Страница 19 из 95
Но Джини отрицательно покачал головой:
— Нет, дело тут гораздо сложнее. Она постоянно твердит, что существует какая-то страшная тайна, ну, по крайней мере намекает на это. То есть прямо-то она не говорит об этом, а я ума не приложу, что она имеет в виду. Каждый раз Лори талдычит о какой-то опасности, стоит мне только заикнуться о своем отношении к девушке.
— Вы хотите, чтобы я поговорил с ней? — осведомился Питер и шмыгнул носом.
— То есть протестировали ее?
— Да нет, просто поговорил. Чисто по-человечески, а не как доктор с пациентом. Вы меня даже заинтриговали немного. Почему бы в самом деле не поболтать с ней несколько минут? Девушка она симпатичная, и мне это доставило бы удовольствие.
Джини рассеянно взглянул в ту сторону, где Лори уже знакомили с Нэнси Баковски.
— Ну что ж, я не против, — проговорил он, — если вы, конечно, не боитесь, что вас потом заживо съедят великосветские особы, поддерживающие демократическую партию.
Джини набрался терпения и с любопытством наблюдал, как Питер в своих грязных кедах направился к женщинам и что-то шепнул Лори. Они отошли в сторону, и Джини понял, что между ними завязалась довольно оживхенная беседа, но тут к Кейлеру подкатил Уолтер Фарлоу и вручил ему тарелку с отбивной и салатом, а затем торжественно подал пластиковый нож и вилку. Однако, как Джини ни старался, справиться с этим незамысловатым блюдом ему не удалось. Отбивная оказалась просто железобетонной. С четвертой попытки Джини умудрился сломать вилку, а потом долго странствовал по двору в поисках подобного предмета, обуреваемый спортивным азартом. Кейлер во что бы то ни стало решил добить свою порцию.
Когда Джини вернулся к пруду, Питер Грейвс уже поджидал его на своем месте с баночкой лимонада. Лицо психиатра выражало крайнюю задумчивость.
— Ну и как? — нетерпеливо выдохнул Джини.
Питер неопределенно улыбнулся.
— Ну, вам удалось поговорить? — настаивал Джини. — Вы хоть что-нибудь сумели выяснить?
Питер тяжело вздохнул.
— В общем, конечно. Хотя особыми успехами не могу похвастаться.
Джини с большим трудом прожевал подгоревшее мясо.
— Вы хотите сказать, что даже для вас она осталась загадкой?
— Не совсем так, — неуверенно начал Питер. — Дело в том, что Лори искренне верит, будто впутана в какую- то таинственную историю, выбраться из которой она не в силах. Понимаете? И если вы надумаете связать с ней судьбу, в эту историю вляпаетесь и вы. Неумолимый рок встанет на вашем пути.
— Что еще за неумолимый рок? Ничего не понимаю.
— Это ее слова, — объяснил Питер. — Лори уверена в том, что ее жизнь протекает по совершенно определенным правилам, или традициям, которые соблюдаются ис- покон веков, и якобы не может им не следовать. Об этом Лори поведала без особого напряжения. Но когда я спросил ее о вас, она вдруг стала нервничать и заявила, что если вы ввяжетесь в ее судьбу, то станете неминуемой жертвой, чего ей совсем не хотелось бы.
Оставив все попытки дожевать резиновую отбивную, Джини отодвинул тарелку и закурил следующую сигарету. Что ж, он и так в достаточном количестве отведал грандиозной стряпни Фарлоу и не намерен больше истязать свои челюсти.
— Но она хотя бы рассказала вам, что это за древние традиции? — не отставал от психиатра Джини.
— Она в них прекрасно разбирается. — Питер пожал плечами. — Но говорить о них не стала. Не захотела, и все тут.
— Вы уверены, что она в них разбирается?
— Ну, а уж этот момент просто вписывается в схему. Такие случаи не редкость. Лори сознательно создает ореол таинственности, и вокруг нее как бы вырастает стена, которую не в силах пробить ни один психиатр. Почти не в силах.
Джини выпустил струйку дыма.
— Так вы сказали «почти»?
Питер кивнул:
— Единственный способ заставить ее забыть о том самом неумолимом роке — это избавить ее от него.
— Я совсем перестал понимать вас, — нахмурился Джини.
— Ну, вот вы сказали, будто Лори заставила вас поклясться в том, что вы никогда не женитесь на ней и тем самым избежите злого рока. Ну, а вам надо сделать как раз наоборот — попросить ее руки и жениться — то есть самому как бы «напороться» на этот злополучный рок, лицом к лицу столкнуться с предначертанной судьбой и прочей чепухой, которой сейчас забита ее прекрасная головка. И тогда, наблюдая, так сказать, воочию, что ничего страшного не происходит, девушка, наконец, позабудет о своих фантазиях. Ложные представления рухнут, и проявится ее нормальная личность, которую сейчас она тщательно скрывает под маской таинственности.
— Знаете, возможно, в этом что-то есть, — согласился Джини.
Питер отхлебнул глоток лимонада и с трудом сдержал отрыжку.
— Ничего сложного в этом нет. Просто люди не понимают, что в психиатрии практически те же основы, что и в простейшей механике. Так что поступки вашей таинственной Лори можно заранее предугадать. Вероятно, когда-то в ее жизни произошло жуткое событие, которое потрясло девушку, и теперь она испытывает постоянную тревогу, считая, что ее преследует злая судьба, от которой никуда невозможно скрыться. И чтоОы доказать обратное, ей нужен человек, который был бы способен на это — в вашем случае на женитьбу.
— То есть вы вот так с ходу предлагаете мне жениться на ней?
Питер почесал шею и спустя несколько секунд заговорил уже более решительно:
— Конечно, для нее это было бы идеальным вариантом. Но, разумеется, если ваши намерения так далеко не заходят, то не стоит жертвовать собой.
Джини ничего не ответил. Он уставился в ту сторону, где находилась сейчас Лори. Девушка словно светилась изнутри, весело щебеча о чем-то забавном. Ее золотистые волосы отливали в солнечном сиянии ярким блеском, а изумрудные глазищи призывно сверкали. И тут Джини со всей очевидностью осознал, что в целом мире вряд ли найдется хоть один мужчина, который сможет равнодушно пройти мимо такого чудесного созданья. Он хотел ее, хотел до дрожи, до безумия, и теперь впервые крепко задумался о том, что, возможно, Питер прав, и свадьба станет идеальным выходом для них обоих.
* * *
Вечером, когда пурпурное солнце закатилось за окутанные серебристой дымкой холмы, они распрощались с хозяином и отправились в Вашингтон. Джини пропустил целых три водочных коктейля, и теперь за рулем чувствовал себя не совсем уверенно, однако Лори была настолько возбуждена и восхищена пикником, что не замечала этого. Сегодня Лори внезапно раскрылась, как распускается на воде японский бумажный цветок. Девушка без умолку ворковала, рассказывая Джини, с какими интересными людьми она познакомилась и как теперь круто изменилась ее жизнь, как ей понравился проведенный в таком обществе день, и так далее.
— Тебе правда понравилось? — тут же подхватил Джини. И хотя он был уверен в положительном ответе, ему так хотелось услышать это еще раз из уст Лори!
— Джини, это проста фантастика! Я, оказывается, как дурочка, столько лет пряталась в собственную скорлупу, а ведь это так интересно — встречаться с разными людьми, беседовать о чем угодно — да теперь я готова ездить на такие пикники каждый день!
— Твой отец был очень общительным человеком, если я не ошибаюсь, — ввернул Кейлер,
Лори кивнула.
— В Вашингтоне он считался одним из самых гостеприимных людей. У мамы сохранился целый альбом с газетными вырезками, сообщающими о пирах, которые он задавал, с танцами до упаду. Там столы ломились от яств…
Джини прикурил сигарету.
— Мне очень жаль, что с ним произошло такое несчастье, — вздохнул он.
— Да, — как-то вяло согласилась Лори. — Я без него скучаю.
— А твоя мать никогда не помышляла о другом замужестве? — спросил Кейлер.
Лори откинула рукой волосы со лба.
— Что ты, никогда.
— И ты в этом настолько уверена? — удивился Джини.
— Да. Я слишком хорошо знаю свое племя. По традиции женщинам положено иметь только одного мужчину за всю жизнь, и я не вижу причин, чтобы мать стала вдруг нарушать это правило. Ведь она слишком глубоко верит в наши обычаи.