Страница 42 из 46
Сиэтл, наши дни
«Одержимость».
Это слово используют и знают все, но лишь немногие имеют несчастье постичь его в самом буквальном смысле. Когда Шэрон показывает мне более скрытую сторону Бейли, позволяя читать фрагменты электронных писем и сообщений, которыми он обменивался с матерью, я не перестаю удивляться, как я это пропустил.
— Десять лет, — выдыхаю я. — Он держит её в кулаке больше десяти лет, и она позволила ему такое.
— Должна быть причина, — говорит мне Шэрон. — Твоя мать произвела на меня впечатление сильной, решительной женщины. Если бы она хотела покончить с ним, она бы нашла способ.
— Ты не знаешь Бейли…
«Мужчины способны на всё, если у них есть твёрдая решимость».
Я растираю лицо, удивляясь, как, чёрт возьми, пропустил все эти знаки. Неоправданную привязанность Бейли. Постоянство, с которым мать появлялась в те моменты, когда я больше всего в ней нуждался. Мне всегда было интересно, откуда она всё обо мне знает. Бейли предавал меня. Не для того, чтобы причинить мне боль.
Чтобы иметь её. Чтобы удерживать её в кулаке.
— Что ты собираешься делать?
Я не сразу понимаю, что Шэрон задала мне вопрос. Перевожу дыхание, пытаясь собраться. У меня никогда не было проблем с принятием решений, но сейчас я испытываю сильную вовлечённость, чтобы правильно оценить ситуацию.
— Можешь сказать, где Бейли? — спрашиваю, стискивая зубы.
Шэрон приносит из спальни свой ноутбук и начинает вводить длинный ряд команд. Я сбиваюсь со счёта страниц, которые открываются и закрываются, и правил, которые она нарушает. В какой-то момент Шэрон издаёт странный звук, похожий на всхлип.
— Что происходит?
— Я нашла его.
— Где он?
— В доме твоей матери.
Я пытаюсь встать, но она останавливает меня.
— Сейчас не время действовать необдуманно.
Я зол, да. Но не настолько, чтобы забыть, кто такой Бейли. У него хватило терпения дождаться смерти отца, чтобы сблизиться с матерью. Он годами твердил мне, что любит меня и я для него как сын.
Всё это ложь.
Я обхватываю ладонями лицо Шэрон и смотрю ей прямо в глаза.
— В своей жизни я совершил много ошибок, но я никогда не был безрассудным… Кроме как с тобой. — Смотрю на её губы. Мне хочется поцеловать их, но я сдерживаюсь. — У меня есть план, так что оставайся здесь и держи мобильный включённым. Я всё объясню по дороге.
***
Я не был дома пятнадцать лет. В последний раз, когда был здесь, я застукал мать с Доусоном и поклялся себе, что больше никогда не ступлю на эту землю. Обещание своё я сдержал. Убеждённый, что, оставив позади это место, я смогу забыть и все плохие воспоминания, связанные с ним.
Не помогло.
Я вырос, но кошмары, связанные с той ночью, когда умер отец, не перестали преследовать меня. Я потерял счёт тому, сколько раз просыпался от запаха крови или пороха.
Я обернулся. На мгновение вместо роскошного купе Бейли я снова вижу старый универсал Оливии.
«В этот раз всё будет по-другому.
Я приду вовремя».
Стучу в дверь и жду.
Дверь открывается, и на пороге появляется маленькая фигурка моей матери. Она подозрительно смотрит на меня. На ней только халат. Он как-то странно свисает на ней, словно стройного телосложения недостаточно, чтобы его наполнить.
— Роберт, — удивлённо выдыхает она. — Что с тобой случилось?
Я не застегнул пальто. Несмотря на темноту, она заметила пятна крови на моей рубашке. Мама подносит руку ближе к ткани, боясь, что я ранен. Останавливая, я хватаю её за запястье.
— Где он?
Она вопросительно смотрит на меня.
— О ком ты говоришь?
— На улице стоит его машина.
Прежде чем она успевает придумать какое-нибудь оправдание, я подаю сигнал, чтобы шла впереди меня в дом. По пути мама оборачивается, но она так напряжена, что не замечает, как я оставил дверь открытой.
За мгновение до того, как войти в кабинет, она останавливается.
— Не зли его, — советует она.
Не обращая внимания на предупреждение, я переступаю порог и вхожу без всякого страха. Но меня яростно атакуют те же запахи, которые почувствовал в ночь смерти отца. Я чувствую аромат кожи книг, запах крови…
И запах дыма.
Бейли сидит за письменным столом, в кресле моего отца. Между губами зажата сигарета, на лице насмешливое выражение. Я чувствую, как по позвоночнику пробегает холодок. Как ни стараюсь, я не могу найти ничего общего между образом мужчины, сидящего передо мной, и адвокатом, который последние годы помогал и консультировал меня как отец.
— Рад тебя видеть, Роберт. Чем обязан твоему визиту?
— Ты вышел за рамки, — жёстко начинаю я. — Тебе не следовало платить киллеру за её убийство.
Он пускает дым.
— Чтобы убить кого?
— Ты прекрасно знаешь.
Он улыбается.
— Я очень сожалею о твоей потере, но я понятия не имею, о чём ты говоришь. — Бейли быстро переводит взгляд на мать. — Бренда, ты что-нибудь об этом знаешь?
Я уверен, мама хочет говорить, но вместо этого крепко сжимает халат и отступает. Медленными шагами я подхожу к Бейли, пока не оказываюсь напротив стола.
— Почему бы тебе не угостить меня выпивкой?
Он кивает матери, которая подходит к шкафу с алкоголем и готовит для меня стакан бурбона. Я не выношу, как Бейли держится, словно он босс. Как и покорность, с которой к нему относится мать. У меня мурашки по коже. Должно быть, ему понадобились годы, чтобы так её подчинить.
Мне хочется схватить Бейли за воротник рубашки и стащить с отцовского кресла. Я хочу бить его со всей силой, которой обладаю, пока его лицо не превратится в бесформенный комок крови, но я не могу. В руке у него тот самый пистолет, который я нашёл рядом с телом отца. Ящик, в котором отец его держал, не был закрыт как следует. Полагаю, Бейли взял оружие, как только я постучал в дверь.
Внезапная мысль поражает меня, как раскат грома.
— Как ты узнал, что у отца есть пистолет?
— Я был тем, кто сделал ему этот подарок.
— Ты также знал, что он хранил его в этом ящике?
— К чему ты клонишь, Роберт?
Мои родители никогда не курили. Но в ночь, когда отец умер, я почувствовал странный запах в его кабинете. Не знаю, как я не понял этого раньше, но это был сигаретный дым.
— Он был здесь в ночь, когда отец умер. Ведь, так? — спрашиваю, повернувшись к матери.
Она кусает губы, заламывает пальцы, сцепленные на коленях. Мать не отвечает, но делает это всем своим видом. Я снова поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Бейли, на этот раз с совершенно другим осознанием.
— Ты убил его.
Вскакиваю с кресла, готовый к нападению. Бейли поднимает пистолет и направляет его на меня. Мать кричит.
Бейли же почти шепчет:
— Сядь, Роберт.
— Признайся, ты был здесь, — приказываю я.
— Он был здесь, — вопит мать. — Теперь делай то, что он говорит, ради Бога!
— Сначала я хочу услышать, как он скажет, что убил его, — кривлюсь я.
Бейли смеётся.
— Парень, твой отец покончил с собой.
— Нет. Не правда.
Я много лет верил, что это мать довела отца до крайнего поступка или, что ещё хуже, нажала на курок. Но Бейли подарил отцу пистолет и знал, где тот лежит, и Бейли был последним, кто видел отца живым.
— Ты сделал это.
Улыбка на лице Бейли исчезает. Из весёлых его глаза становятся холодными. Угрожающими.
— Я предпочитал, когда ты думал, что это твоя мать. Теперь, однако, ты опасен.
— Дай угадаю: ты собираешься нанять убийцу, чтобы он позаботился обо мне, как ты сделал это с Бернсом и моей девушкой?
— Ты ничего не сможешь доказать.
— Ты уверен?
Мобильный телефон, который он держит перед собой, вибрирует.
Я чувствую тот самый момент, когда Бейли понимает, что его банк прислал исполнение транзакции, которую он не организовывал.