Золотые мальчики (ЛП)

Сосредоточься, дурочка.

— Я не хотела тебя будить, но…

— Я не спал, — его тон был глубоким и холодным, подтверждая то, во что я уже верила.

Выключатель щелкнул.

Снова.

Жар распространился по моей шее и лицу, и я делала все возможное, чтобы сдержать себя. Потому что я хотела смахнуть этот самоуверенный взгляд с его лица. Этот взгляд, который заставляет меня задуматься, знал ли он, что я появлюсь у его двери.

Но сейчас я не могла об этом беспокоиться. Мне нужно выговориться. Раз и навсегда.

— У тебя есть несколько минут, чтобы поговорить? — спросила я. Он бесстрастно пожал плечами.

— Я слушаю.

Как я вообще могла что-то чувствовать к этому засранцу? Во всяком случае, сейчас я здесь. Итак, начнем.

— Я понятия не имею, что изменилось между нами за ночь, и не думаю, что это вообще стоит обсуждать в данный момент, но по какой-то глупой причине мне нужно это сказать, — призналась я.

В его глазах полыхал огонь, когда он смотрел на меня, и я была в замешательстве. Как будто я проспала какое-то преступление, которое совершила против него. Потому что его ненависть такая реальная, такая грубая.

Осязаемая.

Он двигает челюстью, и я с трудом сглатываю. Он откинулся на дверную раму и посмотрел назад, в свою комнату.

— Ты можешь идти, — сказал он кому-то, кого я не видела.

— Что? — спросил женский голос. — Мы еще не закончили…

— Пошла вон! — кричал Уэст, прерывая девушку на полуслове. — Убирайся к чертовой матери!

Мое сердце замерло, когда я слышала, что с ним здесь была какая-то другая девчонка, но это даже не должно меня касаться. Мне хочется убежать, спрятаться в своей комнате, чтобы он не видел, как мне стыдно, что я пришла сюда, но боюсь, что так я буду выглядеть еще более жалкой. Как влюбленная дурочка, которая не может смириться с мыслью, что какой-то парень, который ей даже не принадлежит, находится с какой-то другой девушкой.

Мне нужно, чтобы Уэст подумал, что мне все равно. Нужно, чтобы он думал, что мне не больно. В то время как внутри меня все пылает.

Из всех девушек, которые могли бы это быть, в поле зрения появилась Паркер, и, прежде чем отойти к комоду, чтобы собрать свои вещи, она бросила на меня грязный взгляд. Я представляю, как она обижена за то, что ее отстранили, когда я появилась, но все не так. У меня нет приоритета там, где дело касается сердца Уэста.

Насколько я могу судить, никто не имеет.

Она надевает футболку поверх лифчика и застегивает пуговицу на джинсах. Ей пришлось собрать несколько вещей, что наводит меня на мысль, что по плану она должна была остаться на ночь.

Мне приходится отвести взгляд, предпочитая вместо этого смотреть на свои ноги.

Еще один кинжал в мою грудь. Еще одна рана, которая будет заживать вечно.

Как будто у меня их и так мало.

Уголки моих глаз горят, и я задерживаю дыхание, когда Паркер подошла ближе. Она останавливается рядом с Уэстом, и на ее лице вспыхивает ненависть.

— Ты идиот, — шипит она на него. — Когда дерьмо разлетится тебе в лицо, не говори, что я тебя не предупреждала.

С этим она прорвалась между нами, по пути врезаясь плечом в мое плечо. Она бормотала что-то язвительное себе под нос, но я не уловила этого. Затем Уэст отошел в сторону, молча приглашая меня в свое пространство.

В пространство, где он минуту назад занимался Бог знает чем с Паркер.

В воздухе витал аромат ее духов, и я втайне поблагодарила Уэста, который открыл раздвижную дверь, ведущую на балкон, впуская свежий воздух. Свет из города тоже проник сюда, и мой взгляд перешел на кровать. Она все еще застелена, но два отчетливых отпечатка показали, где Уэст и Паркер делали…что бы они ни делали до моего появления. Я снова заставляю себя отвести взгляд, медленно опустилась в кресло, на спинке которого висела черно-золотая майка Уэста.

— Ты хотела поговорить, так говори, — вздохнул он, опираясь на край круглого стола в углу.

Сначала я сделала глубокий вдох, а потом просто… вывалила на него все. Потому что я полна до краев, и, если я смогу заставить его почувствовать хотя бы часть того, что чувствую я, я буду довольна.

— Ты, безусловно, одно из самых дерьмовых человеческих существ, которых я когда-либо встречала. Если я вообще могу тебя так назвать, — начала я. — Ты используешь людей, причиняешь им боль, и тебе даже наплевать!

Моя грудь сжалась от эмоций, и я понимаю, что мне, вероятно, следует просто прервать миссию и уйти, но я не могу.

— Я купилась на это, — признала я. — Две недели назад, в бассейне, я позволила себе подумать, что я действительно могу что-то чувствовать к тебе, а сегодня ты полностью от меня отмахнулся. И ради чего? Ебаной Паркер Холидей?

Помедленнее, Блу. Не позволяй ему увидеть слишком много.

— Я все время спрашиваю себя, что я могла сделать, чтобы заслужить такое отношение к себе, как ты относишься ко мне, и только сегодня вечером я поняла, что ответ на этот вопрос — «ничего». Я ничего не сделала. Ты просто злой и извращенный, и некого винить в том, что ты такой злобный ублюдок, кроме тебя.

— Может быть, — вклинился он. — Или…может быть, виноват мой отец.

Я уже закатила глаза.

— К черту твоего отца. Кем бы он ни был, — огрызнулась я. — Он может быть ужасным — поверь мне, я это понимаю, — но ты не можешь использовать это оправдание. Не здесь. Не со мной, — прошипела я. — Да, наличие паршивых родителей делает жизнь сложнее, и это дает нам дерьмовый взгляд на мир, но это не оправдание, Уэст. Это не дает нам повода становиться ужасными людьми.

А теперь — слеза. Я чувствую, как она катится по моей щеке, и я уверена, что в комнату проникает достаточно света, чтобы он увидел ее, но я слишком зла, чтобы беспокоиться.

— Я идиотка, — признала я. — Потому что ты с первого дня показал мне, кто ты такой, а я все равно позволила себе попасть в твою ловушку.

Я сделала паузу, когда пришло осознание. Я становлюсь своей матерью, несмотря на все усилия быть совсем не похожей на нее. Я провела большую часть своей жизни, осуждая ее, думая, какая она слабая, раз попала в ситуации, в которые попала за эти годы, и вот я здесь. Плачу перед единственным человеком в этом мире, который не заслуживает того, чтобы видеть мои слезы.

— Не принимай мои эмоции за нечто большее, чем есть на самом деле, — предупредила я его. — Я, черт возьми, не люблю тебя, Уэст. Ты мне даже не нравишься. Я просто по глупости позволила себе привязаться.

Я даже пожалела, что признала это, но теперь это ему известно.

Он оттолкнулся от стола, и я мгновенно насторожилась. Когда он стоит передо мной, я даже не могу поднять на него глаза. Я не уверена, что почувствую, если посмотрю, а я не могу позволить себе ненавидеть себя больше, чем я уже ненавижу.

— Что ты хочешь от меня? — грубость его глубокого тембра пробирает меня до костей.

— Я хочу, чтобы ты был со мной настоящим, — ответила я. — Хоть раз, просто…дай мне что-нибудь.

Это звучал опасно близко к мольбе, но я не чувствую себя собой, и это просто вырвалось.

— Ты здесь не для того, чтобы слушать о моих проблемах, — отмахнулся он, оставляя меня в изнеможении. — Ты говоришь, что хочешь знать, почему я такой, какой я есть, но это не так. Не совсем.

Он сделал паузу, и я почти наклонила голову назад, чтобы встретиться с его взглядом, но я сопротивляюсь.

— Ты не очень-то хочешь услышать это, — заключает он.

Мгновенно меня начинают раздражать эти стены, которые он воздвигает, придумывает загадки и двусмысленные речи.

— Ты думаешь, я пришла сюда, чтобы вести этот разговор с самой собой? — кричу я. — Это ничем не отличается от обычного, Уэст. Я хочу, чтобы ты стал мужчиной и поговорил со мной! Будь честным для разнообразия. Скажи что-нибудь! Что угодно!

Я поняла, что он может истолковать это как отчаяние, но что с того. Этого не вернуть. Однако я могу контролировать одну вещь — эту очевидную игру во власть, когда он стоит надо мной, как будто я один из его чертовых подданных. Поэтому, когда я больше не могла это терпеть, я встала со стула. Я ожидала, что он отступит и даст мне пространство, но он даже не сдвинулся с места.