Цена спасения

Но в таком случае какова причина такой реакции Артема? Неужели он тоже не хочет, чтобы я уезжала? Да нет, бред какой-то. Хотя если вспомнить, что он рад такому нашему знакомству и хочет помогать мне, то такой ли уж это бред? Или быть может он это говорит специально, чтобы не задеть моих чувств, а на деле он совершенно иного мнения? Мне хотелось бы верить, что Артем говорит правду. В таком случае, какова будет моя ответная реакция, раз мне в любом случае надо уехать отсюда? Порою примеры высшей математики кажутся намного легче, чем решение жизненных вопросов.

Чем дольше я мучила свою голову этим бесчисленным количеством вопросов, тем сильнее развивалась головная боль. Я отложила эти мысли в долгий ящик, абстрагируясь от них, и посчитала хорошим исходом событий просто лечь спать. Я жизни я наверное так много не спала, как сейчас. Удобно устроилась на здоровом боку, я уснула, хоть сон пришел совершенно не сразу.

Впервые за столь долгий промежуток времени, мне приснился сон. И что наяву я постоянно рядом видела Артема, так теперь он находился и в моих снах. Все было смутно, размыто. Я словно в отражении зеркала видела себя, без единой ссадины, будто это я из прошлого или будущего. Я рассматривала себя, как со спины подошел Артем, нежно меня обнимая, и утыкаясь носом в мои волосы, шумно вдыхая их аромат. Я таяла от этих прикосновений, таких мягких и родных. Как вдруг раздался звук подобный выстрелу и Артем исчез, оставляя за собой лишь подобие темно-красного дыма, а зеркало разбилось на миллионы осколков. Я ничего не понимала. Как это произошло или что именно это было?

Снова слышу этот звук, теперь уже осознавая, что он доносится вовсе не из сна. Я резко просыпаюсь, дергаясь от неожиданности, но тут же хватаюсь за ребро, саднящее от боли. В комнате кромешная темнота, за окном ночь. На улице гремят выстрелы, а в доме происходит какой-то погром. Не раздумывая встаю с кровати, превозмогая саднящую боль, и иду к окну. Нужно понять, что происходит. Не успела даже подойти к нему вплотную, как сразу заметила те самые машины, принадлежащие бандитам, чей изложницей я была. Закрываю рот ладонями, просто на автомате, хотя осознаваю, что я, итак, не способна издать ни единого звука.

Я не успела, я должна была уйти. Ребята не виноваты в том, что произошло и они не должны пострадать из-за этого. Я должна выйти туда, пусть заберут меня, да хоть убьют, но лишь бы ребята были целы. Пытаюсь повернуть ручку двери, чтобы выйти из комнаты, но она не поддается. Так и стоит на месте. Я здесь закрыта и неизвестно кем. Что мне делать, сидеть здесь и ждать, слыша эти выстрелы, драки? Не смогу, совесть замучает, с ума сойду. Не могу тут вот так сидеть, когда там возможно ребят убивают из-за меня.

У меня уже даже мелькнула мысль выпрыгнуть с окна, но в моем состоянии, тем более со второго этажа, я скорее сама себя покалечу. Хотя может это и лучше. Открываю окно, оглядываю место куда я приземлюсь при прыжке, как вдруг раздается звук у двери. Ручка дергается и я сразу же рвусь к двери, в надежде, что это Артем. Но на полпути застываю, даже делаю шаг назад, замечая знакомое уродливое лицо бандита, который все также похабно лыбится.

— Ну здравствуй, беглянка. — складывает руки на груди, облизывая губы как довольный кот. — Надеюсь ты отдохнула вдоволь, хотя говорят перед смертью не надышишься. Слыхала такое?

— Но кажется у меня это получилось. — ему не нравилось, когда я много разговаривала, еще и с таким вызовом. — Хочешь убить? Пожалуйста, вот я. Даже сопротивляться не буду. — расставляю руки в стороны, показывая свою беззащитность. — Сделай то, что должен был сделать еще 3 месяца назад, по истечению недели. Но ребята здесь не причем, они ведь не имеют никакого отношению к твоим проблемам с моим братом. Оставь их.

— Ха-ха-ха! — комната взорвалась бурным смехом, после моих слов. — Нос не дорос, чтобы командовать мною. Я один раз уже согласился на твои условия, когда ты вздумала задницу рвать за своего братца. Но на этом лимит моей щедрости для тебя кончился. Как и твоя жизнь. А насчет тех упырей, которых ты защищаешь, ты ошибаешься. Они стащили тебя, положили к херам половину моих людей, поэтому они тоже заслужили смерти. — подходит в плотную ко мне. — Можешь потешить свое самолюбие, дрянь, ты умрешь достойнее чем они.

Хватает за волосы, оттягивая голову назад, заглядывая в глаза, угнетает. Убьет, подумала я, но он потащил меня за волосы из комнаты. Слишком сильный спектр боли: боль от ходьбы, боль от натянутых волос, боль в сердце. Меня буквально волокут вниз по лестнице, все сильнее впиваясь в волосы. Идти очень больно, но это последнее о чем я сейчас думаю. Потому что внизу лестницы, прямо по середины гостиной вижу ребят, избитых и привязанных к стульям. Последняя ступень была пройдена, как меня швыряют со всей силы на пол, прямо к ногам ребят. Дыхание резко сперло от неимоверно сильной боли, я приземлилась прямо ребром на пол. Из глаз катятся слезы, я не могу дышать, но уперто продолжаю не издавать звуков. Мне не дают опомниться, как разворачивают лицом к себе.

— Ну что, сука, тебе нравится? — наотмашь бьет ладонью по лицу, посылая звездочки по затуманенному взгляду. — Кто первый из вас сегодня сдохнет?

— Что ты хочешь… взамен на их жизнь? — собственный голос больше напоминает лишь кучу хрипов.

— А тебя, дура, жизнь ничему не учит? За своего сосунка вступилась, и за этих тоже вымаливать решила? С виду умная баба была, видимо слишком сильно мозг тебе отшибли.

— Что. Ты. Хочешь? — упрямо стою на своем.

— Раз продолжаешь за других задницу рвать, то задницу на кон и ставь. Согласна? — на слабо берет, думает откажусь, как и в первый раз.

— Аня, нет… — ребята пытались меня переубедить, но я их не слушала.

— Делай что хочешь, но их отпусти живыми. — довольно скалится, получив разрешение и доступ ко всему моему телу.

— Ахереть, ты откуда, дура, такая взялась? — издевка, удивление, сарказм: уже совершенно ничего не различаю. — За свою жизнь надо бороться, а не за других выродков.

— А ты меня жизни не учи.

— А спесь в тебе еще осталась, стерва. Ну ничего, я сейчас ее на виду у твоих дружков и выбью. — демонстративно кладет руки на пах, показываю каким способом собирается это сделать. — Вышли на хрен все.

Командует остальным бандитами и те медленно бредут на выход из дома. В то время как он стоя прямо надо мной, принимается расстегивать пуговицу на джинсах, хватаясь следом за молнию на ширинке.

— Тронешь ее хоть одним пальцем и я лишу тебя их всех. — слова принадлежали Артему, на которого я все таки решила посмотреть.

Он был зол, буквально дрожал и рычал от ярости. Именно в порыве злости он и не сдержался, сказав эти слова. Но это было ошибкой, серьезной ошибкой. Бандит прервал свою затею с расстегиванием ширинки, снова заливаясь этим самоуверенным голосом, поворачиваясь к хозяину слов.

— Не бросай слов на ветер, если исполнить их не можешь. — его веселила вся эта ситуация, он считал себя словно властелином мира. — К тому же если за них придется отвечать.

Следует мощный удар кулаком в лицо, от которого, Артем наклоняется в сторону, вместе со стулом. Кровь из разбитой скулы, стекает по его щеке, от чего становится больно и мне. Ведь я тоже чувствую кровь на своем лице, даже чувствую ее неприятный привкус. Но глядя на Артема становится больно внутри, где-то на уровне сердца.

— Не хочешь, чтобы я ее трогал руками. А как насчет этого? — в его руках в мгновение секунды оказывается маленьких складной нож. — Помнишь его, дрянь? — именно им он наносил мне увечья.

Он обходит меня с другой стороны, присаживается на корточки, и ведет лезвием вдоль руки. Но лишь запугивает, забавляется, играет на нервах людей. Не оставляет следов, но смотрит в глаза Артему, вот для кого затеяна эта игра.

— Раз пальцами ее трогать нельзя, то разговора об этой игрушке не было. Что насчет этого? — не успеваю осознать, что он задумал.

Но он вонзает этот нож мне прямо в живот, по самое основание. Боль, боль, и еще раз боль. Разливается по всему телу, словно парализуя, и заставляя вновь забыть как дышать. Я вновь молчу, не позволю доставить ему удовольствия таким образом. И он догадывается об этом, однако предпринимает маленькую хитрость. Он пытается прокрутить нож, не вытаскивая его из новообразованной раны. На что я реагирую еле слышным хрипом боли, недовольства и злости. Этого ему оказывается достаточно, оставляя во мне нож, он встает, вновь обходя меня, возвращаясь к Артему.