Страница 25 из 142
Необычным для советской, еще и грузинской семьи, мне показалось, что дети у Тенгиза и Софико — имели право голоса, конечно не перебивали старших — но задавали вопросы, пусть иногда и смешные. И рассказывали какие-то свои истории — мальчик правда больше смущался, а вот девочка щебетала, как знаменитная актриса на бенефисе. Никто не одергивал детей, не шикал на них — за столом было приятно находиться, как будто в кругу старых знакомых, большой семьи друзей. Мне стало как-то хорошо и тепло, в атмосфере маленького праздника я наконец расслабился.
Правда, кушая всякое вкусное и сдержанно запивая то вином, то морсом — который я делил вместе с детьми, вызывая иронические ухмылки Тенгиза — я далеко не отпускал нашу проблему "здесь и сейчас" и продолжал думать о том, чем и как я тут могу помочь, как прикрыть нашего радушного хозяина — и конечно Галину, от нападок московских проверяльщиков, ведь, по большому счету, им всё равно до кого докапываться, а недоброжелателей у моих крымских знакомых, наверняка, хватает, и придраться, затаскать по допросам, задергать — очень легко.
А судя по сегодняшнему проявлению внимания ко мне органов — я у них тоже под колпаком. А значит, в следующие дни, нужно так изменить ситуацию, чтобы моё общение с Петровым имело железобетонное основание, и я мог не беспокоиться о слежке, претензиях хоть от милиции, хоть от КГБ и быть уверенным в личной безопасности моих будущих помощников.
И непохоже, что я могу решить эту проблему сам. Буду прыгать к себе в 2022-й за теми самыми "гостинцами" — и определенно посоветуюсь с шефами по видеосвязи. К счастью, в нашем времени этот флигель стоял на том же месте, стал мини-гостинцей и обзавелся аж еще двумя этажами сверху, но "мою" комнату в прошлом, удалось всякими хитрыми способами освободить для меня и в будущем, а то бы пришлось бегать по конспиративным квартилам для прыжков туда-сюда, похоже, становившимися частыми. В будущем мне сильно помогал пластиковый электрочайник, а в прошлом стояла вся та же электроплитка с ковшиком и канистрой воды.
Подумав, я слегка туманно пообещал Тенгизу, что возможно смогу его чуть-чуть прикрыть через свои связи в Москве, но пока ничего обещать не могу. Тот, в свою очередь, так же туманно — потому что при жене и сыне, ответил, что его благодарность не будет иметь границ в пределах разумного, и дальше мы только кушали и выпивали, почти забыв о делах, и разговаривая на отвлеченные темы.
Где-то на середине ужина в калитку Тенгиза кто-то постучался по схеме 2-3-1, и он улыбнувшись, сказал — а вот и наш генерал проснулся!
За столом добавился новый гость — пожилой мужчина в полувоенном френче, видимо сшитом на заказ, который поздоровался с хозяевам и с Галей и познакомился со мной. Имя-отчество я как-то не расслышал, но переспрашивать не стал, невежливо было. Пусть пока побудет товарищем генералом. Такой типичный советский генерал, дядька с пузом и командным голосом, и периодически прорывающимися рыкающими интонациями. Львиный рык, почти.
Чуть помолчал, достал откуда-то из под стола, как фокусник — ведь сумки у него в руках не было — пачку кофе с латинским названием, и попросил Софико помочь ему смолоть его и приготовить — мол, бразильский кофе привезли в зернах ему в подарок, вот, надо бы продегустировать. Их не было минут 15, потом они вернулись с большим кофейником, чашками-ложками-блюдцами, кувшинчиком со сливками, бутылкой вроде бы коньяка, рюмками, и подносом со сладостями. Дети ухватили с подноса по печеньке, и пошли спать, Принц увязался с ними. Тогда тварищ генерал, с заметно менее официальным видом — то ли коньяку уже, извините, хряпнул, то ли Софико ему пояснила, что я человек хороший, и не просто так — обратился ко мне:
— Ну что же, Николай, давайте выпьем за знакомство, и Вы мне сейчас с Галей расскажете, что это за дебош в кафе в моем городе, после которого зачинщиков отпускают на все четыре стороны?
Мы разлили напиток в 3 среднего размера рюмочки (женщины от крепкого отказались), скорее водочные, чем коньячные, из темной бутылки с высоким горлышком, но без этикетки. К моему удивлению генерал на стал разводить излюбленную веонными и милицией ать-два шагистику "Налили-тост-выпили-снова налили", а просто чуть пригубил рюмку, чуть подумав и обратившись к Тенгизу: "Армянский, лет 7-8, только необычный какой-то, резкий такой?"
Тенгиз счастливо улыбнулся, как будто выиграл в лотерею Волгу,и ответил: "Не угадали сегодня! Не армянский. А французский, причем бренди это, не коньяк — вот Коля подарил позавчера, когда мы только познакомились, считайте на ровном месте, еще и за наш прокол, в санатории его место куда-то уплыло и концов не найти!
Товарищ генерал досадливо цокнул — "Вот какой вредный … то есть интересный человек Ваш Коля, теперь у нас счет значит будет 9:5 в твою пользу, и мне отыграться до октября немозможно, опять поляну мне накрывать в конце сезона, вводишь старика в расходы, практически — загоняешь в долги, и зачем я согласился спорить тогда! С другой стороны, за это лето столько интересных напитков попробовал, а думал, что всё знаю в свои 62 года. А вот кашаса твоя была — ну вылитый ацетон, я думал ты меня отравить хочешь, а они это там в тропиках пьют, дикие люди!
Ладно, наливай еще по одной, а то эта кончилась, и рассказывайте, теперь уже серьезно спрашиваю".
Внезапно, из окружающей темноты отделилась её часть и прыгнула генералу на колени, оказавшись черной сиамской кошкой. И стала активно мурчать и тереться о его военный френч. Он, ничуть не удивившись, снял чашку с кофейного блюдечка, поставил рядом на скамейку и акккуратно налил туда немного сливок из маленького кувшинчика, прокомментировав так: "О, Багира пожаловала, перед ночными приключениями пришла подзаправиться!". Я так понял, это его кошка — была и вот уже её нету, исчезла в темоноте.
Чуть отвлекшись на кошку, мы с Галей собрались и совместно описали произошедшее с нами днём. Ну, кроме визита в 1913-й год, конечно. Просто события сегодняшнего дня, придирки, и наконец всю сценку, подстроенную, чтобы проверить мою личность.