Страница 45 из 52
Что еще за новости, блять? Я ее не трахал — точняк.
— Че за шняга? — давлю, пытаясь считать ответ на смазливом фейсе. — Сделала вброс, херачь по полной.
— Мы встречались пять лет назад. В больнице… — вытирает щеки всхлипывая. — Я в тот год практику проходила у мамы в отделении… санитаркой.
Конечно, я помню время и место, о котором она говорит. Но не ее. Странно устроена жизнь. Одни откровения тянут за собой другие, сталкиваясь мистическим образом. Только недавно выслушал исповедь отца, ворвавшись в прошлое. А теперь вот Анискина добавляет.
— Я присматривала за Пашей… До конца, — в памяти всплывает зареванное лицо малышки в белом халате, что стояла, вцепившись в оборудование с мониторами. Тогда у нее была длинная коса, а сейчас короткая стрижка.
— Я помню, — киваю, притягивая Маринку к себе. Глажу по голове успокаивая.
— И я не в тебя влюбилась, Голицын, — гундосит, но не отталкивает. — А… в него. Павел всегда говорил, что за тобой надо присматривать.
Невидимая рука сжимает сердце. Ком в горле давит на кадык. Сглатываю до боли в глотке. Привычная реакция, когда думаю о Пашке.
— Мой брат всегда был занудой, — горько усмехаюсь.
По факту же благодарен этой странной девчонке, что она до сих пор помнит. Помыслить не мог, что подобное для меня важно.
— А я сначала думала, что вы друзья, — отстраняется, убирая волосы за уши. — Потом Паша рассекретил, что братья. Мы много разговаривали, особенно ночами. У него была бессонница.
— Расскажешь потом? — неужели Паха был в курсах?! И не проговорился же партизан… Знал мой характер.
— Конечно, — улыбается Анискина, достает телефон и выискивает в галерее фото, показывая мне.
На снимке лысый брат лежит на кровати, а с ним Маришка. Оба лыбятся в камеру, делая селфи. Тепло разливается по груди. Прикольное фото.
— Перешлешь?
— Конечно, — соглашается. — У меня много снимков с Пашей.
Мой телефон снова оживает. Совсем забыл про Ромку. Сбрасываю ему сообщение о встрече через пять минут на парковке.
— Анискина, ты мой герой, — целую в щеку, притянув за шею. — Не теряйся.
Отпихивает меня смущаясь. Салютую двумя пальцами у виска и сваливаю на встречу с другом.
Хитросплетения судьбы поражают. Где-то больно, где-то до приторности приятно. Принять действительность без Пашки было сложно, но неизбежно. Гнать от себя мысли — тупо и неправильно. А получать новые истории из жизни брата спустя пять лет, к тому же с фотками — это как продолжение. Будто он все еще рядом. Кайфовое чувство, хоть и с горечью.
С появлением Лизы на многое смотрю иначе. Заработали амортизаторы. Нет желания жестко реагировать на каждый ухаб, хоть и не всегда. В тот день, когда я сорвался за Полянской и нашел ее в истерике на кладбище, понял, что у каждого есть мучительные воспоминания, непогашенное чувство вины и сожаление. Можно упиваться всем этим, разрушая настоящее. А лучше принять, сделать работу над ошибками и двигаться дальше. Отдавать дань добрыми воспоминаниями и светлой памятью.
Вот такой, бля, новый формат Голицына. Реал, любовь встряхивает мозги.
— Ну и рожа у тебя, — хмыкает Стенин, едва подхожу к тачке. — Сотри это немедленно! Потеряешь наработанный авторитет. Образ, так сказать.
— Имидж — ничто. Жажда — все, — кривлюсь в усмешке, опираясь на капот черной “Бэхи”. — Че трезвонил? Соскучился?
— Пиздец как, — качает головой, красноречиво говоря о моей ебанутости. — Надо обсудить игру. Пацаны скинули видео “Атлантов”. Я одним глазом зыркнул. Есть над чем подумать. У них атакеры неебически круты. На порядок сильнее наших. Там даже навык Марата ломать ноги не поможет.
Киваю на мобильник в руках Ромки.
— Показывай.
Знаю, что он уже отметил нужные моменты.
Смотрю за напряженным матчем. Отмечаю, что защиты у соперников нет нихера. Вся ставка на агрессивную игру. При ведении мяча двумя дриблерами сразу, я в защите не вывезу. Тут Стенин прав. А если меня заблокируют, то полный пиздец.
— Что предлагаешь? — отдаю мобилу.
— Предлагаю собраться и обсудить со всеми. Я понимаю, что ты привык сам строить тактику, но головой должны поработать все.
Извечная песня друга. Для него слово “команда” имеет особое значение.
— Согласен, — растираю левое запястье. — Собирай всех. Я подгребу, куда скажете.
— Лады, — кивает, приваливаясь рядом.
Стоим, смотрим на снующих мимо парковки студентов. Достаю сотик и открываю мессенджер, протягивая Ромке. Рассматривает снимки, отправленные Маринкой.
— Глянь, а руку-то норовил ближе к сиськам положить, — ржет Стенин, увеличивая двумя пальцами фото на экране.
— Я в осадок выпал, когда узнал, что Анискина дружила с ним, — щурюсь от солнца, задрав голову.
— С училкой порядок? — Ромка игнорирует мою реплику. Неужели давно просек про Маринку, бля?! М-да, видать, один я в шары сношаюсь.
— Не сглазь, — пихаю друга плечом.
— Не проеби.
— Иди на хуй, мастер Йода. Как Наташка? — перевожу тему. Меня коробит от ревности, даже когда о Лизе говорят другие.
— Приближается к сотому уровню в практиковании церебрального секса, — усмехается Ромка. — Замуж хочет.
— А ты? — чешу переносицу.
— Замуж? — опять ржет придурок. — Хер знает, Дем. Не думал об этом. Живем вместе, что еще надо? Вот ты бы женился, встань вопрос ребром сейчас?
— Женился бы, — как ни странно, но это правда.
Кайфово от мысли быть не просто человеком рядом с Лизой, а мужем. С законным статусом. Засыпать с выдрой, просыпаться, врываться в ванную, зажимать, когда убирается, трахать на столе, когда готовит обед или ужин, обнимать при всех, строить планы на совместный отдых. Оно и сейчас вроде также, но все же… не так. Фамилия у нее не моя. Нет главного клейма принадлежности.
Голицына Лиза…
Бля, даже звучит крышесносно. Порочно до буйства в… сердце.
— Хуясе ты влип, — Ромка хлопает меня по плечу.
— Мне пора. Звони, как определитесь со встречей, — жмем руки, и я отчаливаю к Полянской.
Как представлю, что мне две пары слюной капать и стол хером подпирать, зная, что она без трусов… жалко себя. Надо было вылизать ее, как хотел. Уложить на стол, раздвинуть стройные ноги, сесть на ее стул и основательно, не торопясь…
Лизка, я хоть час могу без шлагбаума в штанах ходить, думая о тебе, а?
Глава 42
ЕЛИЗАВЕТА
— Дем, у меня сегодня педсовет, — выталкиваю Голицына за дверь. Его руки безостановочно шарят по моему телу. Невыносимо, осознавая, что на продолжение нет времени. — Я позвоню, как освобожусь.
— Нет. Давай съездим домой. Переоденешься, — намекает на мое неглиже под юбкой. — Иначе никуда не пойдешь без меня.
— Рядом есть торговый центр, Голицын. Самое время тебе в него наведаться. Ты порвал — тебе и возмещать ущерб. Выбери на свой вкус.
— Вы-ы-ыдра, — тянет, сощурив глаза. — Никуда не уходи!
— Слушаюсь и повинуюсь, — упираюсь в грудь Демы ладонями. — Поспеши.
— Будешь сегодня повторять это всю ночь. Кроме, “поспеши”, — передразнивает, хватает меня в охапку и целует глубоко, жадно, горячо. Кружит языком во рту, опустив руки на мои ягодицы.
— Озабоченный, — кусаю его за губу.
— Влюбленный, — шепчет, распаляясь сильнее.
— Иди, Демочка…
Встреча с Лобановым нервирует. Пока обсуждаются важные вопросы предстоящих выпускных экзаменов, план мероприятий и много других задач, он не сводит с меня взгляда. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять намерения. Хочет поговорить. Возражений нет. Быстрее бы вылезти из неопределенности и двинуться дальше.
До сих пор не решаюсь открыться Демьяну, рассказать все, потому что не знаю финал истории. Мне нечего пообещать. В свете последних событий у Ани появился родной отец, и Влад, так или иначе, будет в моей жизни. Это наш общий триггер с Голицыным.
— Лиза, не убегай, — останавливает меня у двери из деканата Лобанов, перебрасывая через руку пиджак. — Есть разговор.