Любовь серого оттенка

— Кожа сильно повреждена, но хорошо, что с черепом всё нормально.

— Ты бы не пробила мне голову телефоном.

— Знаю, но вот от стола тебе хорошо так досталось. Прости меня.

— Что у тебя с ним?

— Хочешь поговорить о нём? — удивленно спрашиваю.

— Хочу знать, зря я себя покалечил или нет.

— Я не знаю, что у меня с ним, но мне определенно хорошо, когда он рядом, — приступила к очищению светлых волос от крови.

— Ты благодаря нему выжила в ту ночь?

— Да, если можно так сказать. Очень долгая история.

— Но всё закончилось любовью? Вы любите друг друга? «Тёмный» и «светлая»… Это что-то из ряда вон выходящее.

— Опасное и неестественное. Я знаю это. А что насчёт любви, — делаю глубокий вдох, — я боюсь что-либо говорить на этот счёт.

— Потом как-нибудь расскажешь мне подробности, сейчас я не в состоянии слушать.

— Если ты захочешь, — меняю ватку, чтобы вновь пройтись по ране. — Получается, что ты согласен держать это всё в секрете?

— Если бы я рассказал, то навредил бы тебе. А ты ведь моя любимая будущая жёнушка, — усмехается, но потом шипит, поджимает шею, напрягает плечи из-за боли, а я вновь предотвращаю её своим дыханием. — В общем, мне бы потом было хуже.

— Ты будешь претворяться, что у тебя амнезия?

— Другого выхода нет. Надеюсь, что хоть про это я смогу сказать, не закашляв.

— Я не знаю, как тебя отблагодарить.

— Я что-то просил? Нет. Так что просто сделаем вид, что ничего не было. Но тебе придётся соврать в больнице, у тебя это отлично выходит.

— Хорошо.

— И будь осторожна, чтобы ничего страшного и непоправимого не произошло.

— Стараюсь. Спасибо, что решил помочь. И прости за всё.

— Но вести себя, как лучший друг, я не буду, так что губу не раскатывай. И если ты влипнешь, я уже не буду помогать.

— Разумеется, я и не рассчитывала.

— Милым и добрым я тоже не буду, так как ты, по идее, мне изменяешь. Мне же очень обидно, — с сарказмом говорит он.

— Да я вообще очень плохой стала. Не заслуживаю чьей-либо дружбы, любви подавно.

— Они не такие, как нам внушают?

— Совсем другие. Даже лучше нас во многом.

— Плевать, я не буду пересматривать свои жизненные позиции. Удачи вам, и не обманись.

Последнее, что он сказал, перед тем как закрыть глаза и попытаться уснуть. Я сидела рядом с ним на протяжении нескольких часов без лишних движений и мысленно благодарила его за всё.

Захотел потерять сознание, чтобы версия про потерю памяти была правдоподобной. Это так рискованно и глупо, но с другой стороны гениально.

Как только первые лучи солнца коснулись земли, мы отправились в больницу на скорой. Его забрали на обследование, а меня стали расспрашивать. Смотря в глаза неизвестной мне женщины, я начала выдавать свою выдуманную историю:

— Дэйв, мой жених, сегодня ночевал у нас, но не со мной в одной комнате. Он не мог уснуть, хотел пить, но постеснялся сам идти на кухню, так как ничего не знает, — глупо кончено, но в мою тупую голову больше ничего не пришло. — Он пришёл ко мне в комнату, но запнулся о край ковра и упал головой об стол. Вот и вся история.

Женщина пристально смотрела на меня и, не заметив признаков лжи, кивнула. Мама стояла всё это время рядом, но я старательно отстранялась от неё. И у меня получалось.

— Странно, конечно, что он затылком упал, — произнесла мама, поглядывая на меня.

— Ничего странного. Ударился затылком об стол, — не смотрю на неё, но всё равно чувствую волну недоверия.

Дэйв вернулся к нам с повязкой на голове, следом за ним шёл врач.

— Мне передали историю того, как всё произошло, — мужчина посмотрела на меня. — Но ваш жених молчит и не может подтвердить.

— Он потерял память. Сказал мне, что не помнит ничего.

— Но откуда тогда вы знаете, что он хотел воды?

— А он, перед тем как упасть, сказал мне об этом, — поспешила отреагировать на эту провокацию.

— Следов потери памяти тоже нет, у него все хорошо с головой.

— Вы нам не верите? — Дэйв поворачивается к доктору и хмурит брови. — Я вообще не помню, как оказался в комнате. Всё как в тумане. Голова болит, можно мне домой? — быстро поворачивается ко мне и зажмуривает глаза, терпя адскую боль. Замечаю, как движется его кадык из-за частых сглатываний. В голову ничего не пришло, кроме того, чтобы взять его за руку. Может, я смогу заразить его своим умением врать чужим людям?

— Хорошо-хорошо. Можете идти, — доктор последний раз посмотрел на нас и, покачав головой, ушёл по своим делам.

Папа довёз Дэйва до дома. Я вышла из машины, чтобы попрощаться с ним.

— Тебе стало лучше?

— Да, но врать всё-таки очень трудно, хоть иногда и полезно.

— Особенно трудно, когда у тебя много секретов.

— Ты сама такую жизнь выбрала.

— Нет, это моя судьба, — мягко улыбаюсь.

— Я пошёл, а то действительно хочу спать, — мы с ним оба зевнули, прикрыв рот ладонью, а потом посмеялись.

— Ты же меня простил?

— Нет, конечно.

— Ла-а-а-адно, — опустила голову.

— Мне не за что прощать. Я же ничего не помню.

— Ну да, точно. Спасибо ещё раз за всё. Это очень важно для меня.

Я крепко его обнимаю, как лучшего друга, очень близкого человека. Именно сейчас я почувствовала с ним некую связь, теплую и родную. Мы стали ближе, и я уверена, что могу доверять ему на все сто процентов. И мне не выплатить ему долг, как бы я ни хотела.

Я рада, что именно он стал моим женихом. Кто-нибудь другой согласился бы хранить этот секрет? Конечно, нет. А он, несмотря на навязанную неприязнь к «тёмным», предпочёл помочь мне. Нам не суждено было влюбиться друг в друга, но может, мы всё-таки станем очень хорошими друзьями.

Мама разрешила мне пораньше лечь спать, что я и сделала, предварительно заведя будильник.

Что мы имеем на данный момент?

Во-первых, я теперь точно не могу смотреть на источник света.

Во-вторых, я могу ударить человека, нанести ему вред, даже если он этого не заслужил.

В-третьих, теперь я точно могу врать людям, с которыми нет никакой связи.

И плюс ко всему этому я всё такая же идиотка, эгоистка, неконтролируемая психопатка, из-за которой страдают близкие люди. Хочу поскорей увидеть Брайена, чтобы вновь извиниться и объяснить своё поведение. Сердцу неспокойно, ведь я опять оттолкнула его, хотя делать этого не хотела.

Будет сопротивляться, всё равно насильно буду сжимать в своих объятиях, целовать. Не отпущу, пусть даже не мечтает.

«Да, милая Аврора, ты уж точно на верном пути. Скажи пока «светлому» миру».

Глава 41

Сижу на подоконнике и жду чуда в виде Брайена. Но его нет.

Вина была подобна снежному кому, который рос с каждой секундой. Неужели не придёт?

Отчаявшись, я спрыгнула на землю, что было весьма глупо с моей стороны, ведь идти мне теперь просто некуда. Страх сковывает ноги, но я беру откуда-то силы, чтобы сдвинуться с мёртвой точки.

Что я вообще делаю? С помощью фонаря оглядываю территорию, медленно иду к границе наших миров. Сердце тревожно бьётся в груди. Не из-за того, что я боюсь пострадать, а из-за Брайена. Ну не могла та ночь стать нашей последней! Я не верю!

Слезы каплями стекают по щекам, тратя мои силы на никчемные эмоции. Я похожа на потерянного ребёнка, брошенного на произвол судьбы.

Освещаю кусты, сквозь которые вижу просвет уже чужой территории. Кретинка, продолжаю стоять на месте и пытаюсь разглядеть то, что происходит там. Слабые мышцы руки наливаются сталью от сильного напряжения, в груди будто кто-то шалит ножом.

«Это ты во всём виновата. Он не придёт к такой пустоголовой идиотке!»

Сажусь на корточки и тихо плачу в свои согнутые колени. Но так не становится легче, это не выход из ситуации.

А может, он решил всё вот так закончить? Неужели пришла пора прекратить встречи?

«Ты дура? Он бы ни за что просто так не прекратил с тобой встречи, ибо привязался к тебе. Ты просто снова всё испортила. Думаешь, он настолько железный, что будет вечно терпеть твоё поведение? Ты не достойна его, эгоистка».