и я вместе со всеми. Во время ритаула меня просто захлёстывало ощущение счастья и лёгкости. После следовала общая трапеза и распределение на работы. Хотя все в основном и так знали свои обязанности.

На самом деле работы было не так уж и много. Большую часть времени занимали совместные молитвы. Поначалу мне это казалось немного странным, но вскоре я привык. Меня распределили в помощники к местному энергетику, обслуживающему генератор и ветряк, от которого был запитан маяк и который являлся резервным источником электроэнергии. В мою задачу входило остановить генератор на ночь, заглушив дизель, и запустить его утром. Затем я шёл на общую молитву и на завтрак. Кормили, надо сказать, дважды в день и вполне не плохо. Сытная похлёбка, сваренная на бульоне с галетами вместо хлеба. Иногда давали и хлеб.

А ещё от своей новой подружки я узнал о Лётчике. О нём все если и говорили, то с восхищённым придыханием. Лётчик был кем-то сравни ангелу небесному. Примерно раз в десять дней он, по словам местных обитателей, прилетал на своём самолёте и забирал с собой пару человек. Как мне объяснили, где-то в центре Африки, на берегу озера Виктории, есть живой оазис, который согревают геотермальные источники, образовавшиеся в результате извержения вулкана Килиманджаро. Там живёт достаточно много людей всех национальностей, там есть чистая плодородная земля и растут сельхозкультуры. Там чистое небо и светит Солнце. Там есть все шансы переждать ядерно-вулканическую зиму.

Всё это по-началу показалось мне странным. Ведь я видел снимки из космоса и там над той же Африкой не было ни единого просвета в облачности. Более того, почти все страны посчитали своим долгом нанести ядерные, химические и бактериологические удары по Ближнему Востоку, а там ведь и до центральной Африки рукой подать. Так что зараза всяко должна была туда добраться. Хотя, кто знает. В сети абонентов из тех краёв не было. Да и сам факт того, что кто-то мог летать в нынешних условиях, вызывал сомнения. Я хотел уже пойти к руководству и поделиться своими мыслями, когда по подземелью пронёсся благоговейный шёпот ; - Лётчик! Лётчик прилетел!

На общей молитве Пастырь, как его все называли, обратился с речью;- Братья и сёстры! Возрадуйтесь! Господь наш послал к нам нашего отважного Лётчика, который преодолев бури и непогоду смог принести нам благую весть! Поприветствуйте вестника Господа нашего!- на помост поднялся человек в лётном комбинезоне и в шлеме с закрытым затенённым забралом. Пастырь, между тем, продолжил,- Наши братья и сёстры, улетевшие ранее на чистую землю, шлют нам свой привет и вспоминают о нас в молитвах своих. Сегодня двое избранных отправятся в трудный и опасный путь к нашим братьям и сёстрам. Давайте благословим их и пожелаем благополучно добраться до цели. И помните, мы-едины! Каждый это частица всех и все-частица каждого.

Двое избранных, мужчина и женщина, оба среднего возраста, ушли вслед за Лётчиком. Их провожали общей молитвой с непременным распитием из общей чаши. А я подумал, что всё ведь возможно. Может действительно что-то изменилось в атмосфере за то время, что прошло с момента, когда сеть окончательно перестала работать. Может и правда на экваторе стало возможно жить под открытым небом. Да и самолёт может быть каким-нибуть всепогодным военным. Об этом говорило то, что с собой можно было взять лишь двоих. В общем я решил не отвлекать людей своими размышлениями.

Дни шли за днями. Лётчик прилетал ещё несколько раз и, видимо, с собой привозил немного продуктов, в частности свежего мяса. Во всяком случае после его отлёта мы несколько дней питались очень наваристой похлёбкой. Я дважды ездил с поисковиками к мёртвым посёлкам, которые были поблизости. Мы искали всё то, что могло нам пригодиться. Продукты, медикаменты, тёплые вещи, горючее. Предварительно всё проверяли дозиметром. Уровень радиации хоть и был повышенный, но в пределах допустимого, как сказал наш старший. Обратно возвращались с хорошей добычей. Я спрашивал у своих спутников, где находится аэродром, на который прилетает самолёт из Африки, но ни один из них точно не мог ответить мне. Все кивали в сторону старшего, а он, в свою очередь, показывал рукой куда-то за горы и говорил, что аэродром где-то там. Странно всё это было.

Странным было и то, что в подземелье были места, куда заходить можно было лишь отдельным избранным. Такими были кухня, на которой работал Повар и три его помощника, лаборатория, где единолично царствовал Доктор и склад, вотчина Кладовщика с двумя помощниками. Ещё вход был запрещён в Резиденцию, где жил Пастырь. Все эти места охранялись вооружёнными охранниками. И если со складом и лабораторией всё было понятно, то почему запрещено ходить на кухню, было не ясно.

В один из дней я работал в распределительном щитке, в котором кто-то обнаружил искрящийся кабель. Дотянуться до кабеля никак не получалось и пришлось, предварительно обесточив щиток, лезть туда целиком, благо если постараться, то протиснуться туда было вполне возможно. Пока я зачищал зловредный кабель, снаружи послышались чьи-то голоса.

Разговаривали вполголоса несколько человек.

- Сколько у тебя ещё дури осталось?-спросил неизвестный голосом Пастыря.

- Да дохрена. И готовая есть и ещё синтезировать не проблема. Из последнего поиска притащили чуть ли не целую аптеку, так что есть с чем работать,- по голосу вроде Доктор.