Жрица Анубиса

– Чем же здесь она намекает? – мужчина приблизил лицо к изображению.

Линда сдержалась, чтобы не расхохотаться. Он вдруг на миг растерял всю свою важность и стал походить на обыкновенного человека. Эта мысль так удивила девушку, что она решила продолжить:

– Фараон держит в своих руках лук с натянутой тетивой и приготовленной к выстрелу стрелой, а его царица сидит совсем близко…

– Ну? – спросил мужчина нетерпеливо.

– Женщина обнажена… – наталкивала она его на догадки.

– Так жарко там, климат же такой… – настаивал он и вдруг, смерив её оценивающим взглядом, тонко улыбнулся. – Иногда сцена охоты – это просто сцена охоты, а не выдумки одиноких женщин.

В лицо Линды кинулась краска, и она пару раз глубоко вздохнула, чтобы не сказать что-то опрометчивое или обидное.

– Царица и особо приближённые к ней женщины, а также жёны важных сановников и жрецов никогда не были обнажены, это считалось дурным тоном: показывать голое тело – удел служанок, наложниц, крестьянок и прочих низших слоёв населения, тело же царицы должно быть покрыто, даже если это будет тончайшая ткань, царица могла предстать обнажённой только в случае исполнения супружеских обязанностей, – объяснила она.

– Так просто? – он немного смутился, хотя изо всех сил старался не показывать виду. – А лук – это?.. – мужчина не решился задать вопрос вслух.

– Да, то, о чём вы подумали, – без тени улыбки ответила девушка.

– Очень метафорично, – проговорил он примиряюще и приподнимая уголки губ в лёгкой улыбке, отчего морщинки возле глаз стали заметнее.

– Это Древний Египет, хотя в массе своей народ был намного проще, – Линда немного расслабилась.

Он посмотрел на часы, а потом на неё, подавая ладонь.

– Барон фон Бинц, – представился мужчина, – можно просто Фредерик.

– Линда, можно просто Линда, – в ответ она пожала руку, съязвила, не удержавшись, и поправила выпавшие кудряшки из причёски.

Барон поднял бровь, как будто чему-то удивившись, но тут же произнёс:

– Надеюсь на встречу, – и не дожидаясь её ответа, вышел.

– Ага, – развернулась девушка к своим бумагам, пробормотав, – бегу, и волосы веют на ветру.

Она никогда не могла объяснить самой себе иррациональный страх перед слишком идеальными людьми: красивыми, умными, успешными, список можно было бы продолжать бесконечно. А этот был… безупречен: начиная внешним видом и заканчивая манерами, а его разговор выдавал в нём человека независимого и, видимо, того, кого он и называл «господами» и «хозяевами». Линда попыталась выкинуть случайную встречу из головы и сосредоточиться на своих исследованиях.

Работа захватила всё её внимание. Травы, которые собирали жрецы для бальзамирования и мумифицирования, были весьма специфичны и точно подобраны для таких процедур. Да и вообще, они знали намного больше, чем можно себе вообразить при первом знакомстве с этим вопросом. Многолетние наблюдения, ошибочный и удачный опыт людских поколений или чудо, как в том мифе, в котором Анубис даровал жрецам способы излечения от многих болезней, помогли найти лекарства, составить точный рецепт посмертного сохранения тела?

– О, да, Великий Тёмный, – прошептала она, пребывая всё в таком же настроении. – Снизойди до сегодняшнего вируса, даруй рецепт…

Её это немного рассмешило, и, уже было разложив перед собой документы и намереваясь приступить к своим обязанностям, она отвлеклась: Линду вновь потревожили. В зал вбежала взволнованная Кэт. Она подкатилась к подруге, как мячик, и долго не могла отдышаться.

– У Смита такой переполох, Линда, – она всплеснула руками и схватилась за сердце, – прибыл тот важный хрен, помнишь, я вчера тебе о нём говорила? Смит рвёт и мечет, он требует тебя.

Девушка почти что стонала. Собрав все бумаги и документы, она всучила их Кэт.

– Я очень хочу получить место в этом проекте, это единственный шанс попасть в Египет, – проговорила Линда, впрочем, не надеясь, и прошла к кабинету начальника.

Смит был типичным начальником, он старался угодить всем: своему шефу подлизывал зад, мог подставить работников, если свой горел, но, в общем и целом, своих подчинённых старался не обижать. С маленькими бегающими глазками, большим носом и пухлыми губами, он производил впечатление обидевшегося уродливого ребёнка, нашкодившего, но всеми силами пытающегося это не показывать и несправедливо, по его мнению, наказанного. Также у него, как у типичного, среднестатистического шефа, были свои любимчики и изгои. Вот к одним из немногих последних Линда относила и себя. При любых внештатных ситуациях в первую очередь за объяснениями шли в её отдел, бельмом маячивший на глазу начальства. Нетипичные задачи, возложенные на сотрудников, не укладывавшиеся в профиль музея, но спонсируемые грантом, раздражали мистера Смита, а в большей степени злило то, что девушка отчитывалась о результатах напрямую грантодателям, но в его руках была власть дисциплинарная, и «жалил» он ей точно в цель, отвлекая от исследовательской работы, заваливая девушек канцелярской работой, заставляя оттачивать свой эпистолярный стиль в написании многочисленных, никому не нужных отчётов, большую часть которых Мэри с сильно недовольным выражением лица еженедельно безжалостно скармливала шредеру.

«Могло быть и хуже», – с этими мыслями Линда вошла в помещение, по привычке не стуча.

Кабинет Смита представлял собой неуютное, лишённое индивидуальности, безвкусно обставленное место типичного босса средней руки: ничего личного, портреты историков за спиной, пустой стол с письменными принадлежностями и гербовой печатью для документов, сейф, шкаф с книгами. Те были нужны скорее для проформы, чем для чтения. Кресло, удобное как раз для того, чтобы просидеть в нём всю свою сознательную жизнь, мягкое в меру, ровно настолько, чтобы не заработать геморрой, а на склоне лет, как положено, беззаботно уйти на пенсию с хорошим денежным вознаграждением.

«Но ему ещё рано, – с тоской подумала Линда про себя и тут же добавила, – крови он мне успеет попить основательно».

– Миссис Портер, – слишком любезно, слишком для того, чтобы исследовательница успела напрячься.

«Та-а-а-ак…» – протянула про себя девушка.

– Присаживайтесь, – проговорил шеф и кивнул ей на кресло, стоящее рядом.

Они молча посмотрели друг на друга. Пальцы начальника нервно отбивали чечётку по гладкой, без намёка на пыль столешнице.

– Что-то случилось, мистер Смит? – спросила Линда, решившись заговорить первой, не в силах оторваться от вида бешеной пляски его слегка опухших пальцев по отполированной лаковой поверхности.

– Случилось, Портер, – всю любезность как ветром сдуло, он вскочил и посмотрел на дверь, – у нас очень важный человек, – он почему-то при этих словах показал на потолок, разумеется, не его имея в виду. – Мне предлагается проект, – он смолк, понимая, что что-то не то сказал, а Линда прекрасно знала, куда уходят представительские расходы их грантов, но молчала, – нам, разумеется, предлагается, миссис Портер…

– К чему все эти расшаркивания, Смит, – не выдержав, проговорила Линда, – скажите уже напрямую.

– Вы мне… это… – Смит вскочил с офисного кресла и вперился бешеным взглядом в девушку. – Помолчите, то, что выбрали Вас, ещё ни о чём не говорит: ни об уме, ни о таланте… Любите зубоскалить, вот и на последней конференции заприметили Вас, Ваш проект…

– Вы вызвали меня к себе, чтобы оскорблять? – холодным тоном произнесла Линда и встала с мягкого кресла.

– Разумеется, нет, – в глазах метнулась тревога, его тон смягчился, а на лице появилось подобие улыбки, – я прошу… – он запнулся, как будто пытался протолкнуть в себя позавчерашний пудинг, – прощения, – шеф покраснел и сел обратно за стол, руками показывая на то, чтобы и она опустилась, что девушка и сделала.

– Вы мне объясните, что происходит? – теперь и Линда начала переживать, глядя на неподдельную обеспокоенность начальства.

– Нам предложили проект, тема не совсем профильная, но как специально под твой научный проект – медицина, бальзамирование и мумификация в Древнем Египте, уж не знаю, чем Вы так вдохновили тех, кто даёт под это колоссальный грант, но это Египет…