Страница 48 из 87
— Это всё любовь, — произносит та же бабушка, когда я захожу в светлое помещение.
Любовь? К кому? Точно не к Дэйву.
Швы с моей бедной руки сняли довольно-таки быстро, поэтому я не заставила озадаченного Дэйва долго ждать своего появления. Он сидел на моём месте, странно поглядывая на свет и потирая свой подбородок.
— Мы можем идти, — наконец он переводит на меня ещё более пронзительный взгляд.
— В чём же дело? — медленно произносит, одновременно вставая с места и не сводя с меня глаз. А я только и могу своим глупым поведением выдавать то, что его рассуждения в голове направлены в нужное русло.
— Я хочу домой, — разворачиваюсь и иду прямиком к заветному выходу из этого противного здания. По дороге ударяюсь об людей, чуть не роняю сумку и запинаюсь об небольшой порог.
И только когда я оказываюсь на свежем воздухе и более-менее успокаиваюсь. Но страх посмотреть на источник света продолжает опускать мою голову в пол. Не зря мне раньше часто говорили: «Смотри под ноги». Вот, пришло время прислушаться к совету.
Мы отъезжаем от больницы в полной тишине, но с ужасным настроением. Я бы хотела, чтобы мы молча и попрощались, но у Дэйва были другие планы.
— Ты опять соврала, — после первых же слов я напряглась, так как Дэйв точно теперь не отстанет от меня. — И снова всё прошло успешно.
— Надо было так.
— Тебе было страшно из-за света? Или даже больно?
— Я не буду отвечать.
— Надо.
— Я тебе ничего не должна, — принимаю оборонительную позицию и смело гляжу в его уверенные глаза. Он многое для себя понял, но всё же боится ошибиться.
— Что произошло той ночью?
— Какой именно?
— Той, когда ты не была дома.
— Я просто сидела на дереве, недалеко от луга, — вспомнила ночь, когда «тёмный» рассказывал о своём ребёнке. Я не вру, поэтому и хорошо держусь. Он же не знает, что я не только одну ночь не была дома.
— Теперь ты и мне врать научилась?
— Я тебе не вру.
— Откуда этот порез?
— Упала, — более-менее спокойное состояние нарушил громкий кашель.
— Кто помог тебе упасть?
— Не твоего ума дело.
— Это он так на тебя повлиял? — ещё больше напряжения из-за его вопроса.
— Я не буду отвечать на твои глупые вопросы.
— Конечно, мне-то ты соврать не сможешь.
— Как и ты мне. Но, тем не менее, мы продолжаем врать друг другу.
— Виделась с «тёмным»?
— Понравилась Амелия? — он усмехается.
— Опять заладила. Ты настойчивая.
— Ты недалеко от меня ушёл.
— Виделась?
— Понравилась?
— Я уже раскрыл себя, поэтому ты знаешь ответ.
— Да, я его знаю. А ты мой ответ не узнаешь, — выхожу из машины и направляюсь к подъезду.
— Если бы не виделась, сказала бы правду, — произносит Дэйв в открытое окно.
— Я не вижу в темноте, так как я могла увидеться с «тёмным»? Нет, в ту саму ночь я не видела «тёмного», — улыбаюсь сама себе и забегаю в подъезд. Это была явная победа.
Проводить целые дни в ожидании ночи — странно. Но это же я. Из комнаты выходить совсем не хочется, тем более когда я с каждой минутой ещё больше схожу с ума.
Как мне понять, что творится со мной? Как это остановить? Почему вместе со своими отрицательными качествами и приобретаю способность врать, по крайней мере, чужим людям? И почему мой любимый свет начинает причинять боль глазам?
Это уже не просто изменение моего характера. «Тёмная» Аврора это не негативный образ в моей голове. Она становится реальной, выходит наружу. Будет сложней найти желаемый баланс, если он вообще существует. Я должна взять себя в руки, чтобы не превратить себя в «тёмную». Я не смогу жить, если полностью изменюсь.
Может, просто прекратить видеться с «тёмным»? Это должно запустить обратный процесс. Но «тёмная» Аврора не даст мне этого сделать. Снова начнётся ломка, она будет требовать его присутствия, его запаха, голоса, тела, дыхания. А хочет ли «светлая» Аврора бросить всё? Нет. Я целиком и полностью хочу быть рядом с неизвестным «тёмным». В который раз убеждаюсь, что пути назад нет. Только вперёд. И неважно, что ждёт. Зато я буду собой. Хотя бы пару дней своей жизни.
Пусть страх и будет пытаться сломить меня, я должна дойти до конца. Мы должны найти ответ.
Чтобы отвлечься, я первый раз за долгое время достаю свой блокнот с зарисовками. Открываю первую страницу, чтобы подкорректировать недостатки в прошлых работах. Но, кажется, кто-то вместо меня это уже сделал.
Я часто срисовывала с фотографии своих друзей, родственников. И сейчас на всех портретах волосы и глаза стали тёмного цвета. С ужасом разглядываю черные пряди Амелии, тёмные глаза Джой. Даже нежные светлые цветы стали просто чёрным пятном. Хорошо, что никто этот блокнот не трогает.
Страничка за страничкой. Вспоминаю, что в ту самую ночь я оставила свою сумку на улице, и «тёмный» вернул мне её при встрече. Он говорил, что рассмотрел каждый рисунок, но я не думала, что он мог так все… изменить. Каждый набросок, каждый портрет, каждый рисунок он будто небрежно покрыл своим мраком. Сильно давил на чёрный карандаш, что теперь я могу пальцами почувствовать неровности бумаги.
Но я улыбаюсь, даже немного смеюсь. Раньше бы забила тревогу, но сейчас меня забавляет эта ситуация. Это так… Мило? Он изменил все рисунки. Все! Потратил своё время, чтобы, как он подумал, усовершенствовать мои работы. И почему мне это нравится?
Проверяю чистые листы на наличие его произведений искусства. Такой талантливый, додумался же. На последней страницы, в самом углу, печатными буквами было написано «привет от Брайена».
Брайен!
Ну конечно, надо было быть внимательней! Всё это время его имя было написано в дорогой для меня вещи. Если бы я только раньше взяла её в руки.
Как дурочка, прыгаю от радости, прячу все в шкаф и снова восхищаюсь им. Надо же быть таким оригинальным.
Не успокоиться теперь. Как никогда жду ночи. Я, кажется, влюбилась в его имя! Такой восторг от того, что теперь я знаю намного больше.
Все спят, а я жду его. Брайен. С каким наслаждением произношу в голове это слово. Не терпится сказать ему. Первый раз назвать его по имени.
Стук в окно, и я вскакиваю с места. Открываю и сразу выглядываю.
— Привет, — говорит он, а я ещё больше улыбаюсь из-за того, что слышу его голос.
— Ну привет, Брайен.
Глава 30
— Кажется, кто-то наконец-то вернулся к своему увлечению.
— Да, Брайен, — каждую букву произносила с нескрываемым наслаждением. И почему я в таком восторге? Хочу обнять его.
— Ты теперь постоянно будешь его произносить? — слышу лёгкий смешок, и сама ещё больше улыбаюсь.
— Конечно, Брайен, — щеки уже начинают болеть от сильного напряжения, но успокоиться я не могу.
— И как тебе моя помощь? Понравилось, как я украсил твои скучные рисунки? — он в мгновение ока оказался на подоконнике в миллиметрах от меня.
— Ты такой талантливый. Все линии, что ты нарисовал, изящны…
— Изящны? — с удивлением спросил он.
— Ой, что это я говорю. Видно, что рисовала твердая мужская рука, сильная, мощная. Как ты продавил бумагу, это превосходно. Только по-настоящему талантливые личности могут создать такой неописуемый рельеф, с помощью одной лишь своей силы. А главное, как же ты экспрессивен в выражении своих чувств, сколько эмоций в каждом штрихе. Видно, что ты душу вложил и превратил мои каракули в настоящие произведения искусства. Спасибо, что открыл глаза на прекрасное, — я приблизилась к нему, чтобы ощутить на своих щеках его ровное дыхание. Чувствовала себя окрыленной, трепет в душе разрывал на маленькие кусочки и заставлял протянуть руки к нему.
— Всегда знал, что у меня есть скрытые способности. И это, кстати, я ещё не старался, — я думала, что в ещё больший восторг я не приду, но его слова, которые он говорил совсем несерьёзно, влюбляли меня в происходящее.
— Но я уже влюбился в каждый след от карандаша, ведь нарисовал это ты, — обхватываю его руку и начинаю тянуть на себя. — Что ты такой сильный, — его мышцы напряглись и застыли в одном положение, пока мои пальцы пытались хоть немного расслабит его бицепс.