Страница 56 из 109
Вряд ли для подобной информации можно было найти тот момент, когда она воспринялась бы спокойно.
И вряд ли бы она смогла держать ее на языке еще несколько минут. Ведь сама переживала за Аврору и за все последствия, к которым могли привести проделки «светлого» правительства.
«Темный» почти сделал шаг к девушке, но все же специально незаинтересованно и лениво повернулся за «разрешением» к Правителю, лицо которого впервые было настолько красноречивым.
Обычно невозмутимый, с каменным лицом даже когда на руках была чья-то кровь после совершенного убийства, Правитель закипал от злости. Он смял одной рукой документ, написанный самим Правителем «светлых», и выбросил его куда-то в сторону. Все вокруг, даже Ребекка, смотрели с испугом на эту сцену. Только Брайен внешне держался, хотя внутри его всего трясло.
Он, кажется, понял, что могло так вывести Правителя.
За подтверждением Брайен обратился к «темной». Одними губами он спросил: «Аврора?». И Ребекка нерешительно кивнула.
Щелчок в голове.
Тишина вокруг заряжается безумием.
Ощущение, словно находишься в вакууме.
Демоны внутри зашипели, ощетинились и прорвали въевшуюся в кожу маску.
— Они перехитрили нас и забрали ребенка себе.
Первыми на слова Правителя отреагировали пальцы: они дернулись, словно хозяин пытался очнуться от заморозки. Голос в голове выл, умолял угомониться, продолжать держать себя в руках. Но был ли в этом смысл? Она где-то там, одна без защиты, и их дочь в большой опасности.
А он, черт возьми, не рядом!
Он так далеко от них и так жалко сейчас смотрится в таком недееспособном состоянии. Ждал срыва, выплеска того, что уничтожит все вокруг, лишь бы очистить дорогу к ним.
Но все, что Брайен смог, это проломить стол Правителя ногой и задеть одного из подчиненных.
«Нельзя срываться», — повторял себе вновь и вновь.
Подобного ужаса он еще не испытывал. Не думал, что возможно до такой степени любить того, кого даже не видел. «Темный» попросту не был готов к такой боли в груди, из-за которой было в пору рыдать и ломать себе ребра.
Брайен ждал слов Ребекки, как будто она могла это объяснить. Дать совет, как мыслить трезво. Только она мало того, что не могла сама до конца понять, что значить любить, ее еще и вгоняло в ступор чувство ответственности перед собственным ребенком.
Они смотрели друг на друга в поиске верного варианта действий. Нужно было все обдумать, гнев и срыв могли только навредить, привести к таким последствиям, из которых никто бы не выкарабкался. Понимание этого крепко держало в узде.
Ребекка только отвела взгляд в сторону, испытав острую нужду не видеть больше всех мук, прорывающихся сквозь зрачки краснеющих глаз. Просто был необходим минутный перерыв, который стал самой глупейшей ошибкой.
Ловко, воспользовавшись полнейшим ступором преемника и невнимательностью Ребекки, Правитель вогнал иглу в шею Брайена и пустил по венам жгучее лекарство, из-за которого кровь закипала и плавила внутренности. Хватило мгновения, чтобы препарат начал действовать.
— Специально для тебя разработали самое сильное средство, — прошипел мужчина с уверенностью, что даже сквозь собственный крик Брайен его прекрасно слышит. — Я хорошо знаю тебя, мой дорогой, ты кое-как сдерживался, чтобы не сорваться к ней. Ты все еще любишь эту белобрысую суку, а теперь к ней добавился ее поганый выродок.
Брайен то хватался за виски из-за чувства, что каждый капилляр лопается, то тер глаза, словно из них бежали слезы, смешанные с алой кровью.
«Темная» в ужасе двинулась к другу, но тот подался вперед и упал прямо на колени, в это же время выхаркнув сгусток чего-то черного прямо в ноги девушки. Правитель оттолкнул Ребекку в сторону и, схватив лицо Брайена за подбородок, поднял его голову на себя.
Кожа приемника стала бледной и почти прозрачной, черные зрачки заполнили полностью радужку глаза. Он делал каждый вдох с особым усилием и чувствовал, как силы постепенно все больше покидали его.
— Ты прав, что агрессией здесь ничего не решить, хоть в этом наши с тобой мнения сходятся, — начал Правитель, довольно разглядывая результат нового препарата. — Это безобидное средство умерит твой пыл и сделает тебя покладистым. Мы явимся на суд, но не из-за того, что так положено. Нам надо вернуть то, что принадлежит «темному» миру, а именно твоего ребенка. Ты будешь хорошо себя вести, Брайен?
— Конечно, — ответил «темный» без капли сомнения, не зная даже, на что вообще соглашается.
— Отлично. — Правитель отпустил «темного» и посмотрел на шокированных, но все еще стойко державшихся «шавок». — Подготовьте его к суду. Подыграем этому белобрысому хрычу.
— Какой же ублюдок. — Голос брюнетки, тихий и злобный, привлек внимание Правителя.
Он повернулся к ней лицом и усмехнулся, когда встретился с ее глазами, тратящими силы на безуспешные попытки придушить его взглядом.
— Дочка, я же пытаются помочь вам спасти ту несчастную блондинку и ее кроху. Будь повежливее.
— Никогда.
— Я бы на твоем месте подумал над этим. Чем злее я, тем хуже твоему сыну, ты знала об этом? Кстати, мое предложение все еще в силе: ты можешь видеться с мальчиком, если будешь содействовать мне.
Вместо слов Ребекка плюнула в Правителя. После выходки ее под руки вывели из кабинета, а следом вышел Брайен, покорно бредущий за мужчиной, в руках которого на всякий случай лежал шприц.
* * *
Холодно. Жарко.
Я слышала писк аппаратуры под ухом и пыталась очнуться.
Как же душно. Хочется пить. Губы все иссохли.
Кое-как мне удается разлепить веки и осознать, что происходит.
Я находилась в комнате, которая уже давно мне была знакома: все та же постель, те же стены и запах. Отвратительный запах медикаментов, тяжелый воздух, который я раньше вдыхала каждый день. На улице была ночь, поэтому я видела все лишь благодаря лунному свету, скудно пробивающемуся сквозь шторы.
В венах стояли катетеры, по тонким жгутам текла непонятная жидкость в мое тело. Все руки были усыпаны синяками, из-за чего двигать ими было очень сложно. Но я все же выдернула жалкие иглы и попыталась сесть.
Меня остановила ноющая боль в животе.
Трясущимися руками я убрала с себя одеяло и нащупала пальцами какой-то странный большой пластырь с ватой на еще свежем шве.
Меня сильно дернуло, и вдох оказался слишком резким, он перерос всхлип, который мне пришлось заглушить кулаком. Слезы потекли сами, но далеко не из-за боли.
Они отняли ее у меня! Мою дочку, которую я даже не видела. Сделали кесарево сечение, так как сама рожать я была не в состоянии. Меня не успели переложить на койку, когда я потеряла сознание.
Все, что я помнила, — это боль, страх, отчаяние.
Я не слышала ее крика, когда она появилась на свет, не видела ее первого вдоха и не держала ее на руках. Она родилась и сразу оказалась у тех, кто желает ей смерти.
А если она…
Из-за этой мысли я разрыдалась сильнее. Нет, этого просто не может быть. Что я за мать, если подвела своего ребенка, не смогла его защитить?! А Брайен? Он же даже не знает о том, что произошло!
Теперь все ноющие, колющие ощущения стеклись к груди. Мне было сложно сдерживать свои эмоции, я давилась всхлипами, глотали собственные слезы. Вся моя кожа пульсировала, будто под ней ползали муравьи, зудела и краснела.
Я опустила босые ноги на холодный пол, а ладонью обхватила любезно оставленный мне стакан с водой. Какая до одури невероятная забота! Судорожные всхлипы сходили на нет, я пыталась выставить на первый план злость, успокоиться.
Благодаря этому мне удалось услышать одинокие шаги за дверью в коридоре.
Первым инстинктом было лечь обратно в постель и спрятаться под одеялом. Но агрессия раскалила до такой степени, что желания убегать от тварей, угрожающим ребенку, совершенно не возникло.
Я встала и на цыпочках последовала к выходу, одной рукой обнимая живот, а второй держа стакан, из которого выплескивалась вода. Спиной прислонилась к стене слева от двери и стала ждать.