Сир Доблестный (ЛП)

Когда их путешествие возобновилось, Изумруд снова попробовала разговорить мальчика:

— Чем ты занимаешься, если не играешь на лютне и не гоняешь Саксона?

Он неопределенно пожал плечами.

— Работаю.

Ответ был слишком краток для воздушного. Нужна была более тщательная оценка.

— Кто подрезал твои волосы?

Это испугало его.

— Что?

— Все конюшенные выглядят так, словно причесывались вилами. Твоя одежда грязная и ты не умывался с утра. Но эти ногти на руках? Ты не воняешь и не чешешься. Твои волосы стриг умелый парикмахер. Ты говоришь не как конюх. И ты интересуешься вещами, на которые конюхам плевать. Сиром Змем, например.

Он снова вытер грязь, на этот раз, очевидно, пребывая в ярости. Его гнев был направлен на самого себя. Не на неё.

— Иногда я прислуживаю за столом. Винсент очень тщательно следит за ногтями.

Мальчишка лгал, и женщина просто покачала головой.

— И подслушиваю, как господа говорят о вещах, вроде Старых Клинков.

— Давай начистоту, парень! Раньше ты говорил, что встречал сира Змея, одного из самых доверенных людей короля. И... "Винсент"? Ты обращаешься по имени к человеку, который управляет герцогством?

— Это никак не касается... тебя.

— Расскажи мне. Все.

— Ты мне не поверишь, — сказал Варт. Его голос звучал так, словно он пытался одновременно говорить и стискивать зубы.

— Ну уж попробуй. У нас впереди несколько дней.

Мальчик вздохнул.

— Я сбежал из дома, когда мне было десять. Вынужден был. Мой приемный отец пил и бил меня. В конце концов, он забил бы меня до смерти. Или покалечил. Когда-то, меня звали Ват. Ват Хеджбери. Я скитался с блуждающим менестрелем. Он научил меня играть на лютне. Его звали Овейн. Самый добрый старик, которого ты могла бы когда-нибудь встретить. Я немного пел и таскал за ним шляпу. Еще я научился кое-как жонглировать и носил наши спальные принадлежности. Так что я жил с ним не за просто так. Однажды, мы давали представление в замке Фирнисс. Он не очень далеко отсюда. И у Овейна случился удар. Он умер на следующий день. Барон Гримшанк не нашел дела для ученика менестреля. Мне было приказано убраться в другое герцогство. Да побыстрее. С другой стороны, он мечтал о лютне Овейна. Она была очень хорошая. Овейн сказал мне, что я могу забрать её. Но барон, разумеется, не стал слушать, — Варт горестно усмехнулся. — И я проявил больше, чем простое нахальство, боюсь.

— Не разумное?

— Очень глупое. Его высокоблагородие не был слишком добр с вором, представшим перед его очами. У него был ставленник. Траск. Большой, словно буйвол, волосатый скотина. Они называли его Маршал. Однако, он был просто бандит, который делал грязную работу. То есть бил лица крестьянам и пинал ногами бедняков. Гримшанк сказал ему вышвырнуть меня прочь. Идея Траска включала в себя порку хлыстом. Из-за этого я сошел с ума, — мальчишка покосился на неё, а потом добавил, — поэтому я решил вернуть мою лютню. И той же ночью ворвался в дом.

— Ты вломился в замок?

— Так и знал, что ты не поверишь!

Но она верила. Он лгал ей раньше. Но сейчас говорил чистую правду. Может быть, испытывал её способность распознавать разницу.

— Я ничего такого не говорила. Мне решать, стоит ли тебе верить. Когда я услышу все.

Мальчику было приятно. Он усмехнулся и сказал:

— Все станет еще страннее. Замок Фирнисс стоит на выступе утеса. Не то, чтобы этот утес слишком высок. Однако, он достаточно внушителен и крут, чтобы они не беспокоились о страже. Ни пяточка плоской земли. Только скалы. Даже морские налетчики никогда не могли причалить туда. Однако, во время отлива не велика сложность пробраться у основания утеса. Взбираться при лунном свете было немногим сложнее.

Мальчик хвастался, не понимая, что это доминирующий элемент, воздух, помогал ему хорошо лазать по скалам.

— Никому не дано перебраться через стены. Но мне этого и не требовалось... Тот, кто строил замок, сделал уборные нависающими над пропастью трубами. Когда с моря дул ветер — было холодно. Но море достаточно все выскребло, чтобы проникнуть в одну из этих шахт не составило труда.

— Фу!

Он сердито уставился на неё.

— Ты когда-нибудь была голодна? На самом деле очень голодна? Так голодна, что едва могла ходить? Я — был. Та лютня была моей. И она была нужна мне, чтобы заработать на жизнь. Я потратил часы, ползая по баронскому замку в поисках инструмента, боясь куда-нибудь провалиться или наткнуться на собак. Когда я, наконец, нашел её, было слишком поздно. Начался прилив и берег покрылся смертоносными барашками белой морской пены. Я спрятался в уборной, ожидая рассвета. Тогда поднимали решетку. Но они поймали меня, когда я попытался проскользнуть мимо.

— Разумеется, с лютней?

— Конечно.

И она считала упрямой себя.

— Тебе было десять?

— О, нет. Двенадцать. Почти тринадцать.

— Тебе повезло, что тебя не вздернули.

— Почти вздернули, — хмуро сказал Варт. — Гримшанк считал себя высшим правосудием, и держал у своих ворот виселицы, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Король Амброз мог бы поспорить о законности, но его там не было. После завтрака барон провел самый короткий суд в Шивиале и приказал Траску убрать меня с глаз долой и повесить...

Некоторое время, телега грохотала в мертвой тишине. Даже Саксон повел ушами, желая услышать всю историю.

— Интересно, этот вонючий слизняк еще жив? — пробормотал Варт, и Изумруд снова услышала в его тоне что-то не правильное. Словно фальшивившую трубу.

— Барон Гримшанк?

— Нет, Траск. Гримшанк действовал в пределах своих прав. Ну или почти в пределах. Закон приказывает вешать преступников старше десяти. Но у Траска были другие мысли. Он сказал, что я слишком маленький для виселицы. "Ваша светлость должна проявлять милосердие к бедным сиротам", — сказал он. — "Почему бы просто не отправить бедного паренька туда, откуда он явился?" Гримшанк расхохотался и дал ему добро. Это... — Варт постарался лучше подобрать слова, которые собирался использовать. — Этот ублюдок! Он хихикал и издевался, таща меня к уборным. Он собирался выкинуть меня вниз. Так он это объяснил. Мои руки были связанны, а внизу бушевал прилив. Я бы просто расшибся о скалы. "Головой вперед" — заявлял он.

Мальчик посмотрел на Изумруд, словно проверяя, не желает ли она обвинить его во лжи. Но она не собиралась этого делать. Даже не обучайся она в Окендауне — все равно поверила бы ему. История была слишком ужасна, а потому заслуживала доверия. Властители отдаленных земель могли творить любой беспредел. Они не перед кем не отвечали. Оскорбленный барон, выставленный идиотом благодаря мелкому безродному бродяжке вполне мог проявить описанную Вартом жестокость.

— Может быть, однажды я найду Траска и расквитаюсь с ним.

— И как же ты сбежал?

— Я тут не причем. Мне повезло. Когда мы добрались до уборных, в дело вмешался сир Винсент. Он гостил в замке, так что не имел права этого делать. У него не было никакой власти здесь. Разве что, он был Клинком. Он был совсем седобородым, а их был целый десяток на него одного. Но Винсент даже меча не вынул. Он сказал, что прямо сейчас уезжает вместе со своим слугой, и я пойду с ними. Как и лютня. Вот что случилось. Вот что значит — быть Клинком.

Вспоминая двух уверенных молодых людей, что встретились ей в Окендауне, Изумруд не сомневалась в его словах.

— Они просто дали ему уйти?

— Да, если бы они напали на стража герцога Истфара — криков и воплей было бы не счесть. Он состоит в Белой Звезде, так что король, вероятно, начал бы задавать вопросы. Спину Лорда-канцлера тогда прикрывал Монтпарс, еще один бывший Клинок... Я не стоил таких проблем. Винсент посадил меня на спину лошади и отвез в безопасное место.

Она ощутила запах осторожности.

— Куда?

— В Валглориос, — Варт одарил её своей самой дерзкой мальчишеской улыбкой. — Так справедливость восторжествовала, и я никогда больше не видел этого жирного отвратительного барона! Веришь мне?