Грязная тайна

— Мы вместе мечтали. У нас были общие планы и цели. Мы ведь так похожи, Басаргин. Жизнь в своё удовольствие, лет через пять — дети. Уверена, что твоя девица запрыгнет на твой член и захочет от тебя родить. Сразу же, чтобы удержать. А тебе не нужно всё это.

— Кать, дальше я сам разберусь, что мне и с кем делать, — твёрдо произносит Миша, сжимая пальцами мои челюсти. — Я поступил как мудак и в будущем постарайся таких не прощать.

Он перестает сжимать челюсти и снова нежно поглаживает по щеке. Впервые так трогательно и бережно, потому что прощается навсегда.

Басаргин встает, выходит в прихожую. Сердце трещит по швам.

— Приберись тут, пожалуйста, — просит меня. — Не дай бог поранишься.

— Да иди ты к чёрту со своей жалостью! Вали к своей потаскухе! Вали! Потом осознаешь, что я была лучшей… лучшей кандидатурой для тебя!

Миша крепко сцепляет челюсти, проходится по мне взглядом.

— Давай только без глупостей, Кать. Её ты не ищешь, не трогаешь. Продолжаешь жить своей жизнью. Потом не обижайся, что я не предупреждал.

Он отворачивается и идёт дальше. Смотрю ему в спину, хочу броситься следом. Удержать любой ценой.

— Воспользуйся шансом и уезжай в столицу. Как только решишь с работой — дай мне знать, — звучит напоследок.

Дверь захлопывается, я остаюсь одна. Вспоминаю наши отношения. Они начинались страстно, красиво. Басаргин был моим идеалом. Взрослый самодостаточный мужчина, который сделал себя сам. Как и я. Он был тем, кого я всю жизнь искала. Даже папа, который ко всем моим мужчинам относился скептически, одобрил Мишу. Они по работе постоянно пересекались. Друг другу помогали, взаимодействовали.

Иногда между нами с Мишей возникали мелкие недоразумения. Но все было решаемо.

В августе мы планировали совместный отпуск, правда, в последний день тот сорвался из-за работы Басаргина. Я тогда впервые вспылила и высказалась, на что Миша спокойно дал мне отпор. Сказал, что раз я не понимаю, что работа для него на первом месте, — то нам не по пути. Он рвал отношения легко. Это я копалась в себе, искала ошибки и по возможности исправляла.

Я улетела в одиночку, две недели с ним не разговаривала. Параллельно работала с психологом и понимала, что мне его не хватает. Я успела полюбить Мишу. Так, как умела. Так, как, возможно, никого из мужчин. И пока я старательно работала над собой, он пялил какую-то сучку. Пялил так, что ему понравилось, но при этом было какое-то разочарование в ней. После моего возвращения Басаргин сообщил, что ему дают новую должность. Предложил по-быстрому сыграть свадьбу и уехать с ним. Вместе строить жизнь в новом городе было бы проще.

Выхожу в прихожую, осторожно переступая через осколки. Достаю из чемодана туфли, которые купила в Милане. Белоснежные, в стразах. Как раз под свадебное платье. Обуваю их, истерично смеюсь. Набираю номер Ленки и наполняю новый бокал вином.

— Приезжай ко мне, пожалуйста. Я не хочу ночевать одна.

Подруга сразу же соглашается и оказывается в квартире уже через пятнадцать минут. Она так сильно жалеет меня, что становится не по себе. Боже, что скажут остальные? Как сильно будут тыкать в меня пальцами? Коллеги по работе, друзья, знакомые? Что скажет папа?

Внутри такой вулкан закипает и взрывается лавой, что я разбиваю второй бокал вина. От отчаянья и на счастье.

В пьяном бреду я понимаю, что безумно хочу увидеть и оценить девушку, на которую меня променял Басаргин. Хотя бы издалека. Просто понять, почему ей досталось всё, а мне ничего?

Глава 37

— Когда тебе говорят, что женщина должна быть удобной и обеспечивать идеальную жизнь партнёру — шли этих советчиков подальше, — резко произносит Катя, делая глоток шампанского.

Она сидит на кухне, кутаясь в мамин халат. Непривычно домашняя, потерянная. Волосы влажные после душа, в глазах вселенская печаль несмотря на то, что сестра пытается казаться равнодушной.

— Попытки угодить мужчине зачастую размывают интересы и принципы женщины. Она теряет права, теряет себя в этих отношениях. И в итоге получается, что мужику это, оказывается, вовсе и не нужно.

— Что-то похожее было у меня с твоим отцом, — шумно вздыхает мама. — Мои интересы ушли на второй план! Когда очнулась, то было уже поздно.

— Я больше так не буду. Ни перед одним мужчиной. Хватит, — качает головой Катя. — Басаргин показал мне, как делать не нужно. Я ещё не совсем осознала, что наши отношения закончены, но с каждым часом все больше и больше прихожу в себя.

— Всё забудется, Катюш, — ласково поглаживает её по плечу мама. — Встретишь достойного мужчину.

— Он тоже так сказал, — грустно усмехается сестра. — Что для кого-то я стану прекрасной женой. Но не для него.

— Ну конечно! На одном мужчине свет клином не сошёлся. Видишь, я встретила Лёшу. Познала другую сторону отношений между мужчиной и женщиной. Полноценных, полноправных. Оказывается, это же так здорово, когда тебя искреннее любят и уважают.

— Мам, у тебя другое, — качает головой сестра. — Я так не хочу.

Опустив глаза в пол, пытаюсь придумать достойную причину, чтобы уехать домой. Может, мне нужно выбросить мусор? Глупо. Помочь пожилой соседке? Нет. Или меня ждёт дома голодная кошка? Тоже нет. Но на будущее не мешало бы завести.

— Когда я рассказала папе, он утешил меня в своей привычной шутливой манере, — усмехается Катя. — Сказал, что я найду ещё десять таких женихов.

— Папа давно узнал, да? — негромко переспрашивает мама.

— Вчера. Я рассказала ему вчера. И Ленке. Едва Басаргин вышел из квартиры — мне захотелось с кем-то поделиться.

— Могла бы приехать к нам, — обиженно подмечает мама.

— Да ну, зачем? Вчера я была не в том состоянии, чтобы разъезжать по городу. Это сегодня немного пришла в себя, осознала, что все ещё жива. Позвонила на работу, попросила не подписывать заявление на увольнение. В городе останусь. Кому я в столице нужна?

— И то верно. Здесь мы, родной отец, дед и Алиска. Вместе веселее справляться с трудностями.

— Ага.

Я не роняю ни единого слова за весь вечер. Только киваю как китайский болванчик на каждый совет, который даёт сестра. Я до сих пор пребываю в трансе. Свадьбы не будет. Отношений Медведя и моей сестры тоже больше не будет. Ничего не будет. Он всё решил. Как и обещал.

— И ещё, Алис, — обращается ко мне Катя.

Вскидываю взгляд, смотрю в карие и немного пьяные глаза. Будь мы чуточку ближе… Не будь между нами одного мужчины… Я бы бросилась её обнимать!

— Разрывай отношения с Русланом, пока не поздно. Они с Мишей одного поля ягоды. Жуткие эгоисты, циники, сухари. Не будет с Русом счастья, хотя для приятного времяпровождения он вроде как и ничего.

— Мы давно не встречаемся, — впервые за весь вечер подаю голос.

— Да ладно! И молчала же! Значит, мы с тобой обе брошенки, — усмехается Катя. — Я надеюсь, тебе было приятно с ним общаться и ходить на свидания? Получать цветы и подарки? Давно вы расстались?

— Примерно две недели назад.

— Во дела! Может, всё-таки выпьешь? — предлагает сестра. — Мама на таблетках, а одной пить очень скучно.

— В другой раз, ладно?

— Окей.

Сестра залпом осушает бокал, и я замечаю, как в уголках её глаз заметно блестят слёзы.

— Знаете, что самое паршивое в том, что я старалась быть лучшей для него?

— Что, Катюш? — интересуется мама.

Она ставит на стол свежеприготовленную пиццу, снимает фартук и, сев на табуретку, подпирает голову рукой. Внимательно слушает дочь, искреннее хочет помочь.

— То, что она… Его шлюха… Оказывается, другая. Какая это другая? Видимо, с пулей в башке? Необразованная, невоспитанная… Безвкусно одетая?

— Так интерес в том, Катенька, чтобы такую выбивающуюся из стаи поскорее обуздать. И все равно сделать покорной и послушной!

— Естественно! А потом найти новую, — соглашается с мамой сестра.

Я резко поднимаюсь с места, когда понимаю, что разговор уходит в иное русло. Невыносимо слушать всё это. Молчать, скрывать. Понимать, что, возможно, это всё о тебе.