Страница 83 из 87
— Что ты тут делаешь? — прячу кофту за спину и молюсь, чтобы личность Брайена никогда не была раскрыта.
— Это я тебя должна спросить. Я нахожусь в своей квартире, а вот ты где была всю ночь?! Что это за вещи?!
Медленно поворачиваю, голову следуя ее указаниям. На кровати лежало мое черное платье.
— Ты рылась в моих вещах? — вновь смотрю на нее, удивляясь такому поведению. Она никогда не лезла в мое личное пространство. Но и у меня раньше секретов не было…
— Я была обеспокоена! — начала оправдываться она. — Ты вела себя странно после той ночи.
— Ты хочешь сказать, что всю эту ночь поджидала меня? — хмурю брови, делая строгий вид, хотя дрожащие пальцы с потрохами выдавали мое волнение.
— Я давно должна была заглянуть к тебе ночью.
— Я прошу тебя, только не надо устраивать скандал, — аккуратно кладу толстовку на кровать, не сводя глаз с разозленной мамы. Первый раз я вижу в ее взгляде столько ярости и ненависти. Остается только глотать слова и ждать, когда она выпустит наружу чертей, появившихся из-за меня.
— Кто он? — холодный вопрос и пронзительный взгляд. Я теряю последние капли уверенности в себе.
— Неважно, — мямлю я. — Это мое личное дело.
— О чем ты говоришь?! — вскрикнула она, но тут же замолчала, чтобы не разбудить остальных членов семьи. — Ты ночами пропадала непонятно где и непонятно с кем, и хочешь, чтобы я продолжала оставаться в стороне?! — ее громкий шепот сильно давил на мое сознание.
— Со мной все хорошо. Я не пострадала, — спешу успокоить ее, но огонь в ее глазах вспыхивает с новой силой.
— Ты, возможно, и нет, но Дэйв наверняка пострадал из-за него.
— Откуда ты знаешь, что я хожу с «ним», а не с «ней»? — с подозрением спрашиваю у нее.
— Мужская толстовка о многом говорит. И его запах, запах убийцы…
— Он не убийца, — сразу затыкаю ее. — Хватит думать, что «темные» — это одни маньяки и чудовища. Пора перестать мыслить древними стереотипами. Нам врали. Всегда.
— Ты сбегала из дома с «тёмным» и смеешь сейчас затыкать меня?!
— Прости, но я не позволю делать из него монстра.
— Кем бы он ни был, он уже труп, — что-то злое блеснуло в маминых глазах, и она поспешила покинуть комнату. Я успела поймать ее за руку, несмотря на возникшую боль в груди.
— Что ты имеешь в виду? — поворачиваю голову в ее сторону и, со страхом услышать ужасные слова, фокусирую взгляд на ее глазах. Она все так же зла, но теперь некая уверенность держала под контролем ее эмоции и гордо поднимала подбородок.
Она толком ничего не спрашивает, словно знает все до мельчайших подробностей. Ее не интересует то, как я стала общаться с «тёмным» и во что переросла наша вражда. Нет никаких вопросов, она лишь только источает агрессию. Где же любопытство и заинтересованность в моей жизни? Почему, когда дело касается «тёмных», мы сразу поддаемся влиянию ненависти?
— Он нарушил закон, и я уверена, что не один. И он заплатит за это, — она начинает дергаться, но я не пускаю ее.
— Я тоже… Тоже нарушила законы. Я должна быть наказана вместе с ним!
— Он заставлял тебя! Промыл тебе голову, чтобы ты была безмозглой куклой. Все это время он лепил из тебя то, что ему надо было. И сейчас ты готова взять вину на себя, — закипала она. Каждую секунду то готова была взорваться, то снова вспоминала что-то, что вселяла в неё спокойствие.
— Я повторяю: не надо делать из него монстра. Он не сделал мне ничего плохого. Он лишь нарушил тупые законы, как и я. Ради чего? Ради шанса жить по-другому. Без лжи и масок, без образов и затуманенных голов. Жить так, как хочешь ты, а не как надо правительству. Любить…
— Что? Любить?! — она засмеялась, перебив меня.
— Да, любить. Именно любить. Испытывать это чувство не к вытянутому случайным образом человеку, а к тому, кого выбрало сердце.
— Да что ты знаешь об этом?
— А что ты знаешь? Ты уверена, что любишь папу? Уверена, что он любит тебя?
Она замешкалась, окидывая растерянным взглядом комнату. Только спустя несколько секунд ей удалось вновь собраться с мыслями и грубо произнести:
— Да, мы любим друг друга. Мы способны испытывать это чувство, но только не он. Он «тёмный», и это клеймо должно тебе говорить о многом.
— Именно, клеймо, которое им приходится носить всю свою жизнь. Одинокую жизнь, — стараюсь унять агрессию, чтобы возможно достучаться до мамы, сломать то, что в ней строили многие годы. Зрительный контакт терять нельзя, но смотреть в её злые глаза становится всё невыносимей. Её ненависть к «тёмным» неприятна мне.
— Они заслужили это. Такие твари вообще не должны жить, но как видишь, мы дали им возможность существовать ночью.
— Прости, мам, но из всех твари именно мы.
— Да как ты…
— Вот так, — перебиваю её, чтобы она не начинала вновь повышать голос. Пальцы ещё сильней сдавили её запястье, что, конечно, ей не понравилось. Но отпускать её я не собиралась. — Я люблю его, а он любит меня. И то, что происходит между нами, не подчиняется законам. Даже природа стала благосклонна к нам.
— Он говорил тебе о своих чувствах? — смотрит на меня, как на идиотку.
— Нет, но он сделал многое, чтобы доказать, что любит. Если бы не чувства, мы бы не зашли так далеко.
— Насколько далеко вы зашли?
— Насколько захотели, — не смутившись, ответила я.
Кожа мамы побледнела, губы задрожали, а глаза стали широко открываться. Она всё поняла и попыталась как-то обуздать нахлынувшие эмоции. Я готовилась к худшему и стояла с каменным лицом.
— Как ты могла?! — прошипела она, толкая меня к кровати.
Я опешила, оступилась и рухнула на пол, ударяясь копчиком. Кожу на ладонях зажгло, так как я проехалась по ворсистому ковру, который не спас меня от боли. Дыхание спёрло от испуга, когда я увидела застывшую в воздухе мамину руку. Она была готова ударить меня в эту же секунду.
— Как ты могла связаться с «тёмным»?! Как ты смеешь оправдывать его?! — первый удар пришёлся на мои плечи. Я незамедлительно стала отползать к кровати.
Пугал этот тихий, но убийственный голос. Гробовая тишина. Слышны только удары мамы по моим рукам. И боль ещё больше скручивала меня на этом полу.
— Прошу хватит, — пропищала я, не решаясь ответить ей.
Я готова была сорвать голос, чтобы позвать папу на помощь, но не хотела вмешивать ещё одного человека. И Алекс не должен был увидеть маму в таком состоянии.
— Что он сделал с моей дочерью?! Я убью его!
— Прекрати! Он ничего со мной не сделал! Я люблю его, прими это. Услышь меня, дай шанс рассказать всё. Поверь мне, ведь я каждую ночь была с ним. Я достаточно знаю о нём, чтобы утверждать, что он потрясающий человек. Он добрый и способный на искренние чувства. Он пережил такой ужас, но сохранил в себе человечность, — тараторила я, с опаской поглядывая на маму.
— Ты издеваешься надо мной?! Ничего страшного, я верну себе свою дочь.
— Не вернёшь. Я стала другой и не хочу меняться. Если бы у меня был выбор, я бы осталась жить с ним, но не с вами.
Услышав последние слова, мама не сдержала своей ярости и со всей силы ударила меня ладонью по лицу. Щека вспыхнула, а перед глазами всё поплыло. Слёзы сами собой потекли из глаз, как бы я ни сдерживала их.
— Я лично сделаю так, чтобы над ним хорошо поиздевались, прежде чем жестоко убить за все нарушения, — грозится она.
— Ты даже не знаешь, кто он. Чтобы только спасти его, я больше не буду выходить ночью из дома. Его личность останется в тайне, — придерживаю голову и стараюсь хладнокровно смотреть на неё. Я больше не буду стараться убедить её в том, что Брайен не подходит под навязанное описание «тёмных». Она всё равно меня не слышит.
— Ты правда думаешь, что я ничего не знаю? — теперь в серых глазах сверкала хитринка, а уголок губ тянулся вся выше, образуя на лице маленькие морщинки.
— Только не говори мне…
— Видимо, он всё же заметил жучок в твоём теле, раз сигнал пропал. Не такой тупой, но вот только за вами следили с самого начала. И мы знаем, кто он и где живёт. И следующей ночью он будет пропитывать землю своей кровью, так что забудь о нём.