Страница 27 из 44
– Ну, теперь ты, богатырь, – подходит к крестной и ждет, пока Егор сам потянется к нему.
Но сын отворачивается и крепче прижимается к крестной.
– Давай я его посажу, – протискиваюсь мимо Захара.
Не могу сообразить, что он чувствует в этот момент. Но радует, что на лице нет злости и раздраженности.
Усаживаю сына и целую в висок.
– Не дуйся, Егор. Ева – девочка, и ей надо уступать, – застегиваю ремни и подмигиваю сыну.
Он неуверенно улыбается в ответ.
– Это он на меня обиделся? – спрашивает Захар, когда я выныриваю из салона.
– Нет, конечно, просто я так переключаю его внимание с незнакомой обстановки и с тебя. Он дольше сходится с людьми, не злись.
Захар вздергивает бровь.
– С чего бы я злился? Я не жду, что дети с разгону прыгнут ко мне на шею. Прекрасно понимаю, что нам всем нужно время, чтобы получше узнать друг друга и привыкнуть, что мы есть в жизни друг у друга.
Стараюсь не вытаращить глаза после таких слов.
Надо же… я не ожидала, что Захар скажет подобное, но тем не менее… сказал. И очень даже правильно все понял.
– Отлично, я рада, что ты это понимаешь.
Обнимаю ещё раз крестную.
– Тебе осталось место только впереди, – Захар кивает на переднюю дверь и садится за руль.
Фыркаю.
– Да уж, джентльмен такой, – крестная рядом тоже смеется.
– Главное, чтоб к деткам хорошо относился.
Усаживаюсь и машу крестной в окно. Она снова стирает набежавшие слезы, и машина трогается.
Захар косится на меня.
– Тоже плакать будешь? – выводит из задумчивости своим вопросом.
Поворачиваюсь к нему и вопросительно выгибаю бровь.
– Могу и расплакаться. Я впервые так надолго уезжаю из дома.
Захар выворачивает на главную трассу и набирает скорость.
– Ты же не навсегда, да и можешь ездить, когда захочешь.
Прищуриваюсь и облокачиваюсь на подлокотник между нами. Оказываюсь ближе к его лицу, и Захар напрягается, но с дороги не сводит глаз.
– Ты, вообще, знаешь, что такое привязанность к человеку?
Волков недовольно сжимает губы.
– Как бы это ни звучало странно и несвойственно для меня, но я знаю даже, что такое любовь.
– Неужели? Любовь к деньгам?
Захар недовольно фыркает и качает головой.
– Давай без нотаций.
Поднимаю руки.
– Да что ты? Какие нотации? Увольте, ты взрослый мальчик, знаешь, как правильно жить и что делать.
– Вот именно, – припечатывает, ясно давая понять, что разговор окончен.
Складываю руки на груди и отворачиваюсь к детям. Хотя чего я от него ждала? Каких слов?
Вот уж точно Волков и откровения – это несовместимое. Ева с Егором с интересом наблюдают за тем, как пролетают кусты за окном авто. Егор при этом с причмокиванием облизывает кулак.
– Молодой человек, а вы не боитесь так в открытую наслаждаться поеданием своей ручки? – напускаю на себя строгости.
Егор замирает и переводит на меня большие серые глаза. Медленно вытаскивает изо рта руку и пытается отвлечь меня улыбкой.
Захар за рулем посмеивается.
– Вот же хитрюга. Правильно-правильно, с женщинами так и надо.
Выгибаю бровь.
– Как так?
Волков тут же затыкается, а меня разбирает любопытство.
– Улыбаться и глазки строить?
Захар пожимает плечом.
– Типа того. Можно при этом ещё зажать её в темном уголке и заткнуть, чтоб не сопротивлялась сильно.
Открываю рот от шока. А этот гад мне подмигивает и смеется.
– Эй, – ударяю его по руке, которая лежит недалеко от моего бедра, – ему нет и года, чему ты его учишь?
Захар начинает хохотать ещё громче.
– Все правильно. Простые истины, которые каждый пацан должен знать с пеленок. Так проще жить.
Захар закрывает мне рот и проводит костяшками пальцев по щеке. Тут же кожа вспыхивает под его прикосновением.
– Ротик прикройте, мамочка.
Фыркаю.
– Теперь, хочешь сказать, папочка вышел на тропу воспитания?
Угукает, а я только закатываю глаза.
– Не вздумай, – тыкаю в него пальцем, – не вздумай, слышишь?
Мою руку перехватывают и кладут себе на коленку.
– Иначе что? Что ты со мной сделаешь, Юлька-пулька?
В его глазах плещется похоть, которая тут же окутывает и меня. Боже, он невозможный.
Сжимаю бедра, чтобы успокоить фантазию, которая бурным потоком хлынула в сознание.
Захар замечает это движение, довольно скалится.
– Ну вот видишь, на тебе работает.
– Ах ты ж, – выдергиваю руку из захвата и прикусываю губу, – ловелас.
– Ну тебе же все нравится, Красная Шапочка.
Тихий смех Захара задевает какие-то внутренние струны. Становится обидно, что я в очередной раз попалась на его уловки и поплыла.
Надо что-то с этим делать. Не реагировать. Не воспринимать все всерьез. И желательно держаться подальше от этого мужчины, насколько это позволит общий родительский долг.
– Приехали. Добро пожаловать в мою берлогу.
Тормозим возле элитной высотки, и я охаю при виде такой роскоши.
Глава 20
Захар
Юлька – первая девушка, которая переступает порог моей квартиры. И от этой мысли меня встряхивает. Слежу за ней, как она старается незаметно осмотреться и рассмотреть мое жилье.
Смотрится так чуждо в моей гостиной. На руках Егор, прижимает его к себе, как будто я подойду и вырву у неё сына из рук. А потом вышвырну. У меня же на руках Ева, и это чувство настолько ново для меня. Сердце ухает, и кажется, если постараться, то его стук может услышать и Юля.
Одно дело – взять на руки племянника, а когда на руках дочь, то дыхание замирает. Спина покрывается мурашками.
Перевожу взгляд на Еву. Держится как принцесса, гордо вздернув носик. И замечаю что-то общее в поведении с Юлей. Та тоже так же нос задирает, когда хочет показать свою важность.
Фыркаю от своих мыслей и сталкиваюсь с синими глазами. Напоминаю себе, что Юля – это просто мать моих детей. Вот так сложилась судьба, и нужно выкинуть из головы всякую дурь типа семьи и всего похожего.
Мы не семья. Мы родители общих детей. Все! Точка!
Я не собираюсь загонять себя в кабалу отношений с этой девушкой. Потому что если не сложится, а с моими тараканами процентов девяносто пять, что не сложится, то отношения с детьми тоже могут оказаться под прицелом и угрозой.
А я не хочу потерять сына и дочь.
Сын и дочь. Мысленно повторяю эти два слова, и внутри вспыхивает что-то похожее на восторг. Хотя ещё пару недель назад я не был готов становиться отцом.
– Ну что, дочь. Нравится? – прижимаю малышку к груди, привлекаю внимание к себе.
Смотрит на меня такими же, как у меня, глазами и дарит улыбку, от которой я тут же таю.
Боже, неужели все отцы ощущают нечто подобное или это только я такой восторженный дебил?
Надо будет спросить у Назара. А то, может, пора обращаться к психологу?
– У тебя большая квартира, – тихий голос Юли мягко вторгается в наш с Евой мирок.
– Я не врал. Выбирайте любую комнату, – опускаю Еву на ковер и иду настроить теплый пол, – я ничего не заказывал, потому что не знаю, что там нужно и что лучше будет. Зашел на сайт, и глаза разбежались.
Юля смеется, и этот смех дрожью в теле отдается. Хреновый знак…
– Да, у меня так постоянно. Сейчас море всего для детей, не знаешь, на чем остановиться, хочется скупить все.
– Так давай скупим, – брякаю первое, что приходит в голову.
Юля тут же меняется в лице.
– Нет, Захар, это не нужно. Они вырастают, их интересы быстро меняются и переключаются. А игрушки становятся неинтересными через день.
Не хочу спорить. Все же Юля – мать и ей лучше знать. А злить её сейчас я не хочу.
– Ну кровати нужны будут же? – предпринимаю ещё одну попытку выяснить, что брать.
– Я могу с ними на кровати одной поспать. Ничего страшного.
– Месяц? – выгибаю бровь.
Юля ежится.
– Ну да, – но в голосе уже нет той уверенности, которая была минуту назад, – может, меньше. Врач будет смотреть уже по самочувствию Егора и его успехам.