СПИРИТ

— И клянусь… — подсказал Унган, видя недовольное лицо Нулевого.

— И клянусь передать тебе души Эйни, Чака и Мяча, а ты клянись взять!

— Клянусь взять. Во имя Тирипс, — улыбаясь, кивнул маг.

Чёрные всполохи засияли прямо перед говорившими, и римская цифра XIV высветилась над головой мага, удаляя цифру V, словно вытесняя меньшее число куда-то вниз.

Голограмма в полный рост возникла в кабинете Самалит ровно в полдень. Хукстра решил обратиться к ней лично, памятуя о том, что их некогда связывало кое-что большее, чем рабочие отношения. Кроме того, каким бы отрицательным он не был, к своим внутри сети Тирипс каждый адепт ощущал чуть-ли не родственную теплоту.

— Чем обязана, Нулевой? — наигранно улыбнулась волчица старшему по должности и по званию.

Окна в её кабинете были всё ещё закрыты жалюзи, а на столе валялись пачки документов, досье и какие-то карты строений.

— С какой новости мне начать, о глава клана Бурых Клыков? — осведомился Нулевой.

Он начал с официального тона, переключившись на более мягкий. Ещё бы он не переключился! Самалит со всеми в городе поддерживала хорошие, чуть-ли не доверительные отношения, регулярно посещая все рабочие собрания Тирипса, вечеринки, оргии.

— Давай с хорошей, — волчица улыбнулась, покачав босой ногой в воздухе, всё также сидя на своём кресле с бокалом вина.

Алкоголь притуплял боль от уничтожения её группы, и в ближайшие сутки она не спешила трезветь, ведь ей оставалось превозмочь ещё всего лишь одну потерю — смерть Т-пятого.

— Хорошо, давай с хорошей. Теперь ты Десятая называешься Первой. Во имя Тирипс!

Цифра, похожая на положенный набок крест, вдруг появилась над её головой и сложилась пополам в рифлёную чёрточку I.

— У, неожиданно, — улыбнулась она, слегка опешив, ведь она не ожидала получить заветную циферку без боли, но что-то шло не так, как она предвидела, и именно это её пугало.

— Поздравляю с победой в карьерной битве! И плохая новость в том, что я запрещаю тебе вмешиваться, ибо Унган Ап теперь Четырнадцатый в моей тридцатке, а твой внук, Чак Вульфен, лисодевочка Эйни Лаос и твой ненаглядный Мяч отданы ему в качестве гарантии сохранности Генезиса, — проговорил Хукстра, вглядываясь в глаза Самалит в поисках хоть чего-то, но волчица внешне осталась невозмутимой.

— Ты поклялся отдать, а он поклялся взять?! — наконец отмерла Самалит, обнажая совсем волчий оскал, не сулящий никому ничего хорошего.

— А он поклялся взять… — подтвердил Хукстра. — Но ты, я вижу, не удивлена, а значит, думаю, не стоит тебе напоминать, что случится, если ты ослушаешься воли Тирипс?

— Я знаю закон, Нулевой, — холодно ответила Самалит.

— Мне жаль, что это твой внук! Но я ничего не мог сделать, — зачем-то произнёс Хукстра.

— Ты ничего и не сможешь сделать, — покачала головой Самалит.

— Их будет искать весь город и вся моя тридцатка, у них нет шансов, — кивнул тёмный, отключая голограмму, оставляя Самалит в одиночестве.

— Ты прав, Нулевой, но прав лишь в том, что шансов нет. Только не у них, а у вас, — в пустоту произнесла она, отпивая из фужера.

— Ча-ак, — протянула Эйни, внезапно выходя из транса.

Она всё видела и слышала. Слышала, как чёрный маг примкнул к чему-то большому. Слышала, что Генезис всё ещё в его руках. Слышала, что Самалит запретили им помогать, и, кроме того, видела, как раздаются ориентировки всем полицейским экипажам. А их лица, Мяча, Эйни и Чака, попадают в базы преступников с пометкой «подозреваются в убийстве, вооружены, особо опасны!». Она не боялась, она почему-то была уверена, что так будет. Цифры здравого смысла показывали лишь её рост, среди многих вероятностей опасных переделок, она ощущала шанс достижения первого уровня, уровня Странника Спирит.

— Мммм? — в ответ протянул полудремавший Вульфен, восстанавливающий свои силы после сжигания Генезиса.

Эйни оглянулась, на заднем сидении автомобиля дремал, свернувшись стальным калачом бронекостюма, Мяч.

— Машина, курс туда, где нет закона. В гетто!

Она видела, что игла Суппи указывает совсем не в ту сторону, но куда указывала иголка, больше ехать было нельзя.