Любовь серого оттенка

— В другой раз.

— Серьёзно?! — я уже не знала, как сдерживать возмущение. — Почему не сейчас? Тебя там ждёт одна особа.

— Замолчи.

— Всегда одно и то же. Других слов не знаешь?

— Хватит.

— Вау, какое разнообразие, — я отцепила его руку и похлопала.

— Ты с ней не справляешься. Давай мне.

— Ты ещё здесь?

— Я пошла с ним! Может у него словарный запас побольше.

— Напросилась.

— Как страшно, — я демонстративно закатила глаза. Зря.

Снова он закидывает меня на плечо и несёт в неизвестном направлении. Его руки удобно расположились на моих бедрах.

— Руки свои убрал! — одной рукой бью по позвоночнику, а другой придерживаю парик, чтобы он случайно не упал.

— Я держу твоё платье.

— Оно без твоей помощи на месте посидит.

— Правда? — он убрал руки, и ткань моментально поползла вверх.

— Положи руки обратно!

— Да как я посмею.

— Видно всё будет!

— Да пусть лучше все увидят, чем я потрогаю. А потом мы сдохнем из-за твоего нижнего белья.

— Не вредничай!

Смысла держать платье уже не было: я снова оказалась на своих ногах. Прохладный воздух вызвал мурашки по всему телу. Вероятно, мы стоим на балконе.

— Что ты несешь? — начал он.

— Я что несу?

— Да.

— Ты сам на себя посмотри. Ведёшь себя, как свинья. Совсем меня не защищаешь. Смысл возишься со мной, если я девка на ночь?

— Что я мог сделать?! Защищать девушку не входит в наши правила!

— А это не надо делать по правилам. Это делают сами, произвольно, по своему желанию. А у тебя его нет!

— Да есть оно! Как ты понять то не можешь, что мне нельзя делать всего этого перед «тёмными»? Почему вечно делаешь вид, что сочувствуешь мне, говоришь, что не будешь давить, не будешь требовать, хотя сама не можешь понять элементарных вещей?!

— Да потому что я тоже во всем запуталась! Во всех своих чувствах!

— Ты просто наглая, заносчивая девчонка, которая хочет, чтобы всё было для неё.

— Нет, я не такая!

— Отрицаешь очевидное! Ты только требуешь, не думая своей головой!

— Я не была такой! — отворачиваюсь от него, чтобы он не видел слезящихся глаз. В голове каша, нет никакой ясности. Я даже ответить внятно не могу.

— Я не закончил! — он хватает своей рукой моё предплечье, поворачивает обратно к себе и заставляет сделать шаг вперёд. Первое его прикосновение к моей коже. Очень странные ощущения, сравнимые с паникой. Слишком волнительно.

Ещё секунду его ладонь сжимает моё руку, а потом он резко отпускает меня и начинает громко ругаться.

— Чёрт! — много различных неизвестных слов, но явно наполненных грубость. Слышу, как он падает на колени и продолжает поток брани, смешанный с рычанием, шипением.

— Что случилось? — я растерялась и застыла на месте. Что мне делать?

— Так и знал, что это не просто закон. Чёрт, как же больно!

— Скажи мне, что случилось.

— Закон о неприкосновенности. Нам нельзя трогать вас. Я думал это ерунда. Но…

— Что но?

— Кожа адски горит. Чёрт! Это уже слишком.

— Это из-за того, что ты ко мне прикоснулся? К моей коже?

— Мне нельзя трогать тебя, иначе я буду получать вот такие ожоги. Походу, закон — это не просто словесное правило. Даже природа против того, чтобы «тёмные» трогали «светлых».

— Господи, получается…

— Мы не должны прикасаться друг к другу. Моя кожа сгорит. Именно это останавливает «тёмных» и не позволяет быть со «светлыми».

Нам никогда не прикоснуться друг к другу.

Глава 26

Уже не помню, в который раз я прокляла законы и разделение. Слышу его неровное дыхание, как пытается он прийти в норму. Лицо застыло, уголки моих губ расслабленно спустились вниз, взгляд невозможно сфокусировать даже просто на одной воображаемой точке.

— За что? — поднимаю голову, чтобы открыть доступ ночному воздуху к моему лицу. Выплеснуть бы всё то, что внутри слилось в один большой ком, да толку в этом нет. Всё перестало иметь смысл, даже моя бредовая, тайная надежда жить в мире с «тёмными». — Я не хочу так, — сил говорить просто нет, лишь невнятный шёпот срывается с онемевших губ. — Не может быть всё так запущенно. Это очередная шутка, ведь так?

— Думаешь, мне сейчас смешно? Рука до сих пор горит, — раздражённый голос, который вырывается сквозь стиснутые зубы.

— Прости, — рухну на колени от внезапной потери сил. — Я ещё больше запуталась. Что с нами происходит? — мои руки царапаются об шершавую поверхность холодного пол. Из глаз побежали первые слёзы, которые я не в силах держать внутри себя. Но я должна была быть сильной.

— Ты чего? Зачем упала? — он становится спокойней, в отличие от меня. Ступор полностью проходит и появляется ощущение безысходности. Мы никто. Мы даже попробовать не можем пойти против навязанных принципов.

— Мы никогда ни к чему не придём. Всё будет идти по кругу, всегда. Нам будет казаться, что мы близки к финишу, что совсем скоро внутри нас настанет порядок, но произойдёт то, что собьёт нас с ног, и мы будем вынуждены начать сначала. Я всегда буду требовать от тебя много, не отдавая что-то взамен. Это эгоистично.

— Мы все хотим получить желаемое с меньшими потерями. Это естественно. Каждый человек в какой-то степени эгоист.

— Но я не должна быть такой, я же «светлая». А самое страшное, что я делаю это не из-за твоего влияния, не из-за резкой перестройки в голове. Я всегда была такой.

— Ты начинаешь копаться в себе, но это бессмысленно.

— Что тогда имеет смысл? Подчинение? — вытираю с лица слёзы, и соленая жидкость попадает на крошеные ранки, вызывая легкое щипание. — Мы живем без цели, без смысла. Стоит ли что-то изменить? Ответ на всё кроется в самих нас. Но никому этого не надо, никто не хочет показаться странным, никому не нужны проблемы.

— Каждый хочет спасти свою шкуру. Среди нас точно не будет того, кто попытается стать героем.

— А среди нас должен быть такой. Хоть кто-то. Но мы все тоже боимся издать писк. А это совсем не походит на «светлых». Покорность — не признак хорошего человека. «Светлый» должен бороться за истину, которая скрыта где-то глубоко внутри. Это всё сейчас вырывается из меня, понимаешь? Я чувствую. Как будто раньше я подавляла это в себе, а сейчас благодаря тебе я становлюсь настоящей, становлюсь собой. Я обретаю свою плохую сторону, и с ней я чувствую себя живой. Я полноценна. Только рядом с тобой, — правда потоком льётся из меня вместе со свежими слезами. Они горячее, намного, так как идут от самого сердца.

Ненадолго повисла тишина. Пауза. Я снова выворачиваю себя наизнанку. А что будет потом? Всё вернётся на круги своя? Я вновь начну быть капризной Авророй, которая плевать хотела на чувства «тёмных»? Сама себе противоречу. Как и он.

Наши слова, поступки, эмоциональные речи, неконтролируемые действия — всё это находится в конфликте. Мы спорим с самими собой. И самостоятельно нам не окончить эту битву. Нужен компромисс, и только мы можем подтолкнуть друг друга к нему. Достигнуть бы этого равновесия, чтобы раз и навсегда избавиться от сопливых разговоров и жить в мире.

— Аврора, ты должна понять, что все твои мысли должны сидеть только в твоей голове. Ты можешь говорить всё мне, но ни один «светлый» не должен узнать о твоих рассуждениях, — он присел около меня начал поправлять приклеившиеся к щекам чёрные пряди.

— Я знаю. Я смирилась, что мы с Дэйвом не любим друг друга, но нам придётся создать семью. Должна буду родить детей и делать вид, что я счастливая женщина, рядом с которой любимый мужчина. Дэйву придётся оберегать меня, как самого родного человека. Ему будет проще, так как его «тёмная» половина будет спать, в то время как моя будет сосуществовать со «светлой». И я буду каждый день говорить ему спасибо за прекрасную иллюзию, которую он создаст для наших детей. И каждый раз перед сном я буду вспоминать о тебе, — поворачиваюсь к нему с нескрываемым желанием ощутить полюбившийся запах, вдохнуть воздух, пропитанный им, посмотреть в его глаза. — Я смирилась, что у меня к тебе есть то, чего нет к нему.