Её нельзя

Я нахмурился.

— Когда закончишь? Плачу сейчас.

— Несколько дней усиленной работы. Буду трудиться днем и ночью.

Я вернулся в машину. София терпеливо ждала и даже улыбнулась мне. Я взял деньги из бардачка.

— Скоро приду, принцесса. Посиди еще немного.

Я оплатил заказ. Ехать сюда снова не понадобится — я не скупился, и Арслан доставит украшение лично мне.

София будет в восторге.

Покраснеет сперва.

Возможно, будет противиться.

Я представил, как я надену ей его на шею и буду любоваться. Никаких денег не жалко.

Я вернулся в машину, здесь было тепло. Портрет решил положить на заднее сиденье.

— Скучала?

— А что у тебя там?

Девочка проигнорировала мой вопрос, рассматривая увесистую коробку. Внутри дорогое дерево с изображением невестки. Дед просил не вскрывать и сохранить фирменный знак Арслана.

— Просили забрать. Без понятия. Поехали на сноуборд тебя поставлю, хочешь?

— Хочу! — радостный ответ.

София улыбается, а глаза-то заплаканные. Для таких глаз надо всю ночь рыдать, не меньше.

— Почему плакала?

Девочка опустила взгляд. Признаваться не собирается.

— Если замечу еще раз, возьму это в свои руки. Делом ночью займу, чтобы плакать было некогда, — пообещал строго.

Работает безотказно.

На склоне София забывается. Глаза уже не на мокром месте, она просит меня подняться на подъемнике вместе с ней и спуститься с высокого склона.

Я не запрещаю, но контролирую. Сломать ногу и провести в постели все праздники она всегда успеет, а здесь она нужна мне здоровая — со здоровым румянцем и с живыми глазами. Настоящая.

Первый полет прошел нормально.

София упала только в самом конце, когда уже порядком сбавила скорость. Научилась. Поднявшись с задницы, на которую приземлилась, радостно машет мне.

— Ушиблась?

Я схватил ее за руку. испугал немного, но притянул к себе. Проверил, все ли в порядке.

Какого хрена я так переживал — непонятно. Цела девочка. Счастливая, довольная. И я вместе с ней — впервые за все годы, не считая детства.

К вечеру второго дня София освоила сноуборд, и с горы ее было не стащить. Дождался, когда зажгутся фонари, и решил, что достаточно. Притянул к себе строптивицу, не дав ей ускакать на подъемник в двадцатый раз.

— Достаточно на сегодня.

— Но я хочу еще! — воскликнула София.

— А я тебя хочу. И что с того?

Можно вечно смотреть на то, как она краснеет. Забавная девочка. Просто так на дороге нашел и забрал. Не пожалел ни разу.

— Это разные вещи, — пробормотала София сбивчиво.

— Щеки красные, губы синие. Телом уже плохо управляешь, я снизу на тебя смотрел. Пошли отогреваться.

Проходя мимо парковки, я вспоминаю о подарке, забытом у меня в машине. Арслан велел хранить его в сухом месте.

— Жди меня здесь. Сейчас заберу кое-что из машины.

София кивнула, отпуская мою руку, и с любопытством стала разглядывать, что я забыл в машине. А я на этот портрет даже смотреть не хочу. Если увижу лицо дочери Шаха, то разломлю этот портрет на две части.

— А что у тебя там?

— Подарок для кого-то. Просили забрать. Пошли.

В номере София оттаивает во всех смыслах.

Непокорная. Я же сказал, что замерзла, но она до последнего гнула обратное.

— Я замерзла, — призналась тихо.

— Иди сюда, помогу, — велел я.

Ее пальцы не слушались. Я подошел и расстегнул на ней куртку. Так-то лучше. Вернулась покладистая София — жаль, это редкое явление.

Я резко стянул с нее куртку и помог снять экипировку с перчатками.

— Блд, — выругался я. — Руки ледяные, София!

Она вздрогнула. Поняла, что провинилась. Я усадил ее на диван в гостиной, помогая снять теплые носки.

— Будешь сейчас отогреваться. Переодевайся в мою рубашку. В нашем распоряжении сауна и теплый бассейн внизу.

— Отогреваться?

— Завтра тебе купальник для этого купим. Троечка, верно?

Я скользнул взглядом по ее водолазке. Точно троечка.

— Эмиль! — выдохнула резко.

— Девочка, шутки закончились. У тебя только два варианта. Первый — это провести этот вечер невинно и с пользой.

— А второй? — ее голос задрожал.

— Заболеть и встретить завтра Новый год в постели. С плашкой восемнадцать плюс. Тоже приятно.

София отпрянула.

Выбор очевиден.

— Хорошо. Я сейчас переоденусь. Только ты без стука не входи.

— Без стука не войду, — дал обещание.

Глава 8

— Ты сексуальная, Софи.

В моей белой рубашке. С россыпью шоколадных волос по ней.

В моей полной власти.

София не в курсе, кому принадлежит гостиница. Чья это территория. Так будет лучше для девочки — пусть думает, что находится на нейтральной территории и обладает малой долей контроля.

— Тебе же говорили об этом? — повторил чуть громче.

Слышу, как у нее перехватывает дыхание.

София не умела принимать комплименты от мужчин. Совсем. И это нехило расшатывало мои нервы. Я желал наблюдать, как она краснеет, каждую минуту.

— Н-нет.

Домашний цветок, не знающий свободы. Его вырвали из дома и показали новое место.

Кто-то вынудил Софию сесть ко мне в машину. По-другому она бы не связалась со мной.

Я неторопливо скользнул взглядом по ее шее. Жилка билась часто — девочка робеет, волнуется. То и дело норовит прикрыться, хотя я и так разрешил париться в рубашке.

Если София и удивилась, откуда у меня единоличный доступ к бане и бассейну, то значения этому не придала. Привыкла к роскоши, эту девочку не удивить богатством.

Здоровый румянец на ее щеках убедил меня, что я сделал все правильно. В бане тело прогревается дольше, что намного безопаснее для согревания.

— Ты тоже… красивый.

Внезапно.

София улыбнулась, скрестив руки на груди. В попытке закрыть от меня свое тело, она забралась на самую высокую полку. Даже ноги скрестила, сев в позу лотоса, и то и дело отводила взгляд от моего торса.

Говорю же — сексуальная девочка. В любой позе.

Я встал, чтобы добавить жара. Теперь можно, София оттаяла.

— Мы идеально подходим друг другу, — привел аргумент и подошел ближе.

— Ты слишком самоуверен, Эмиль. У меня много братьев и свирепый отец.

— Так, ты сбежала от отца? Или от братьев? — ловлю на крючок.

София замерла, отведя взгляд.

Отвечай или не отвечай, здесь все ясно. Дочь сбежала от деспотичного отца, прыгнув ко мне в клетку ему назло.

— Не хочу говорить об этом, — голос Софии был твердым.

Ее желание не делиться со мной личным раздражало. Хотелось вынуть все на поверхность. Чтобы я все о ней знал. Чтобы ни одна деталь не была сокрыта.

— Назови свою фамилию. Я могу помочь тебе, — добавил стали в голос.

Возможно, удастся ее сломить и узнать о ней больше. Велю пробить по базе данных, узнаю ее адрес и никогда не верну ее домой.

— Не надо, Эмиль. Не надо знать обо мне больше, — просит девочка, читая мои мысли.

Я резко поднялся, рядом лежали веники. На выбор. София сжалась, уловив перемену моего настроения, и предположила:

— Умоляю, не злись. Ты будешь меня бить?

Я повернулся к ней с веником в руках. Губы ее красные, а сердце наверняка заходится в бешеном ритме.

Я напугал ее.

София ждала боли.

— Попарь меня, — велел я.

— Что? Нет, — засмущалась. — Я никогда…

— Буду первым в твоем списке. Не бойся.

Я вручил ей самый крупный добротный веник, почти насильно заставил обхватить его руками и указал на полку.

— Я лягу. Силы не жалей, ты у меня и без того хрупкая.

— Ну, хорошо, — услышал тихий выдох.

Она подумала, что веник предназначался ей. Воображение сразу подкинуло несколько картин — задравшаяся рубашка, красные упругие ягодицы. Зрелище было бы в разы охренительнее.

Только что-то мне подсказывало, что София боится боли. Такую для начала нужно будет приручить, а потом делать с ней что угодно.