Сантехник

Глава 4

Выглядят они крепкими, коренастыми нелюдями, с лицами или скорее можно сказать, что с мордами, напоминающими Боло Енга в зрелом возрасте. Если увеличить их в размерах и карикатурно поменять в фотошопе.

Добавить такую еще большую раскосость, цвет кожи поменять на серо-зеленый и очень сильно огрубить все черты, чтобы выглядело все еще гораздо страшнее, чем в оригинале.

Морды довольно неподвижные, никто из перебравшихся через кусты нелюдей никак не отобразил на своем хлебальнике то, что они увидели новую добычу. Которая материализовалась в положенном месте, никакой радости или оживления я не заметил, не очень они азартные похоже звери.

В этом случае их можно понять, вместо красивой девушки или крепкого мужика, который сможет долго и тяжело работать на нелюдей, они увидели совсем не то, на что надеялись в душе.

Совсем не то, на что рассчитывали, принося в жертву этих несчастных женщин.

Если она конечно есть, эта душа в таких сурово-примитивных на вид существах.

Всего деловито перебрались через кусты трое таких нелюдей с оружием в руках. Еще сильно пожилой шаман с ними увязался, все с тем же бубном, все в том же нелепом уборе на башке и очень гордый этим.

Теперь стоят, молча разглядывают старуху, что-то хотят на ней высмотреть из полезного для племени.

Которая тоже в полном обалдении смотрит на них по очереди, Мурзик прижался к ее боку. Одной рукой она гладит своего любимца, на вторую опирается.

Меня Марфа Никаноровна, кажется, не успела рассмотреть, только Мурзик ей попался на глаза, когда она проморгалась как следует после переноса. Кот сам упал на нее передними лапами после моего броска.

Как прошла их встреча, я не увидел, метнул кота и помчался, стремительно удирая к кустам и старясь не поднимать густую пыль своими шагами.

После встречи с любимым котом, второе здесь, именно то, что видит сейчас старуха — это реально страшные морды инопланетян. Причем про другой мир она еще не успела ничего понять. И не успеет особо, как я понимаю.

Боюсь я, что решение этих орков по поводу Марфы Никаноровны можно предугадать без труда, совсем даже не ориентируясь в местных правилах и порядках с понятиями.

А я уже немного в этом деле понимаю, насмотрелся и наслушался до отвала, того гляди, что вытошнит на пустой желудок зеленой желчью на серую землю.

Отправят ее на жертвенный камень однозначно. Еще раз поставят ставку на черное или красное.

Она уже очень старая по меркам этих мест. Ей лет семьдесят пять и все они видны на ней. Здесь люди и существа вообще столько не живут, особенно среди кочующих степняков. Никто лишний рот столько лет кормить не станет, не тот тут еще уровень развития и гуманизма.

Почему-то мне так кажется, особенно среди таких созданий.

Да и отправленным туда же женщинам по внешнему виду было всего лет сорок пять. Хотя, с такого расстояния и еще покрытые полностью с ног до головы пылью, они оказались для меня совсем плохо различимы насчет возраста и внешности.

Зато, бились они и сражались как молодые, с силой отчаяния немалой, упирались и кричали, пытались пинаться. Что нелюди перенесли абсолютно спокойно, не обращая на оказанное сопротивление никакого внимания.

Марфа Никаноровна так точно не сможет, нечего и надеяться. Она даже встать не пробует больше, как решилась один раз, так сразу охнула и раздумала подниматься на ноги.

Не прошло для нее просто так падение на твердую землю с двухметровой высоты. Не выдержали старые кости такого сюрприза.

Вот и эти морды постояли, посмотрели на нее, один, самый матерый, что-то буркнул уголком пасти, как я понял, тяжело повернулся и пошел вниз.

Типа, боги откровенно посмеялись над нами этим вечером и поэтому: — Заканчивайте здесь поскорее!

Шаман отправился за ним, начиная трясти снова бубном, опять готовясь камлать перед новой жертвой.

Один из оставшихся нелюдей сильно толкнул старуху в плечо пяткой копья и показал рукой-лапой, мол, давай поднимайся и пошла с нами, куда сказано.

Однако, явно не на ту напал, быстро получил сильный отпор. Вообще, много узнал бы про себя и всех своих родственников недоделанных, если мог бы что-то понять из ее горячего монолога.

Марфа Никаноровна молчать испуганно не стала, у нее же внук в управе работает, боевой дух и в такой ситуации ее не покинул.

Старуха мгновенно разразилась неистовыми криками и матами на такою зеленую образину:

— Ты кого, тварь зеленая, палкой своей пихнул! Да за этот нож на палке тебе шесть лет дадут, уж я-то попрошу судей, уж я-то попрошу слезно…Маску сними, придурок…Сейчас за тобой приедут!

И так далее по тексту без остановок.

Иномиряне немного обалдели от такого громкого выражения независимого мнения, однако, только совсем немного. Окружили бабулю, мне ее стало жалко в этот момент, несмотря на то, что я сам оказался в такой непролазной заднице фактически из-за нее.

Ну, и из-за своей трусливой жадности, пусть даже из-за квартальной премии, не стану я валить всю вину на старуху.

Только, очень уж мне дорого обошлись эти сорок пять тысяч. Прямо плакать хочется, понимая хорошо, насколько я по итогу переплатил за свою жадность и соглашательство.

И теперь буду всю оставшуюся жизнь рассчитываться, как мне кажется сейчас.

Один нелюдь крайне ловко выхватил молниеносным движением кота из рук старухи и поднял его за шкирку повыше, внимательно рассматривая воющего животного. Видно, что опыт в общении с живностью у него большой, рука твердая, а кот вызвал своей внешностью неподдельный интерес у нелюдя.

Возможно, что и с гастрономической целью.

Хотя, что там есть такому здоровенному орку или его зубастой лошади? Так, на один укус зверек, только шерсти много.

Второй схватил Марфу Никаноровну за волосы сзади и рывком развернув ее, потом равнодушно поволок к кустам, как пушинку. Пропихнулся через кусты и протащил через частокол прутьев тело старухи, которая после такого испытания подозрительно замолчала, хотя кричала до последнего.

Кажется, что-то она себе сломала при падении, а такое грубое обращение с волочением по земле и упругим кустам сразу же достаточно милосердно выбило ее из сознания. Теперь это уже точно милосердный вариант дальнейшего развития ее жизни.

Вот пусть и не приходит в себя до самого последнего момента, не сможет понять, что с ней делают…

Вступаться за Марфу Никаноровну я и не подумаю, точно нет такого желания и возможности. Пока получается прятаться от нелюдей, я буду это делать до конца. Вступать в бой с вооруженными и умелыми воинами в большом количестве с голыми руками — это только в случае, если деваться особо больше некуда.