Страница 20 из 46
– Еще и экскурсия? У меня денег почти не осталось, все на вход потратила.
– Да, – растянул он улыбку на лице, – когда мозгов нет, чтобы заработать, приходится довольствоваться зарплатой дворника. Но ничего, деточка, на сегодня я тебя проведу бесплатно, раз ты такая нищенка.
Я сжала кулаки, желая от всего сердца врезать ему побольнее. Сдерживало только то, что людей вокруг было слишком много, да домой мне в этом случае идти пешком, ведь все деньги, которые я взяла с собой, потратила на вход в парк. Антон показал удостоверение экскурсоводу, сослался на то, что я с ним, и мы спустились в подвалы. Экскурсовод шла вперед, следом толпились туристы, желая услышать историю про, как дочь конюха, не обнаружив в нужном месте хомутов, крикнула «Кто украл хомуты?», получив ответ от эха «Ты, ты, ты». Мы пропустили всех туристов вперед, отстав от группы.
– Здесь-то мы что ищем? – переминалась я с ноги на ногу, обхватив себя руками, в подземелье было достаточно прохладно.
– Эхо, – спокойно ответил Антон, свернув в боковое ответвление.
– Как можно найти эхо? Ты его увидеть хочешь? Да здесь в любом месте крикни – услышишь ответ.
– Ты кто у нас, филолог? Так вот, огорчу тебя, то хреновый из тебя филолог, историю знать надо.
И пошел дальше. Несколько метров я шла за ним молча, но терпение и любопытство закончилось, и я не выдержала:
– Так что насчет эхо?
– Эхо отвечает только тому, кто стоит у второй от входа пары фонарей.
Он остановился. Я обернулась и посчитала фонари, висевшие на стенах. Позади был только один.
– Ты что, никогда не была здесь? – повернулся ко мне Антон.
– Нет, – честно призналась я, отчего стало почему-то стыдно, – филологи в основном книгами занимаются, а не ходят по подвалам.
– Ну и зря, – он взял меня за плечи, поставил на нужное место и, не отпуская, произнес:
– Крикни «Кто в России правил?».
Мне стало неловко, он стоял позади меня, дыша мне в макушку, такой огромный и сильный, держал за плечи, отчего по телу пошла небольшая дрожь, а каждая клеточка чувствовала его прикосновение.
– Кто в России правил? – выкрикнула я в темноту.
«Павел», – ответило мне эхо.
Я даже открыла рот от удивления, много раз слышала про эхо, даже в пещерах кричала, но такого четкого ответа не было. Антон улыбнулся и шепнул мне на ухо: «Кто украл антрекот». Я повернулась и выкрикнула фразу вперед, получив ответ «Кот». Я чуть в ладоши не хлопала от радости, хотя в моем возрасте радоваться надо хорошей зарплате, а не игре с эхом.
«Какой цветок не боится мороза?» – шепнул Антон, практически дотрагиваясь губами до моего уха. Я немного помедлила, наслаждаясь теплотой его близости, только потом выкрикнула, но голос предательски дрогнул. «Роза», – ответило мне эхо.
Хотела сделать шаг в сторону, но Антон прижал меня рукой к себе и крикнул в темноту:
– Кто спер у Искателей фонарик?
«Нарик», – отвечало эхо.
– А Ангел увидеть Искателей сможет?
«Может», – ответило эхо.
Я хихикнула и повернулась, чтобы сказать, что так он не добьется моей помощи, но натолкнулась на его пристальный взгляд. Его руки меня не отпускали, а лицо было предательски близко, я даже потеряла дар речи на первые секунды, чем он тут же и воспользовался, настойчиво притянув меня и поцеловав. Я даже не отстранилась, отвечая на поцелуй, обнимая и притягивая его к себе. Неожиданно он отстранился.
– Ну что, можно, значит, приструнить такую дикую кобылку, как ты?
С силой оттолкнув, я со злостью смотрела на него.
– Ненавижу! – крикнула, оттолкнула его и вышла в общий зал, слившись с толпой туристов.
– Вижу, – ответило мне эхо. А Антон просто стоял и улыбался.
Глава 10
Я выскочила в коридор, проталкиваясь через группу туристов, шла к выходу. Тут меня кто-то резко дернул за рукав и втащил в боковой проход. Думая, что это Антон, развернулась и со всей силы дала пощечину. Но чья-то твердая рука перехватила мою. Я опешила, судя по росту и огромной руке, это был явно не он.
– Кто, – успела сказать я, когда мне зажали рот.
– Молчи, – прошипел мужчина мне в самое ухо. – Попробуешь кричать, будет хуже. У меня есть предупреждение для ваших – нечего соваться сюда, это территория Искателей. Давай так, я тебя сейчас отпущу, ты уходишь тихо, забираешь своего хахаля, и больше вы не возвращаетесь.
Мне хотелось сказать, чтобы он со своими правилами убирался далеко и надолго, но получилось что-то нечленораздельное. Мужик понял мое мычание по-своему и ослабил хватку. Этого мне хватило для того, чтобы выкрутиться из захвата, ударить в живот и толкнуть на каменную стену. Охнув, мужик осел на пол, в то место, где еле пробивался свет из основного коридора. Густая борода закрывала половину лица, длинные, как у Пуаро, усы, свешивались по щекам, а на голове была нестриженая месяца два прическа «Я у мамы дурачок».
– Что здесь происходит? – раздался голос из темноты коридора, и к нам вышел еще один мужчина. Этот был более худой и высокий, смотрелся он рядом со своим товарищем тощим отражением, но по замашкам было сразу понятно, кто из них главный. – Какого черта ты притащил эту девчонку? Она видела тебя, а теперь и меня, что мне с ней делать теперь?
Я хотела броситься назад, но мужичонка, хоть и казался тощим, схватил меня за руку и больно вжал в стену. Мимо нас по основному залу промелькнула тень, и голос Антона стал звать меня. Мужик приложил палец к губам и зашипел. Но у меня не было и желания вырваться из его цепких рук. Толкнув в сторону вставшего на ноги здоровяка, он проговорил:
– Придется ее тащить с собой, иначе они все испортят. Глаз с нее не своди, а лучше свяжи, девчонка строптивая оказалась.
Мужик завел мне руки за спину и чем-то сильно стянул, подтолкнул в спину, заставляя идти за своим тощим напарником. Мы шли вглубь подземных коридоров, уже через несколько шагов было ничего не видно. Шедший впереди, включил фонарик на телефоне и подсвечивал дорогу. Под ногами начало хлюпать, стали появляться лужицы, стены были покрыты водными подтеками, а с потолка мокрые капли падали за шиворот.
– Оставь ее здесь, – кивнул первый, остановившись у широкого свода прохода, – до исхода еще несколько часов, пусть посидит. Для надежности свяжи ей ноги и в рот засунь кляп.
– Какой еще кляп? – громила был явно раздосадован. – Я с собой не брал.
– Платок какой-нибудь, вон, у нее на шее повязан, его и возьми.
Тощий ушел, а громила занялся мной. Плотно стянув мне ноги своим ремнем, он отвязал платок у меня с шеи и попытался затолкать мне в рот. Я отчаянно извивалась, пытаясь не допустить его к себе, но тот просто прижал мою шею к стене и всунул платок в рот. Бросив меня на пол в беспомощном положении, он глядел дело рук своих и довольный ушел. Мне же оставалось только барахтаться на полу, пытаясь хотя бы сесть.
Когда мне это удалось, я прислонилась к мокрой кафельной стене и вытянула затекшие ноги. Со связанными за спиной руками я чувствовала себя как гусеница в коконе, которую замотали и ждут, когда же она вылупится. Вылупляться мне нужно было срочно, ждать, когда настанет какой-то исход, и эти ребята вернутся, мне не хотелось. Я попыталась подняться на ноги, мне это даже удалось, но дальше одного шага уйти не получилось. Завалившись набок, я рухнула вниз. Измазавшись и полностью промокнув, я снова попыталась вставать. На этот раз попытка была более удачная, и я смогла пропрыгать на связанных ногах целых три шага, пока снова не рухнула. Не помню, сколько у меня было таких попыток, точно не меньше десяти, но добраться я смогла лишь на несколько метров вперед. Неожиданно впереди замаячил фонарик. Я прижалась к стене и желала, чтобы меня не было видно, что в таком узком проходе было, конечно, невозможно. Свет фонаря прыгал по стенам, пока, наконец, не остановился на мне. Человек замер, светя прямо мне в лицо, я отвернулась, а знакомый ехидный голос произнес: