Правитель (ЛП)

— Когда я приехала, ты поприветствовал меня, помнишь?

— Ты была членом Совета; это было другое. Ты была почти равной мне.

— Почти — что это должно означать?

— Я единственный правитель десяти миллионов человек, ты была моим заложником, — сказал он отрывисто.

Я рассмеялась.

— Попробуй разделить одну десятую миллиарда человек на сто одну женщину — члена Совета, и ты увидишь, что ты в меньшинстве, если мы измеряем по количеству людей, которым мы служим.

— Отлично, продолжай, — усмехнулся он.

— Ты намеренно пытаешься затеять со мной ссору, и я не знаю почему, — сказала я в отчаянии.

Когда он не ответил, я повернулась, чтобы уйти, и была у двери, когда он заговорил.

— Ваш обычай держаться за руки и смотреть друг другу в глаза… — он замолчал.

— Да, и что насчет этого? — спросила я, оглядываясь на него.

— Правда в том, — выдохнул он, — что это странно и интимно для меня и единственной женщины… — он снова сделал паузу и отвел взгляд, как будто сожалея о своих словах.

Я вернулась назад, ожидая, что он продолжит.

— Единственной женщины, которую ты что?

Он нахмурился.

— Не бери в голову, ты все равно не поймешь.

— Все равно скажи мне, — настаивала я.

— Мы, мужчины Севера… — кадык Хана дернулся. — Мы отличаемся от вас. — Он вытащил руки из карманов и скрестил их на груди. — Ты ходишь в секс-клубы и заводишь случайных сексуальных партнеров. Мы этого не делаем! — Хан выглядел отчасти разозленным, отчасти обиженным. — Самая высокая награда для нас — жениться и быть благословленными женщиной в нашей жизни. Одна женщина, Перл.

Я ничего не говорила, но мой разум анализировала и пыталась осмыслить то, что он говорил. Был ли он все еще расстроен тем, что я не была девственницей? Это было просто смешно.

— Послушай, завтра тебя не будет, так что, может быть, это не имеет значения, но знаешь ли ты…

— Знаю что? — Мое сердце бешено колотилось в груди.

— Что я не пытался намеренно быть грубым с Кайей. Я просто… — его язык высунулся, чтобы облизать губы. — Ну, единственная женщина, с которой мне комфортно держаться за руки и смотреть в глаза, — это ты, Перл.

Я сделала шаг назад и с трудом сглотнула.

— Но ты сказал, что предпочел бы секс-бота мне.

Он закрыл глаза, потирая переносицу.

— Да, но я говорю много глупого дерьма.

— А как насчет части о том, что я жесткая, как доска?

— Еще один прекрасный пример, — тихо пробормотал Хан.

Мои глаза метались по сторонам, так как в голове было слишком много мыслей.

— Может быть, мы оба могли бы задать вопросы Кайе? — предложил Хан, и я поняла, что он двинулся к двери.

— Хорошо.

— Может, нам стоит начать? — спросил он, ожидая меня.

— Прости, но мне просто нужна минутка, — сказала я, и он тихо закрыл дверь за собой.

Он чувствует себя связанным со мной, и он хочет, чтобы я смотрела ему в глаза и держала его за руки.

Нет, подождите, он не совсем так сказал.

Я проигрывала разговор снова и снова, не уверенная, как интерпретировать то, что он мне сказал.

Впервые с тех пор, как я приехала, я совершенно не представляла, что делать дальше.

У моего обычно сообразительного ума не было ответов, и независимо от того, насколько я рационально анализировала ситуацию, я только больше запутывалась.

Это было так, как будто мое сердце и моя голова танцевали худшее танго в истории, и оба они хотели вести за собой. Два танцора тянутся в разные стороны, исполняя неровный танец.

Забыв о времени и месте, я обдумывала свои варианты снова и снова. Решение, за которое болело мое сердце, немедленно отключило мой мозг. Шансы были слишком велики, и неправильный ход мог привести к катастрофе.

— Перл, ты идешь? — голос Кристины вырвал меня из моих глубоких раздумий. — Мы ждем тебя уже полчаса.

Что? Полчаса? Неужели я действительно думала так долго?

Нацепив на себя улыбку, я последовала за ней в красивый зал, где меня ждали Кайя и Хан.

— Мне жаль, — сказала я и села. — Я немного отвлеклась.

— Все в порядке, — заверила меня Кайя и улыбнулась. — Лорд Хан оказывается очаровательной компанией.

Мой взгляд метнулся к нему, Хан выглядел мягким и расслабленным. Точно таким же, каким он был, когда я впервые встретила его.

Этот человек был мозаикой из кусочков разноцветных цветов и опасных, острых углов на одной картинке. В нем было всего понемногу: глубокая темная вода, чистое голубое небо. Никогда не знаешь, какой фрагмент возьмешь в руки, и я сомневалась, что когда-нибудь увижу полную картину, даже если буду терпеливо откладывать фрагмент за фрагментом в течение многих лет.

Как ни странно, эта мысль взволновала меня.

Для человека, привыкшего очень быстро анализировать и придавать смысл большинству вещей, я находила Хана непредсказуемым и увлекательным.

— Мисс Джанае, — сказал Хан и улыбнулся ей. — Что самое худшее ты слышала о нас, мужчинах Севера?

Кайя посмотрела на меня немного застенчиво.

— Я не уверена, что мне следует упоминать об этом; я не хочу никого расстраивать.

— Пожалуйста, сделай это, — сказал Хан. — Меня всегда очень развлекают истории, рассказываемые о нас.

— Хорошо. — Кайя отвела взгляд. — Ходят истории, что вы насилуете женщин и держите их прикованными и голыми в клетках. — Она покачала головой. — Я никогда не верила, что вы действительно каннибалы или что женщину сварили заживо за отказ переспать с мужчиной. — Ее взгляд вернулся к Хану. — Это неправда, не так ли?

Хан выглядел невозмутимым из-за этой чепухи.

— Ему понадобилась бы большая кастрюля, чтобы сварить ее целиком, — сухо сказал Хан. — У нас здесь есть только маленькие горшки.

Кайя нервно улыбнулась.

— Я знаю, что вы охотитесь на животных и убиваете друг друга на турнирах, чтобы заполучить женщин, — мягко сказала она. — Кристина рассказала мне это.

— Это большая часть правды, — подтвердил Хан. — Мы также много сквернословим. Одно из наших любимых слов — бл*ть.

Она моргнула, как будто ей было физически больно слышать это слово.

— Как ты думаешь, ты сможешь с этим жить? — спросил он.

— Я не позволю своим ученикам использовать такого рода ненормативную лексику в школе, — быстро сказала она.

Он пожал плечами.

— Если мы выберем тебя, и ты сможешь повлиять на десять мальчиков Севера, то чему бы ты хотела их научить?

— Эмоциональный интеллект, — быстро сказала она, явно подготовившись к вопросу.

Он поднял обе брови.

— И что же это такое?

— Набор навыков, позволяющих контролировать свои эмоции и не поддаваться их влиянию.

Хан покачал головой, как бы говоря, что она несет тарабарщину.

— Вам знакомо это чувство, когда вас захлестывают сильные эмоции? — спросила Кайя.

— Да.

— Разница между тем, кто владеет своими эмоциями, и тем, кто этого не делает, заключается не в том, что они чувствуют, — объяснила она. — Они оба чувствуют гнев, расстройство, обиду, грусть или что-то еще, что приходит к ним. Разница в том, как они реагируют. Есть конструктивные пути и деструктивные.

— Ты можешь привести мне пример?

— Конечно. — Кайя подвинулась на край своего сиденья, и ее глаза загорелись страстью. — Вчера в школе Луиза, одна из моих учениц, почувствовала себя обделенной, а, как вы знаете, отвержение создает здесь боль. — Она указала на свою грудь. — Группа друзей Луизы играла и построила дом из веток и палок, и когда ей сказали, что она не может участвовать в игре, она разбила их творение на куски.

— Хорошо. — Хан кивнул, как будто это имело для него полный смысл.

— Ну, очевидно, это не заставило их полюбить ее больше. Поэтому моя работа состоит в том, чтобы помочь Луизе разработать стратегии, как лучше справляться с отказом, потому что, в конце концов, это случается со всеми нами время от времени. — Она отряхнула свои брюки. — Я уверена, вы бы не оценили, если бы я ударила вас за то, что вы отказали мне в этой работе. — Она усмехнулась.