Мама, это ты?

Но это если сравнивать, конечно. Так женщина пострадала очень сильно.

Меня словно выключили после этого из обычного мира. Отправив детей после похорон в загородное поместье, три месяца я буквально рыл носом землю – искал виновных происшествия. До Драги почти дотянулся, потому что он стал первым в списке подозреваемых. Не он. Просто совпадение. Роковое для меня и моей семьи. Пьяный парень за рулём, сын князя Разумовского, младшенький. Просто юный балбес, который тоже погиб в той аварии.

Разумовский старший, кстати, помогал мне в расследовании. Выдал все его контакты, мы вместе выясняли, с кем именно он общался, вёл переписку, и прочее, и прочее. Ничего не скрыл, разве что попросил избежать публичной огласки, ибо помимо официальной любовницы мы обнаружили пару тайных любовников на содержании. А мужеложество в Российской Империи не приветствуется, хотя, что скрывать – имеется в немалом количестве. В основном среди пресытившихся всевозможными удовольствиями аристократов, в особенности тех, кто по Европам любит часто ездить. Масса карточных долгов, запасы опия и марихуаны нас не особо удивили, а вот членство в тайном клубе приверженцев вампиризма повергло Разумовского в культурный шок.

Выражался он при этом, что характерно, не очень культурно, зато витиевато.

Вообще, вот уже двести лет как настоящих вампиров официально изничтожили. Может, конечно, где-то кто-то и схоронился, но жил и творил свои непотребства тайно, тщательно заметая следы. Здесь же юные и не очень отпрыски аристократических семей пытались возродить графа Дракулу. Нашли старинный манускрипт, который я изъял и закрыл в тайном отделе императорского хранилища, привезли из Трансильвании земли с его могилы и даже каким-то образом умудрились выкрасть одно из украшений Влада Цепеша. Проводили чёрные мессы и даже практиковали питие крови юных девственниц.

Без особого результата, храни нас всех Господь, клыки ни у кого из них не выросли, а те, которыми они щеголяли на своих тайных сборищах, оказались искусственными. Бессмертия тоже никто не обрёл, головы основателей и самых активных членов «опчества» прекрасно отделились от их тел и никаких признаков посмертной деятельности не предпринимали. Я лично контролировал проверку последствий.

Как вы поняли, клуб мы разгромили в пух и прах.

В прессу эти сведения не просочились, казнь была тайная, но тряхнуло многих. Император в этом плане суров – остальных жаждущих бессмертной жизни он отправил на рудники. Не посмотрел ни на фамилии, ни на возраст. Правда, некоторые успели вовремя сбежать за границу, но обратно им точно нет дороги. Более того, отцы семейств были вынуждены вычеркнуть их из родовых списков, если не хотели опалы для всего рода.

К слову, до сих пор тайная канцелярия ведёт расследование, подала заявление на экстрадицию преступников, а ещё шерстит всех и вся, потому что рыба гниёт с головы. И если у того же Разумовского головой, с которой началось гниение его младшенького, оказался двоюродный брат, то насчёт других имелись вопросы.

Я уже вспоминал, что мир высшего дворянства – тот ещё серпентарий, особенно если копнуть поглубже. Впрочем, плохое, как и хорошее, встречается везде. Во всех слоях. Я, как глава департамента культурного наследия имею массу примеров как одного, так и другого. И да, зачастую приходится рисковать жизнью, пусть мой департамент и не относится к военным. Потому что произведения искусства – это те ценности, ради которых совершаются крупные преступления. Они стоят на одной планке с драгоценными металлами, кристаллами, технологией и магией. А всё потому, что эта отрасль является идеальным способом вложения средств.

Настоящие произведения искусства с каждым годом только дорожают. Возможно, они не принесут ту массу прибыли, как то же развитие технологий, но и рисков практически нет. Если только не случится порча или ограбление. Ну да это к любой материальной ценности можно отнести.

Впрочем, я отвлёкся от Лучано Драги, которого подозревал в отдаче приказа относительно моей супруги. Сейчас с Сальватором Мунди этот старый зарвавшийся хрыч попался, да так, что вряд ли сможет отмыться. Осталось всё подготовить, причём не только независимую экспертизу поддельной картины, но и почву для адекватного принятия, чтобы вынести результаты на широкую публику.

Или не вынести, будем действовать по ситуации. В любом случае безнаказанным тому не уйти.

Да, работа предстоит сложная, но вполне выполнимая. Потому что если с Особинским они ещё могли что-то предпринять, то с Рыбоедовым шутки плохи. Этот человек слишком богат и влиятелен, а ещё достаточно жесток. И он не простит такого обмана, пусть за ним стоит хоть сам Папа Римский.

Что вряд ли, конечно. Просто кое-кто заигрался. И последствия этой игры будут куда более серьёзными, чем после «искусствоведческой ошибки». Думаю, многие головы полетят, и в первую очередь Лучано Драги.

Глава 6. Знакомство с детьми

Полина Андреева

Проснулась я от того, что моё лицо кто-то активно слюнявил. Попыталась отвернуться, но сил на полноценный поворот не наблюдалось. Так только перекатила голову с одной стороны на другую, отчего слюнявить мне стали затылок и левое ухо.

— Акита, ну ты чего? — раздался недовольный детский шёпот. — Она же чужачка.

С этим трудно было не согласиться, я действительно здесь пока чужачка. Хм, Акита, какое-то знакомое слово… Кажется, так называется довольно редкая порода собак, только там ещё какой-то хвост есть. Дополнительное слово.

— Глупый пёс, он её почти разбудил! — проворчала девочка.

Да, сейчас я окончательно поняла пол говорившего ребёнка.

— Не ругайся на него, он – умный! — возразил ей, кажется, мальчик. — Он никогда не стал бы лизать плохого человека. Вспомни, как он Генриетту Марковну норовит укусить.

— Да, эту грымзу никто не любит, — согласилась девочка и чем-то захрустела.

Да так аппетитно, что у меня непроизвольно заурчал желудок.

Собака, к счастью, перестала неистово меня лизать и куда-то утопала. Судя по шуршанию подола и хихиканью, пыталась выпросить лакомство у девочки.

— Полина, хочешь угощенье? — раздался шёпот прямо в моё обслюнявленное ухо.

У меня мурашки побежали по рукам, а уж когда мягкая маленькая ладошка коснулась моего плеча, в меня словно энергии впрыснули. Я открыла глаза, проморгалась, повернула голову обратно, заодно вытирая собачью слюну о подушку.

— Ух ты, какая красивая! — воскликнул симпатичный, лет трёх-четырёх мальчик.

Его голову покрывали тёмные вьющиеся волосы, широко распахнутые карие глаза с любопытством взирали на мою скромную персону, вокруг приоткрытого рта налипло множество крошек.

Крендели с яблоками! Точно! Об этом говорил повар, когда я пыталась прийти в себя, сидя за кухонным столом. Вот только немного подзабыла, как его имя.

— Да, и вправду, — протянула девочка, подозрительно глядя на меня.

Её лицо обрамляли светло-русые кудряшки, глаза же казались бирюзовыми. То ли они такие сами по себе, то ли дело в бирюзовом платье, на котором порхали розовые и золотистые феи. Образно выражаясь, конечно, просто рисунок такой на ткани.

— Я не выдам вас Грымзе, — вспомнила, как выражались на кухне о чрезмерно строгой гувернантке. — И от кренделя не откажусь, если есть ещё, конечно.

Улыбнулась. С каждым мигом мне становилось всё лучше и лучше. Один вид этих детей вызывал во мне бурю позитивных эмоций, разве что сердце немного кольнуло, когда девочка сменила подозрительность на улыбку и подала мне вожделенный крендель. Он одуряюще вкусно пах молоком, печёными яблоками и корицей, а уж когда я его надкусила… не смогла сдержать довольного стона.

Нет, этот повар – просто настоящая мечта! Как он готовит! Посмотреть бы на него нормально, а то в прошлый раз всё плыло перед глазами.

— Вкусно? — азартно спросил мальчик, подпрыгивая от избытка энергии на месте. — Дай мне ещё!