Завещание волхва

– «Бойся данайцев, дары приносящих», – закончил за него Олег. – Все-таки я учитель истории, и в переводе подобных фраз не нуждаюсь. Вот только бы еще понимать, о чем речь. Ну, да ладно! Я вам обязательно позвоню. Когда все узнаю. Обещаю.

Он чувствовал себя уставшим, и не только физически. Обилие новых впечатлений в это утро изрядно утомило его. Он не выспался. И, кроме того, сильно продрог. А потому очень хотел, чтобы его нежданный таинственный гость ушел как можно скорее. Поэтому Олег решил во всем с ним соглашаться и ни о чем не спорить. В конце концов, это его ни к чему не обязывало. «А там будет видно», – думал он.

Белозар, как звали нежданного гостя, бросил на него проницательный изучающий взгляд, но ничего не сказал. Он снова застегнул наглухо плащ, скрыв под ним золотой медальон, и ушел, молчаливо попрощавшись с Олегом легким наклоном головы. На пороге он обернулся и сделал таинственный знак рукой, словно нарисовал в воздухе вспышку молнии.

И только сейчас Олег вспомнил, что проявил себя не самым радушным хозяином, сбитый с толку более чем странным разговором.

– А чай? – спросил он.

Но Белозар уже скрылся, а дверь за ним словно сама закрылась, причем, вопреки обыкновению, почти бесшумно.

Олег не стал повторять своего предложения, поскольку гость уже не мог его услышать, а с облегчением повернул ключ в замке. Вернулся в комнату. И сразу же лег в кровать, под одеяло, пытаясь согреться. Но дрожь не оставляла его, а спать уже не хотелось. Тогда он поднялся, накинул халат и пошел на кухню. Там он вскипятил воду, налил в чашку горячего чая и, вместо того, чтобы выпить ее, надолго задумался. Мысли в его голове роились, как растревоженные пчелы. И ни одна из них надолго не задерживалась. Что удивительно, он думал о чем угодно, только не о таинственном незнакомце со странным именем Белозар, посетившем его в это утро.

Когда Олег очнулся от своих раздумий, чай уже безнадежно остыл. Оставив чашку на столе нетронутой, он неожиданно для себя направился к входной двери. Отворив ее, вышел на лестничную площадку, спустился на первый этаж, где висели почтовые ящики. Открыв свой, Олег увидел плотный конверт с напечатанным на нем изображением пурпурного щита, внутри которого находились серебряное перо и свиток с гербовой печатью на шнуре. Здесь же располагалась колонна, увенчанная короной и надписью «Закон». Под щитом на пурпурной ленте золотом было написано некое латинское изречение, но и без перевода Олег уже понял, что это письмо прислано ему из нотариальной конторы. Очень солидной нотариальной конторы, судя по конверту. Подниматься в квартиру, чтобы прочитать письмо, Олег не стал. Им овладело нетерпение, которому было невозможно противостоять. Стоя у почтового ящика и чувствуя, как учащенно пульсирует на виске жилка, предвещая головную боль, он вскрыл конверт.

Глава 2. Оглашение завещания

Кабинет нотариуса был дорого и солидно обставлен антикварной мебелью. Это была не бьющая в глаза роскошь, истинную ценность которой мог понять только тот, кто посвятил коллекционированию или приобретению предметов старины всю жизнь. Даже стул, на котором сидел Олег, был произведением искусства, достойным занять место в Эрмитаже или Лувре. Все предметы интерьера здесь выглядели старомодными, надежными и бесценными.

Сам нотариус, крошечный сухой старичок, одетый неброско, но чрезвычайно презентабельно, казался одним из экспонатов этой лавки древности, отличающимся от остальных тем, что он обладал даром речи. На взгляд Олега, ему было лет девяносто, не меньше. У него были припудренные временем ничего не выражающие глаза, изборожденное глубокими морщинами личико и высохшие ручки, напоминавшие птичьи лапки. Звали его Мстислав Иванович, и когда он не говорил, то напоминал вырезанного из дерева идола, посаженного за массивный стол из драгоценного мореного дуба, чтобы приводить в священный трепет клиентов. В этот кабинет, святая святых нотариальной конторы, допускали, как понял Олег, лишь избранных. Но его провели сразу, как только он представился.

Его, несомненно, ждали, и с большим нетерпением. Но Олег готов был поклясться, что в глазах Мстислава Ивановича, когда нотариус его увидел, промелькнуло изумление, сменившееся разочарованием. Старичок явно был обманут в своих ожиданиях. Невольно Олег почувствовал себя виноватым, сам не зная в чем.

– Так это вы Олег Витальевич Засекин? – с удивлением произнес старичок. И это было единственный раз, когда в его голосе проскользнуло подобие каких-то эмоций. – Наследник по завещанию Святослава Вячеславовича Полоцкого?

Олег дважды молча кивнул. Сначала утвердительно, потом отрицательно. Тем самым он признавал, что является Олегом Витальевичем Засекиным. Но выражал сомнение в том, что может быть наследником совершенно неизвестного ему Святослава Вячеславовича Полоцкого. Ему до сих пор казалось, что это какая-то ошибка, и его просто перепутали с другим человеком. Олег все время ждал, что заблуждение раскроется, и его ославят, как афериста, посягнувшего на чужое имущество. Поэтому, на всякий случай, он держался настороже и старался быть очень осторожным.

Но мысли Олега были противоречивы. В то же самое время он допускал, что именно ему несказанно повезло и на него, как манна небесная, свалилось наследство, о существовании которого он даже не подозревал. Это было сродни чуду, но такое случалось и раньше, о чем даже сообщалось в мировых таблоидах и выпусках теленовостей. Поэтому ему очень хотелось узнать, кто такой этот таинственный Святослав Вячеславович Полоцкий, внезапно решивший его облагодетельствовать без каких бы то ни было, как казалось Олегу, оснований. С человеком с таким именем он никогда в жизни не встречался. Среди родственников, даже дальних и уже совсем отдаленных, что называется, седьмая вода на киселе, его Олег тоже не нашел, хотя и перерыл все семейные архивы, оставленные ему давно почившими бабушкой и матерью. Впрочем, архивы были скудными. Бабушка была сиротой, чему виной оказалась война. В возрасте всего нескольких лет от роду она очутилась в детском доме. И все, что было до этого, скрывала тьма неизвестности.

Быть может, в этом мраке и скрывался некий Святослав Вячеславович Полоцкий. Но это требовало доказательств, которые Олег хотел получить в нотариальной конторе. Ему как-то не приходило на ум, что это его желание переворачивало все вековые традиции с ног на голову, ведь обычно наследникам приходилось доказывать, что они имеют основания претендовать на наследство. Но Олег был совершенно несведущ в этой сфере. Для него это была поистине terra incognita, и потому он сам устанавливал законы – по праву первопроходца и открывателя новых земель.

Нотариус обратил внимание на несоответствие в движениях головы Олега и скрипуче поинтересовался:

– Как вас понять, молодой человек? Вы сомневаетесь в том, что вы – это вы?

– В этом-то как раз нет, – ответил Олег. – А вот во всем остальном…

Старичок был умудрен жизненным опытом. Он понял то, что было не досказано. И, несмотря на свое разочарование, попытался успокоить Олега, сказав:

– Я думаю, что ваши сомнения рассеются после оглашения завещания. И так как мы больше никого не ждем, то, может быть, приступим? Если вы не возражаете, конечно.

На этот раз Олег ограничился взмахом руки. От волнения у него пересохло в горле, и он предпочитал помалкивать. Слова из его рта продирались наружу, словно дикобразы через слишком узкую для них нору, раздирая своими колючими иглами гортань.

Он даже не заметил, как в руках нотариуса появился большой запечатанный пакет, услышал только треск разрываемой бумаги. Внутри пакета лежали два конверта. Старик, воспользовавшись крошечным серебряным ножом для бумаг с ручкой, инкрустированной разноцветными драгоценными камешками, вскрыл один из них.

– Завещание с завещательным возложением на наследника, – произнес нотариус неожиданно звучно, словно подчеркивая этим значительность момента. Но это было мимолетное усилие, стоившее ему, по всей видимости, большого напряжения. Сразу же после этого голос Мстислава Ивановича снова стал тихим и скрипучим, напоминая звуки, издаваемые засохшим от времени деревом под порывами ветра.